Умина, дочь Гостомысла. Князья Древней Руси

Она же сидела неподвижно, не отрываясь, смотрела на ребенка, словно хотела защитить его от темной богини.

Князь поднялся и обратил взор на небеса к Перуну:

– Отведи беду, пусть она живет и будет с нами.

Морена все слышала и колебалась, она не ожидала, что князь так поступит. Но она решила не дожидаться решения Перуна

– Хорошо, но не пожалеешь ли ты о том, о чем просишь, князь? – спросила богиня.

– Пусть и пожалею, но я не хочу, чтобы мы тут из-за нее задерживались. Я не хочу в пути сталкиваться с тобой, вот дойдем до места, и мы в твоей власти.

Девочка встрепенулась, и стала дышать свободнее, богиня растаяла где-то, он больше не видел ее. На щеках у ребенка появился румянец. Ее мать, еще не веря своим глазам, улыбнулась. Больше в этом мире никто о смерти не думал.

– Глупцы, – усмехнулась Морена, – разве могут они знать, что ждет их впереди, что хорошо, а что дурно, но потом он вспомнит о том, что случилось и сто раз пожалеет.

Бес вглядывался в черты ребенка, ему хотелось заглянуть в грядущее, но он отошел в сторону, понимая, что делать этого не стоит. Но и без этого он чувствовал, что умирающее дитя, оставленное вдруг в живых, наделает много шума, старуха-мать проклянет тот день, когда все так получилось.

Князь молод и наивен, а бес знал, что богинь, особенно таких как Морена, ни о чем нельзя просить, даже если они исполнят просьбу, то будет только хуже.

№№№№№№

Вместе с рассветом славяне снова двинулись в путь, но шли значительно тише на этот раз, им словно чего-то пока не хватало. Ливень вынул из них души, и сил оставалось не так много, как в начале пути.

Княжий конь, не знавший усталости и страха, несся впереди, даже воеводы не поспевали за Гостомыслом, его ничто не могло остановить. Только к полдню он стал останавливаться, чтобы они смогли догнать его. Но он успел даже искупаться и обсохнуть, пока подтянулись остальные.

Так он убеждался снова, что не из их породы, что он скорее из богов, потому и стал главным тут. Но время текло своим чередом, они двинулись в сторону древнего Славенска.

Глава 9 Рассвет

Еще несколько дней прошло в относительном спокойствии. Все это время люди оставались в пути.

К князю привели девочку и женщину, которым Марена спасла жизнь. Девочка теперь двигалась сама, но смотрела на него диким зверьком. Она была очень мала на вид или только казалась совсем маленькой, но когда князь спросил ее, почему она сердится, она ответила, словно была совсем взрослой.

– Почему ты не дал мне улететь? Я была бы рядом с богами, а не шла бы с вами по этой грязной дороге, не мучилась.

Мать как-то съежилась, отошла в сторону, а князь рассмеялся:

– Кто тебе поведал, что они взяли бы тебя к себе. А с нами ты никогда не будешь одинокой, еще заслужить надо, чтобы среди богов оказаться.

– А что им меня не взять, чем я плоха?

– Посмотри на воинов и героев, просто хороших людей, разве им всем там хватит место? Почему же они должны брать тебя? Нет, ты наверняка оказалась бы во тьме, в царстве Чернобога, вот от этого я тебя и спас.

Он и сам не ведал, кто рассказал ему о подземном мире, но она испугалась и разревелась.

– Откуда у ребенка столько ненависти и злости в душе, кто-то за этим стоит, только вот кто?

Но размышлял он о том не долго, надо быть браться за дело, и не думать о каждом пустяке. Может быть когда-нибудь потом, когда она станет взрослой и счастливой, он напомнит ей обо всем, а пока надо спасать и вести людей, они не могут остановиться на полпути.

– Я не сдамся, ничто не сломит меня, – размышлял он, обращаясь к Морене.

Он не видел ее усмешки, не слышал слов Паныча, который знал больше, чем говорил. Но так легкомысленно и спокойно к этому относиться не мог.

