Мистический лабиринт. Лирика и мистика

Посмотри, там, в метели и в облаке танца
Над заснеженным полем кружат берегини.

8.
А метель в эту зиму была бесновата,
Сумасшедший поэт молча выйдет к Кащею.
Задыхается Анна: – Куда ты, куда ты?
Он ее не услышит, чего мы хотели.
Если в этой симфонии боли и бури
Даже пьяный палач не сумел продержаться,
Что с поэтами бедными, дерзкими будет.
Все уходят до срока, нам надо прощаться.

И поэма, в которой не будет героя,
На метельное поле упрямо ложится,
Записать не посмеет, и носит с собою.
Только с парой любимых могла поделиться.
И лицо снежной маской до срока закрыто,
Ужас, милый, она никогда не растает,
Флейта снова звучит, эта книга раскрыта —
Книга Судеб, и в ней ничего не исправить.

9.
Кто-то дерзко подходит, о да, Абадонна,
Если снимет очки, будет проще и легче,
Но тропинка ведет до забытого дома,
Все ушли, и венки только мертвых сонетов
Все плела и плела, забывая о боли,
И закончив один, ты другой начинала.
Книга Судеб, о Мокошь, кто спорит с тобою?
И в начале кошмар проступает финала.

Наших нет, а чужие бессильны и немы,
Тот, кто проклял – убил, кто убил – проклинает,
И над Питером снова свинцовое небо,
Здесь безжизненно тело, душа умирает.
И костры в заповедном лесу, где болота,
Почему появились? Нам надо согреться.
Только мы разбудили в ту пору кого-то.
Кто пришел там, о, нам бы с тобою вглядеться.

10.
Пусть живые завидуют мертвым, как странно,
Кто по чаще там брел этим жутким медведем?
Кто зовет меня снова в отчаянье: – Анна,
Там не Мастер воскресший, незрим и неведом.
Император, покорно склонила колени.
Он расстрелян, я знала, и все- же и все же,
Там в костре запоздалом, ищу вдохновенье,
И беседую с ним, нет родней и дороже.

Мир, как Гамлет, в ту пору в тумане метался,
Быть не быть – разве это тогда мы узнали.
– Что случилось? – Но здесь никого не осталось.
– Мы в начале опять? Государь, мы в финале.
Эта нежность улыбки его запоздалой.
Эта странная прихоть, прощанье, прощенье
Берегини уводят к началу, к финалу,
И метались расстрелянных легкие тени.

11.
И маски срывал он, о боль маскарада.
И кот меня снова влечет в эти дали.
– Там рукопись грез принести? – Нет, не надо
Не будет поэмы темней и печальней.
– Так что подарить? – улыбается тяжко,
И знает, как этих даров я боялась.
И в лапах его, что сверкает там? Чаша.
– Волшебная чаша одна мне досталась.

О нет, отстраниться, ну как с этим даром,
В реальность вернусь я, как солнце сияет.
И кажется все еще большим кошмаром.
– Бери, королева, твой час наступает.
И я, как же руки дрожат, принимаю.
– Но что это – власть моя стала безмерной.
Как страшно, как горько, не буду, не знаю.
Вот если бы раньше, но поздно, наверно.

12.
Мария Стюар и другая Мария
во мне оживают -готовятся к казни.
И тени их снова над нами кружили,
И страшные сны, нет, они только дразнят.
– Что будет, то будет, – коту я сказала.
И Чашу взяла, и дышала все чаще.
И Лада проснулась, и рядом стояла.
Она ли не знала о призрачной Чаще

Когда-то в той кузне небесной, о боже,
Я видела это, как будто со мною.
– Но беды и горести Чаша умножит.
– Нет, властью она наделит не земною.
– Да как же, ведь нужен для власти мужчина
– Они все убили, что сделано было.
Ты хочешь прослыть отстраненно —невинной?
Мы просто давно о богине забыли…
13.

Я слышала что-то о Чаше об этой,