Власть и страсть. Князья и воины

Княгиня Изольда смотрела на этого человека. Еще недавно она его желала, готова была поделиться с ним, кажется всем. Но он наверняка не будет с ней так щедр и так спокоен с нею. Она понимала, что время ее вышло, милость ждать от Всеволода было бесполезно, ничего она не получит.

Она рыдала над телом мужа и мысленно его корила за то, что он так опрометчиво бросил ее. Тайком смотрела она на нового властителя. Он ни о чем не прочил, ничего не предпринимал, но она и не собиралась ждать его приказов.

Она решила отправиться к себе домой, была уверена, что заберет младших с собой, старшие пусть остаются, если хотят и решают сами, что им делать дальше. Они будут, как и другие сражаться со своими, а не с чужими, но такова их судьба, видно. Она не понимала их прежде, да и теперь никогда не поймет.

Она не хотела сталкиваться с Анной, помня, что та не добра и несправедлива. Пусть все будет тихо. Раз так все оборвалось, она не должна потерять своего достоинства.

Если Ярополк вернет себе киевский стол, она вернется назад, но что-то подсказывало ей, что такого не случится никогда, она не доживет до тех дней. Она просто должна вернуться домой, так будет лучше для всех.

Княгиня увозила с собой столько добра, что всей ее малой стране бы этого хватило. Но она должна была забрать то, что досталось от мужа. Пусть Анна получит то, что было в Чернигове, а дальше наживают сами, они и без того получили очень много.

Анна же еще никак не могла понять, что происходило в Киеве, да и за пределами его, хотя и оставалась все время поблизости.

Когда же она, наконец, убедилась, что стала великой княгиней и пошла в княжеские покои, поняла, какую глупость совершила – все ценности бесследно исчезли. Она только скрипела зубами, припомнила, какая роскошь была тут еще недавно, и убедилась, что больше ничего не осталось.

№№№№№№№

Ярополк застал мать перед отъездом. Он был устал и растерян.

– Ты, верно, служил им, разве Всеволод забудет твои заслуги? Но в Польше ты всегда найдешь дом и приют, как и твои братья, даже когда меня не будет, ты можешь вернуться домой. Мои родичи тебя не оставят в беде. Но чувство вины перед сыном не пропало.

Сын молчал, потому она заговорила снова.

– Не спорь с ним пока, он долго ждал своего часа, и правда на его стороне, – размышляла княгиня. Но когда он уйдет к предкам, пробьет твой час, но тебе придется подождать.

Он и сам понимал, что пока нет смысла рваться в сражение. Ему надо было пока оставаться в стороне, чтобы не навредить себе самому.

Но как с того дня преобразился Всеволод. От прежнего, слабого и обиженного ничего не осталось. Этот готов был кинуть вызов всему миру.

Всеволод чувствовал свою значимость. Он тоже чувствовал, что если бы захотел сместить Изяслава, расправиться с ним, даже тайно, вряд ли все князья спокойно к нему отнеслись. Нашлись бы те, кто дерзнул бы бросить упреки, и не сиделось бы ему спокойно на месте. Теперь он казался спасителем и убедил себя в том, что именно он должен восседать на великом столе. Он не боялся тени великого князя, потому что тот погиб в бою у всех на глазах. На этот раз все и все были на его стороне. Ему нужно было только удержать то, что у него оставалось.

ГЛАВА 9 НОВАЯ КНЯГИНЯ

Анна все это время оставалась недовольна происходящим. Она все представляла себе не так, меняла, что-то хотела переделать. Но мир вокруг нее никак не хотел меняться.

Княгиня представляла, как легко войти в этот дворец, но как трудно там оставаться даже среди слуг, не говоря уж об окружении. Изольда не только прихватила с собой все ценное, что там было, она и любовь этих людей прихватила с собой. Анне же оставалось шаг за шагом отвоевывать себе место под крышей великокняжеского дворца.

Самым разумным было убрать старых слуг, но как же трудно было набрать новых и добиться от них чего-то.

Эти люди пока не считались с ней, многое делали, чтобы досадить ей, им хотелось доказать, что она неумела и не способна справиться со всем, что происходило вокруг.

Князь не смог бы помочь ей, даже если бы и захотел, у него было так много своих забот, он едва с ними управлялся, только порой с виноватой улыбкой посматривал в ее сторону.

– Ничего, ты привыкнешь, не сразу все начинается, – неизменно твердил он после очередного суматошного дня, видя отчаяние на ее лице.

