Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография

– Печальный Демон, дух изгнанья, – и в горле застревал ком, когда она перечитывал эту строчку.

Юноша с тревогой и волнением ждал появления тетушки, которая сразу все поймет, обо всем догадается. Главное, чтобы не рассказала бабушке, потому что та рассердится и больше не возьмет его с собой в путешествие. А ему очень надо было туда вернуться, обязательно вернуться. Теперь он жил только этим, и не мог оставаться тут, на равнине, где никогда не было гор. Он решил сразу с ней о том поговорить. Она согласится, потому что она все понимает, и главное, она верит ему. И не важно, добрый ли она ангел или злой дух, пусть только исполнит то, чего ему хочется больше всего на свете.

Ему удалось найти в старинных книгах историю о бунте ангелов, которые были сброшены на землю и теперь мечтали только об одном —вернуться на небеса. Они желали этого так же сильно, как он хотел вернуться на Кавказ. Мятежный, сломленный, но не поверженный дух свободы, который больше не может оставаться на земле. Он мечется между землей и небом, и никак не может остановиться.

Мишелю в те дни казалось, что это и есть настоящий герой, который может покорить сердце прекрасной девицы. Разве не таким его и будет любить Варенька. А ради того, чтобы это случилось, он готов был снова и снова переписывать свою первую и такую прекрасную поэму. Это были уже не просто стихотворные строки, это была легенда о жизни и бессмертии, оно может оказаться кошмаром, если ты не получишь неба в свои владения, если скитаться придется на земле, и только мечтать о небесах.

№№№№№№№№

Марию ждать пришлось довольно долго. Хотя может это ему только показалось, ведь когда ждешь чего-то так страстно, то время тянется слишком медленно, порой оно и вовсе замирает, потом останавливается, и требуются невероятные усилия, чтобы маятник часов снова закачался. Но как он и думал, она сразу поняла, кому и почему все это написано. Она только не знала, и даже не догадывалась, о ком из трех сестер страдает его душа. Но можно ли спросить его о том, не станет ли она так же далека, как и бабушка, а доверия его лишиться она никак не могла.

– Варенька, – прошептали совсем беззвучно его губы, ведь их разговор могли услышать пронырливые служанки и донести бабушке.

Но она все услышала и все поняла, кажется, удивилась, потому что она думала о тех двух старших сестрах, но никак не о младшей. А убедившись, что ему нравится именно младшая, она немного опечалилась, потому что понимала, что она слишком тиха и слишком грустна. Она не сможет противостоять бабушке, которая будет рядом до гробовой доски, и просто все и всех сметет со своего пути, если кто-то посмеет не так взглянуть на ее внука, не то сказать, не то сделать. А это неизбежно, когда возникает любовный союз, то между близкими женщинами начинается противоборство тихое или яростное, это как получится, но оно есть всегда. С какой стороны не посмотреть, в жены Мишелю Варенька никак не годилась.

Мария еще не знала финала поэмы, и легенду помнила смутно, только вернувшись домой, она пролистала книгу, и поняла, что Демоны губили безжалостно дев, спустившись к ним с небес. Значит, младшая будет принесена в жертву. А не слишком ли он жесток, или хочет переписать старинную поэму иначе. Хотя, судя по его мрачному и отрешенному виду, вряд ли он это хочет и никогда ничего такого не сделает. Нет, легенда близка и дорога ему в таком виде, как есть.

№№№№

Кроме тетушки никого не было в доме той зимой. Правда, иногда приходил отец, но быстро уходил. Он не мог тут задерживаться, даже если они не сталкивались с бабушкой, какая-то странная сила выталкивала его из старинного особняка. Он задыхался, он уходил прочь, ему совсем не хотелось оставаться в этом месте, если бы не сын, его ноги тут бы не было никогда больше.

Повторяя чарующие пушкинские строки «печаль моя светла», Мишель не понимал их смысла, его печаль всегда была темна, всегда лежала тяжелым грузом у него на душе. И пока ему хотелось только одного, как можно скорее дописать поэму, чтобы все сложилось, чтобы самому понять, что и как будет там, в повествовании, каким станет его Демон. А ее приходилось переписывать снова и снова, потому что он хотел добиться совершенства. И все время что-то было не то и не так, словно какая-то неведомая преграда стояла между ним и всем остальным миром. Он бился всем телом о невидимую стену и никак не мог разрушить ее, она казалась неодолимой.