№№№№№№№

Огромное солнце медленно выползло на небеса, и, хотя спал он ту ночь спокойно, но не выспался, поднимался с неохотой. Но как только вскочил на коня, полетел вперед, забыв обо всем.

Земля так сильно была согрета лучами солнца, что кажется, можно было сжариться – от зноя стало все труднее идти вперед. Кто-то от жара падал и лежал неподвижно.

Гостомысл понимал, что нужно остановиться, переждать этот зной, и идти лучше к вечеру, иначе будет беда. Да, идти они не смогут так быстро, как хотелось бы, но зато останутся целы.

Когда позднее они вспоминали о том дне, многие утверждали, что сами видели, будто по небу пронесся огненный всадник, если бы они не остановились, то он точно спалил бы их всех.

Откуда им была ведома сказка про сына Гелиоса, катавшегося на колеснице, и спалившего когда-то землю?

Бес молчал, он, как и князь, никакого всадника в небе не видел. Но трава пожелтела, деревья завяли, цветы поникли, а земля была сухой и твердой как камень. Всадник появился еще в тот миг, когда бес оставался на острове у Волхва, пытался его уговорить не мешать людям.

Даждьбог, обычно равнодушный к тому, что творилось на земле, решил посмотреть на тех, кто все бросил и пошел туда, не ведаю куда. Он и не думал, что прогулка его наделает столько шума, он видел опаленные зноем лица людей.

– Остановите его, – крикнула издалека Морена, ворвавшись к Перуну, – он погубит землю и людей, а кому это надо?

Тогда Перун понесся туда, чтобы схватить и поднять повыше огненного всадника, вот и неслись они куда-то вдаль, Даждь противился, ярился, но Перун ничего не хотел слышать и знать. Паныч только на следующую ночь узнал о том, что произошло, какой всадник свой или чужой, угрожал им накануне.

– Нельзя быть беспечным и выпускать из вида даже тех, от кого не ждешь беды.

Бес смутился, когда столкнулся с Паном:

– Я не ожидал от него ничего такого, как же он мог.

– Трудно за всем уследить, никому не дано всего знать, – отвечал ему Пан.

Но все обошлось и на этот раз, люди вместе с молодым князем приближались к своей цели, хотя еще и не ведали о том, что она так близка

Глава 10 Проигравший

Долго еще скверно чувствовал себя Даждьбог. Он и сам не мог понять, что в тот день случилось. Его не столько волновало то, что он чуть на спалил половину своего мира из-за своего каприза и любопытства, неосторожности.

За эти годы и даже века без людей он привык оставаться беспечным, нет, волновало его другое, впервые за это время он так близко оказался к вечному своему сопернику – Перуну. Они не просто столкнулись вдруг, а был схвачен и отброшен в ярости прочь, вот это не могло его заставить успокоиться.

Как давно началось это соперничество. Тогда никому не ведомый таинственный бог внезапно появился в их мире. Он быстро обошел стариков в Свароге, кого хитростью, кого силой покорил, и Даждя он щадить не собирался, стал покровителем сначала кучки князей, а потом всех прочих тоже к рукам прибрал. Коварная Морена и прекрасная Жива оказались вдруг у него в объятьях и родили от него сыновей. Тогда он почувствовал себя выше Зевса самого, который не был так шустр и удачлив. Так последний оказался первым, раз и навсегда разобравшись с остальными.

Даждь противился дольше, но удержаться все-таки не смог, Сварог убедил его в том, что не удержать им тут власть, а у Перуна это может получиться.

Вот тогда он и стал только вторым после Перуна, Велес и вовсе где-то на земле оказался, не было от него ни слуха, ни духа. Только сейчас, наверное, он и сможет доказать Перуну, что с ним надо считаться.

Несколько дней после этого раздумывал Даждьбог, надо ли ему дальше светить, или уйти в пещеру и не выходить оттуда. Пусть они придут к нему и попросят вернуться, Вон Люцифер и вовсе в подземный мир подался, словно никогда его тут не бывало, и ему надо было поступить с ними так же.

А что, если найдет он нового бога, а про него больше и не вспомнят они никогда? А если в схватку с ним бросится и победит?