Она только кивала в ответ, но ничего не говорила. Со временем они перестали разговаривать, и не признавались друг другу как им хотелось оказаться в Чернигове, где все было привычное, знакомое, родное.

Но когда надежды на покой оставили их обоих, они стали замечать, что все налаживается.

Киевляне, убедившись, что князья останутся надолго, присмирели, не пытались больше с ними ссориться, все хотелось просто жить. Все реже теперь поминали беса, который и пальцем не шевелил, а только внимательно следил за тем, что творилось, и прикидывал, что и как ему еще можно сделать. Со временем он наверное бы помер от скуки, если бы не знал золотого правила, что затишье бывает перед бурей. Он рвался в новые сражения, прикидывал, когда и что может начаться.

Конечно, пятнадцать лет по его меркам, не такой и огромный срок, но для людей, для их жизни это было прилично. Ему же оставалось заглянуть в грядущее, чтобы знать, что там будет твориться дальше. Ему захотелось позвать в столицу князя Романа, который считался самым сильным из всех.

А находился этот добрый молодец тогда в Тьме-тараканьей. Вот и пришлось ему отправляться на край света. Бес говорил о том. что он должен отомстить за Бориса и Олега, которые были либо вероломно убиты, либо загнаны непонятно куда.

Так как сей доблестный воин находился далеко, мало что знал о столичной жизни, то рассказать ему обо всем было не так и сложно.

– Ты должен показать ему, кто в этом мире хозяин, иначе все будет не так, как нужно, – говорил он сердито.

Роман молчал, но слова бесовы не прошли даром, он все запомнил и понял правильно.

– Они пришли слишком поздно, потому и не продержался долго.

Вспомнил Роман Мстислава Красивого, слава которого после гибели стала только больше, и стал сравнивать, как и что было в те минуты.

Он знал, что сильнее и лучше Всеволода, должен из тьмы на свет вернуться. Вероятно, бес ему в том поможет.

Когда Всеволод принимал послов Романа, он даже и вспомнить никак не мог, что это за князь такой, чего ему надобно.

Но видно он бросает какой-то вызов, наивный.

ГЛАВА 10 БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ

Всеволод старался оставаться спокойным. Но терпение его быстро закончилось оттого, что подопечные оказались несговорчивыми. Да и сам он был уязвим. Но он смотрел на происходящее и думал, как ему жить дальше.

Если даже такой далекий он него князь позволял так себя вести, то что делать с теми, кто рядом?

Воеводы видели, как плотно сжимаются губы князя, каким он становится непроницаемым и далеким не с того не с сего.

– Вы с великим князем говорите, передайте тому, кто послал вас, он не стал даже имени называть, так велика была его обида, – пусть он сам явится, если его что-то не устраивает., а я готов сражаться с целым светом.

В ту минуту он и сам верил, что готов сражаться.

– Это сын моего младшего брата, – через полчаса, когда послы ушли, говорила обиженная Анна, она чувствовала, что все, что там происходило было оскорблением, обидой для мужа, но она никак не могла помочь ему в тот момент.

– Роману не сидится в своем уделе, каждый из них уверен, что его обошли и обманули, никогда ничего хорошего не будет в мире, пока они готовы идти друг против друга.

И только то, что ее муж по отношению к Изяславу вел себя еще хуже, как-то останавливало ее от новых возмущений.

– Отчего он не может сидеть в своем уделе? – снова и снова возмущался Всеволод, и злился пуще прежнего.

Он решил ждать до последнего и не отвечать на дерзости. Но разве только от него будет все зависеть? В этом главная беда и главная обида и состояла, вызов будет принят.

Послы ушли с такими помыслами. Обо всем они доложили Роману. Тот понимал, что никто не оставлял просто так своего стола, а тем более этого не сделает дядюшка. Но борьба только начиналась, и непонятно, кто и кого победить сможет.

– Ему легко говорить, – думал в ярости Роман, – у него был Чернигов огромный и красивый, он вполне со старым Киевом мог бы соперничать. А если тебя на край света отбросили, что и как можно получить в таких условиях, он хочет, чтобы мы сидели сложа руки, не пытаясь что-то предпринять. А что сыновья наши скажут потом, в чем они смогут нерадивых отцов своих упрекнуть.

Он не собирался таких упреков принимать и слушать – пусть они там сами с собой разбираются.