Часть 2 Гусары, боги и цари

Глава 1 Быть нелюбимым и отомстить

Кроме стихотворений и картин в жизни Мишеля еще царила музыка.

Скрипка была тем чудом, которое дарило ему музыку. Ничто так не увлекало его, как игра на скрипке, та музыка, которая врывалась в его дом и его мир. Он упражнялся, забывая о времени и ждал только одного, восхищенного взгляда сестер в тот момент, когда он что-то для них исполнит, это его смущало, восхищало и радовало, это оставалось тайным желанием и страстной мечтой. Но для того, чтобы восхищались, надо было долго и упорно заниматься. Мишель изнурял себя упражнениями, и чем дольше играл, тем больше ему хотелось еще и еще раз повторять этюды, если бы кто-то взглянул на него в тот момент, то понял бы, что парень одержим музыкой. Но пока этого никто не видел.

Мальчик страшно уставал, но скрипку не выпускал из рук, он просто засыпал в кресле, обнимая ее, решив передохнуть только минутку, а потом снова он станет творить музыку. Она не должна стихать надолго, она должна продолжаться, окружать его, обволакивать, уводить в неведомые миры.

Вот однажды за таким занятием его и застала Мария, вернее, она сразу заметила, что он спит, обнимая скрипку, ее так умиляла такая картина, что она невольно замерла на месте. Словно почувствовав ее вторжение, он проснулся в тот же миг, и стал удивленно смотреть. Как она улыбается, какая у нее была улыбка, а потом он немного смутился, и спросил, почему ей так весело, что ее рассмешило. Да и вообще, почему она подглядывает за ним, ведь это не хорошо.

– Видела, как ты обнимал скрипку, – призналась она, – хотела попытаться ее отнять, но разве это возможно?

Она не повинилась, только улыбнулась, и он решил не сердиться на нее, потому что не хотел терять единственного друга, да что там. близкую душу.

– Мне снилась прекрасная музыка, – признался он, – только я не смог ее записать и запомнить. Она витала где-то высоко в небесах и все время ускользала, жаль, я не смогу тебе сыграть ее, но каким же прекрасным был сон.

– Ты вспомнишь ее, обязательно вспомнишь, – заговорила снова Мария, и она верила в то, что говорит, и он тоже поверил.

№№№№№№№№

Тетушка все понимает, а вот Вареньке и ее сестрам рассказывать этого не стоит, они не поймут, зато будут думать, что с ним не все в порядке, а вот этого ему совсем не было нужно. Хотя разве с влюбленным может быть все в порядке?

Но музыка – это только одна часть его тайны. Когда он исполнил то, что удавалось ему лучше всего, Мишель стал рассказывать о Демоне, о том, что это он спустился с небес, чтобы расправиться с женихом Тамары, а потом, ускорив ее падение в его объятья, и для этого искуситель постарался, стал причиной гибели девушки.

Тетушку взволновала не знакомая история, а то, как он ее поведал, с какими чувствами и настроениями, не надо быть проницательной, чтобы понять, что говорил он не о Духе изгнания, а о себе самом, о своей судьбе, о грядущем. Он видел это грядущее, это немного пугало ее, нельзя быть таким проницательным и заглядывать в те сферы, где быть нам не положено.

Она вопросительно посмотрела на Мишеля, он понял, о чем она думает и говорит и только утвердительно кивнул в ответ. Она обняла его порывисто и прижала голову к пышной груди.

– Бедный, бедный Мишель. Каково тебе будет в дальнейшем.

В словах ее было что-то унизительно ласковое, но он не посмел от нее отстраниться, потому что испытывал настоящее блаженство. Так музыка подарила ему еще и эти чудные мгновения.

№№№№№№№

А потом Мария рассказывала ему о творениях лорда Байрона.

– Вот он был настоящим Демоном, – с каким-то тайным восторгом говорила она, – он и не такое совершал, хотя тебе еще рано читать все это, но если спрячешь хорошенько от бабушки, то я принесу тебе его «Дон Жуана» – тогда сам увидишь, каким может быть Демон.

Мишель мог поклясться чем угодно, говоря о том, что бабушка никогда не узнает их тайну. И она не сомневалась, что он исполнит эту клятву.

