Волхв, сын Славена. Славянская сага

– Они должны отправиться на землю, к людям, – заговорила Жива, – пусть эта Змея о них там позаботится.

От Живы не ускользнуло, как побледнел бог, и как яростно он на нее взглянул. Если бы она была смертной, то могла умереть от разрыва сердца. Но она просто опечалилась. Она понимала, что он отомстит ей, и ее жизнь с ним окончательно испорчена, но остановиться все равно больше не могла. Но она сделала все, что могла. И остается лишь смотреть на то, что с ними еще может произойти.

Дажьбог не обращал на нее больше никакого внимания. Он смотрел на того, кто должен был принять это решение и обречь его сыновей на жуткое существование, лишив их небес.

Они окажутся среди людей, продолжат борьбу за свое существование, но самое главное – они станут смертными. Как Жива могла оказаться такой жестокой, даже не по отношению к нему, а к его сыновьям, которые перед нею не были ни в чем виноваты.

Он готов был в тот момент и ее сыновей отдать в жертву на землю, но сдержался. Хотя ему хотелось посмотреть на то, как эта женщина будет страдать и мучиться. Во злобе она не понимает, что Ехидна не останется в долгу и с ее собственными детьми что-то случится. Пусть тогда только себя в этом и винит.

Жива в те минуты о том не думала, но Сварг не мог не думать, потому он и решил отложить приговори и поговорить сначала с ней.

– Я вынужден буду прибегнуть к крайности, – заговорил он, но немного позднее, когда они подрастут и окрепнут. Если даже Боги не способны у нас в мире жить, то что говорить о людях.

Они ушли в разные стороны. А он оставался на троне своем восседать. Он только на время отложил трудное решение.

Глава 2 Дети Даждьбога

Ехидна встретила его на поляне перед дворцом Сварога. По ее виду он понял, что ей обо всем известно. Она знала, что речь шла о ней и о ее сыновьях и даже угадала, каким окажется решение справедливой богини жизни. Она знала, что та, у которой ничего не осталось, даже собственного мужа, не оставит ее в покое. А уж на земле, где она заправляет всем, она найдет, как посчитаться с ее детьми. Но разве на что-то годятся ее собственные сыновья? Самый старший и лучший из них – Кий, не блещет ни красотой, ни умом. Она порадовалась бы этому, если бы ей не пришлось тревожиться за своих детей.

Вот ее Волхв – он будет самым сильным чародеем в своем времени и чародеем на все времена, он нигде не пропадет, а земля для него самый желанный, самый лучший мир, хотя сам он о том пока еще не ведает. Но и у нее после такого бесчинства будут руки развязаны, и она сможет поступать с их любимцами так, как ей вздумается. По его лицу она поняла, что пока еще ничего не случилось, хотя случиться могло, нужно быть готовым ко всему.

– Почему ты заступился за меня и моих сыновей, – приступила к нему неожиданно она, не в силах скрыть свой обиды.

Это не обязательно надо было делать – Сварг мудр. Я не знаю точно, что у него на уме, но пока все обошлось, и дальше обходиться будет.

– Она не успокоиться, что же тогда предпринять нужно будет? – она думала о себе, понимая, что ее возлюбленный о себе сам должен побеспокоиться. Хотя он был совсем не таким, как ей казалось в самом начале. И она знала., что действовать придется самой и одной, как не горько было сознавать такое.

Ехидна смотрела на того, на кого возлагалось столько надежд, и никак не могла понять, что же от него стоило ожидать. Но она не привыкла долго раздумывать и печалиться. И понимала, что со всем она справится, как бы не хитра, не зла была ее соперница – все у нее получится.

Вот и Дажьбог немного испугался в тот момент, он хорошо понимал, что она не отступит, не стоит даже надеяться на их примирение.

– Мои дети выживут на земле, я об этом позаботилась, но пусть ее сыночки ненаглядные попробуют там оказаться, – говорила она тихо, но угроза звучала еще явственнее. И это была не пустая угроза – она непременно ее исполнит. Он не очень-то любил Кия, Щека и Хорива, но они оставались его сыновьями, хотя родила их ему не любимая женщина.

– Ты не должна на нее особенно обижаться, она права в чем-то, – говорил он, – она требует справедливости.

– Но что такое твоя справедливость? Я не хочу о ней ничего слышать, – вопила мать его сыновей, и в ее облике была какая-то скрытая угроза. Вот и окажись между двумя богинями.

Расставшись с Ехидной, Дажьбог все время спрашивал себя, что же такое он в ней нашел. Почему он так к ней привязан. Но это было для него непонятно, необъяснимо.

Как много времени прошло с того момента, когда он никак не мог отказаться от связи с этой женщиной. И как плачевно это для него закончилось.

Это понимала и жена его верная, но ничего изменить не могла. А если что-то в их бессмертии менялось, то только в худшую сторону. Но она знала характер своего сына. Как только до него это дойдет, Славен не захочет ни с чем примириться. Все завершится для них полным крахом, но об этом она пока старалась не думать. Славен, обученный с ее помощью многим премудростям, хотя он и был еще дитем малым, взглянул в тот момент на бабку грозную свою. Все время он находился где-то поблизости, любил подглядывать и подслушивать, считая это чрезвычайно полезным занятием.

– Скажи, что станет с нами и нашими детьми? – вопрошал он, прекрасно зная, что ей ведомо грядущее.

Ехидна рассеянно на него взглянула. Она даже не сразу поняла, что ему известно все или почти все из происходящего во дворце Сварога.