Мария улыбнулась про себя, ей хотелось, чтобы еще один Байрон появился тут. Рядом с нею, потому что и жить торопиться, и чувствовать спешить, разве это не самое главное для юного создания. И тогда она сможет сказать, что была причастна к явлению великого поэта и такого очаровательного грешника на этой земле. Ей хотелось, чтобы так и случилось все, чтобы судьбы их неразрывно оставались рядом.

Если у бабушки в библиотеке и был мятежный лорд, то взять его с книжной полки он никак не мог, а вот книга, которую принесет Мария —совсем другое дело, он сможет ее читать сколько душе угодно.

Он все-таки исследовал библиотеку, если у них и был мятежный лорд, то он был хорошо спрятан. А потому надо было ждать нового свидания с тетушкой и запретной книги, а уж тогда это будет пиршество для ума и души. Каким же сладостным было то ожидание.

Глава 2 Нет, я не Байрон, я другой

Книги мятежного лорда скоро появились в покоях Мишеля, как и обещала тетушка. Он их так надежно прятал от бабушки, что боялся даже, а вдруг в один прекрасный момент и сам не найдет? Но по-другому он не мог, бабушка ничего не должна была знать, и она не узнает, пока не настанет час, не придет его слава, мгновенная и вечная одновременно, вот тогда.

Конечно, она разозлится сначала, полютует немного, а потом все поймет и оценит. Потому что она мудра и знает, что это стоило того. что если бы она узнала, то ничего такого и не было бы.

Бабушка недоумевала почему он так тих и запирается так надолго у себя там. Чтобы подозрений не было слишком много, Мишелю приходилось прятать очередную книгу и выходить к ней, к гостям, просто прогуливаться в старом саду. Хотя это страшно тяготило его, но Мишель понимал, если этого не будет, то он не сможет дочитать послания мятежного лорда, он будет разоблачен, наказан, отлучен от того, чем он живет и дышит.

Он любил бабушку, но странной любовью. Понимал Мишель, что если делать так как она хочет, так как требует, то жизнь его перестанет быть его жизнью, это станет чем-то невообразимым. Он был послушен, но только до определенного момента. Да, она знает, как ему надо, но парадокс в том и заключается, что так, как она хочет, ему ничего и не надо. Он был убежден с самого начала, что она не должна проживать его жизнь, его жизнь совсем другая, ей она не принадлежит. Он точно и сам не ведает, какая именно, но не та, о которой думает она. А потому мальчику приходилось прибегать к запрещенным приемам, таиться и скрывать самое главное.

№№№№№№№№

И вот когда были прочитаны все основные книги лорда, которые он не мог и не должен был читать в столь юном возрасте, тогда и появилась эта строчка в сознении его: « Нет, я не Байрон, я другой». Продолжения пока не было, одна только строчка, в таком порядке слов, родившаясяся в один миг и оставшаяся неизменной. Но дальше ничего не клеилось.

Он ходил и бормотал эти слова, боясь, что они достигнут чужих ушей, и будут переданы бабушке.

Надежда оставалась только на то, что наушник не поймет, не запомнит фамилии лорда, что-то исковеркает до неузнаваемости, иначе беда.

Конечно, ему надо быть осторожнее, не искушать судьбу, но хорошо размышлять о том. А вот когда ты просто проживаешь жизнь, то все становится совсем другим, тогда уже не до размышлений.

Лорд казался настоящим Демоном, тем самым, который и должен был к нему явиться внезапно, чтобы перевернуть всю его жизнь, и пройти вместе с ним тот короткий, но такой яркий путь. И он явился, конечно, слишком рано, по общепринятым меркам, но Мишель был благодарен за то, что он вообще пришел. Байрон распахнул перед ним целый мир страстей. Он был порой неверояно жесток, и мир и сам лорд. Хотя возможно так было только в книге. Надо найти и прочитать историю его жизни, только не теперь. Он сделает это позднее. Пока же было достаточно того, что он увидел и пережил тут и сейчас.

Когда Мария стала спрашивать о прочитанном он заявил:

– Я никогда не стану таким, как он, но нет и наверное, не будет человека, писателя, который был бы мне ближе и понятнее. Он был старше, у него было больше свободы и дерзости, он мог исполнить все, что желал…

И в который раз тетушка ловила себя на том, что она говорила со взрослым, с совершенно взрослым человеком, а не с мальчишкой, только что вышедшим из детского возрасте, но был ли у него тот самый детский возраст? Она в том сомневалась.