– Я не знаю, что будет и знать, не желаю, – воскликнула она сердито, думая о том, что со временем он перехитрит сам себя.

Но она успокоилась, стараясь скрыть свое раздражение от назойливого мальца. Она понимала в глубине души, что от него ничего невозможно будет скрыть. Он смотрел на нее, не мигая, но она повернулась и отправилась прочь. Он требовал слишком много, а она не собиралась потакать его капризам. Она знала и, что все может обернуться по-разному, это ясно будет, когда выявится, насколько далеко все зашло. Она не думала о том, что ребенок будет вмешиваться в происходящее и сыграет свою роковую роль.

– Ни о чем не смей никому говорить, – предупредила его она, не понимая, что может с ними со всеми еще случиться, никому лучше не знать лишнего, когда произойдет, тогда и будем о том думать.

Но она вовсе не была уверена в том, что он прислушается к ее словам – егодерзости не было границ.

Его усмешка и на этот раз если не испугала, то встревожила ее. Но без него так сера и прозаична, казалась ее жизнь в последнее время.

№№№№№№

В их чертогах стояла в тот момент поразительная тишина. Словно больше ничего не могло интересовать их. И когда все стало разрушаться, созданное упорно веками, они становились странно похожи, на тех богов, о которых не смолкали самые противоречивые слухи и звучали странные истории. Когда она схватилась, было уже поздно.

Сварг почувствовал страшную усталость, когда он оставался один. Он хорошо понимал, что должно что-то случиться, но почему именно теперь?

В свое время сквозь пальцы он смотрел на увлечение блистательного Дажьбога коварной Ехидной, пока это не зашло очень далеко, он не любил Славена ни Скифа, но так жестоко поступать с ними не собирался.

Он очень устал за последние века и больше всего хотел только покоя. Все в его душе протестовала против перемен. Но и ему было понятно, что нельзя вернуться к прежней жизни. Но как только они окажутся на земле, страшные перемены совершатся и там. Его помощник – Мефи, не скрывал своей радости. По странному блеску в его глазенках было понятно, что он обо всем догадывается, во всем собирается принимать участие.

– Не радуйся особенно, – говорил он, – думаю, тебе ничего не достанется. Но может быть хоть какое-то развлечение будет, не унимался тот, – скукотища – то у нас смертная.

Но ничего на это не ответил ему старик. Он смотрел вдаль и ничего не говорил

Глава 3 Старший сын

Славен охотился и развлекался. До него еще не дошли слухи о происшествии на небесах. Он наивно считал, что в их Сварге ничего нового не случилось, и случиться не может. Он не хотел обращать внимания на мелкие недоразумения. И хотя он был сыном Ехидны, но отличался не только умом, но и силой и красотой, и тешился часто тем, что в одиночку шел на самые рискованные дела и ничего не боялся, справедливо полагая, что и бояться ему особенно нечего.

Все окружавшие отличали его поразительное миролюбие и ценили в нем чувство справедливости. Он и создан был для того, чтобы суды вершить, блистая мудростью своей. И если бы мать его была Жива, а не Ехидна, то цены бы ему вовсе не было, но в данном случае, все относились к нему немного настороженно и недоверчиво, чтобы он ни делал и как бы себя не вел. Но те, не в чью пользу были приняты решения, все время напоминали ему о грехах.

Он это хорошо знал, но понимал и другое – в этом мире кто-то должен присматривать за тем, чтобы не творилось произвола. Иногда ему казалось, что именно для этого он и был рожден. Но так как в Сварге ничего особенного не происходило, то он и должен был отправиться на землю. Ему даже несколько раз снился сон о том, что он оказался среди людей. Они окружали его, а он рассказывал им о чем-то важном и значительном. И в полной тишине внимательно они его слушали. Это таким приятным ему казалось, что ему и захотелось на земле оставаться. Но говорить об этом с матерью или отцом он не хотел, зная, что они с этим не согласятся и все напрасно будет.

Ни одной живой душе не говорил он о том, но он знал, что рано или поздно так случится. Ему не придется их упрашивать.

Странная мечта о земле и о людях еще долго жила в его душе, но должно было пройти время, чтобы она осуществилась. А может, кто-то из богов захотел облегчить его участь? Но об этом он в те минуты еще не задумывался. И странная скука сковала его душу. И Славен отправился к Скифу, которого кроме охоты, диких страстей ничего не интересовало больше.

– Ты не устал развлекаться? – удивленно спросил его Славен.

Тот не особенно понимал его слов. Он никогда не отличался большим умом.

И странный разговор раздражал его. Но он решил ответить:

– Меня все устраивает, хотя нынче женщины ленивы и грубы. Уже нескольких я приказал скинуть в пропасть.

На первый взгляд могло показаться, что весь мир находится в его власти. Он умел пустить пыль в глаза.

– Но я не о нынешнем дне, – возражал Славен с досадой, я о том, что в этом мире нам больше нечего делать – все предрешено. Никогда не будет ничего нового и интересного.

– Но что ты хочешь получить? Какой-то ты странный нынче.

Было видно, что разговор пустой и не имеет смысла, и Славен решил просто уйти, досадуя на то, что явился сюда. Его придется туда с собой прихватить. И потому что на земле должна быть хоть одна родственная душа, и потому что нечего ему тут без старшего брата оставаться. Он с усмешкой вспомнил про Кия и Щека – вот уж кому точно на земле нечего делать. Но Скиф может отчаянно воевать, он поможет ему, если туго придется.