Жизнь и смерть князя Святослава. Князья и воины

Чувства – это не его стихия, а разум его охладил любые порывы.

– Ты знал о пожаре, о большом пожаре, – подал голос и пошел в атаку Мефи, желая заявить о своем присутствии, подчеркивая, что он не заурядный гость, пробравшийся в княжеские покои странным путем.

– Я спрашиваю тебя об этом, потому что тогда ты совсем маленьким был и мог обо всем позабыть, – продолжал бес свою атаку, не давая князю опомниться.– Ты знаешь, что все идет по кругу и все повторяется в этом мире, уж поверь мне, я долго прожил на этом свете, и знаю, что прошлое может стать грядущим.

Святослав молчал. Мефи не очень понимал, туго ли тот соображает или просто невнимателен и рассеян. Если первое, то это большой недостаток. Но его мать наоборот слишком быстро соображала, – возразил он сам себе, – так быстро, что даже ему было за ней не угнаться. Нет, уж пусть лучше все будет так, как есть. Самое главное, что сын вовсе не похож на презренного отца своего – и то ладно.

– Ты нравишься мне, – решительно произнес он, – думаю, мы поладим.

Бес, судя по всему, вынес свой окончательный приговор. Святослав не понимал многого, а потому не проявлял ни радости, ни разочарования. Он принимал происходящее, как должное, и Мефи усмехнулся такому повороту дела.

– Ну что же, начало положено, – подвел он итог и в тот же миг бесследно растаял.

№№№№№№

Святослав размышлял над только что произошедшем. В его душе не оставалось никаких чувств: ни любви, ни ненависти, ни зависти – это должно было помочь ему действовать быстро и точно. Холодная голоса и бесстрастное сердце – это самый лучший подарок для великого князя. Прошлое должно соединиться с настоящим и стать его продолжением. Он должен достичь того, что не смогла его мать. Она не смогла из-за того, что много чувствовала и переживала, а бесстрастие было только маской, которую приходилось снимать иногда. Однажды она сняла ее окончательно, и тогда все и кончилось. Она ощутила себя одинокой и несчастной. С ним такого не случится. Бес почувствовал это сразу. Даже великому Олегу этого явно не хватало. Но слова Марии о его бесчувствии он воспринимал теперь не как горький упрек, а как высшую похвалу.

– Она права и именно бесчувствие поможет совершить мне великие дела, – говорил Святослав, он навсегда останется в памяти их и в истории – это самое главное. И то, что именем его будут пугать детей, он воспринимал, как высшую похвалу.

.Он решил соединиться с могучей и разрушительной силой, тогда все у него получится. Князь знал, что нынче особенный день, он бросил вызов судьбе и року, богам, о которых твердил ему презренный монах, и тем, о которых с таким восторгом говорил старый жрец. Никогда не откликнется он на зов к смирению и добру, чтобы не случилось в его жизни, не бывать этому. Он готов был расправиться с этим богом сурово и немилосердно.

№№№№№

Святослав услышал слабый стук в дверь. На пороге вся в белом стояла жена его. Ее лицо было искажено от страха. Взглянув на мужа, и что-то почувствовав, она отпрянула от него, ударившись спиной о стену.

– Что такое? Неужели он так страшен сейчас?

– Мне плохо, – прошептала она, здесь кто-то ходит и кто-то говорит, мне страшно в этом пустом и темном склепе. Впервые он почувствовал какое-то слабое сопротивление в душе ее. Она и сама понимала, что почти лишилась чувств. Святослав не желал с нею возиться. Он шагнул к двери и крикнул Анну. Ее дверь была ближе других. В трудную минуту он призвал именно ее. Он почти втолкнул наложницу в свою комнату. Она почти ничего не могла понять и озиралась по сторонам.

– Успокой ее, не пойму, что с нею произошло.

Сам он отвернулся к окну, не глядя, как Анна и еще какие-то женщины испуганно возятся около жены его. Они перенесли ее в спальню. Когда дверь за ними наконец закрылась, он перевел дыхание. Этот приступ вывел его из равновесия, и радостного ощущения грядущих перемен больше не было в душе.

– Вот какие бывают жены. Да как она смеет рядом с ним так себя вести.

Но с обрывков мыслей о бедной и несчастной женщине он быстро переключился на размышления о грядущем. Он думал о победах и сражениях

Глава 8 Возвращение к Былине

Теперь, когда почти безжизненное тело жены его возвратилось на ложе, Святослав повалился в свою постель, если постелью можно было назвать то жесткое ложе. Но ненавидел мягких подстилок и прочих излишеств, и всегда приказывал унести их прочь.

Может быть, в противовес Олегу, он не признавал никакой роскоши и удобства презирал и отвергал нещадно.

Он избавился от суеты и слуг, и мог спокойно поразмышлять. Что это был за тип? Спокойный, юркий и ему необходимый.

В детстве он много времени и внимания уделял вере своих предков, но понимал, что этот тип с его верой вряд ли был связан. Судя по всему, он из совсем иного мира. Но он не слышал, чтобы кому-то из князей пришлось вот так прямо столкнуться со своими богами. Хотя, они могли просто ничего не говорить об этом, и потом все заслуги приписывать себе.

Они всегда знали, что в мире существует сила, которая его и творит, хотя она может при желании и разрушать его.

Она могущественна, потому и управляет этим миром.

Еще в детстве, глядя на матушку свою, княгиню Ольгу, он знал, что ее она приняла и помогала ей, а вот отца нет, потому вся его жизнь была сплошными страданиями и муками, от которых его, вероятно, не избавила даже жуткая погибель.

Но он и не думал, что столкнется с ней и заключит соглашение. НО это был не Перун, в изображение которого он вглядывался с детства самого.

Это был тот, кто яростно противодействовал всем богам, и был ближе к людям. Князь Тьмы, сын Чернобога Ний, или один из его приближенных.

Он много слышал от матери и о распятом боге, но поверить в него никак не мог, и был уверен, что к концу дней своих ее просто замучили тени казненных ею людей, и она решила обмануться, и спрятаться за чужого и несчастного бога.

Но он был только воином и точно знал, что бояться ему особенно нечего.

Но жрецы ничего не рассказывали ему о богах подземного мира, потому он и растерялся, когда столкнулся с одним из них.

В первый раз он пожалел о том, что монах исчез бесследно, прежде, чем казнить его, нужно было заставить рассказать все, что связанно с богами тьмы. Все это он рассказывал когда-то матери. Но он почти ничего не мог припомнить.

Все иконы и книги исчезли бесследно, словно сквозь землю провалились, но он и не стал бы их читать – книги были слишком толсты.

Но должны были оставаться люди, которым он рассказывал свои легенды. И он мог рассказать им не только о боге, но и о Дьяволе, нужно же было их чем-то пугать.

Немного людей в городе должно было оставаться. Но зная про то, что за это можно жизнью поплатиться, вряд ли они просто так к нему придут. И все-таки завтра он прикажет их разыскать и обо всем расспросить.

Никаких других монахов он приглашать сюда не собирался. И слуги его верные стали разыскивать людей, знавших легенды о Христе. Но все было напрасно – найти их не удалось. На княжеских посланников лишь таращили глаза, переполненные ужасом. И шарахались от них, словно от Ния, за их душами пожаловавшего. Говорили только, что ничего им не ведомо, ничего они не знают.

Святослав и не подозревал о том, какой дикий страх он успел им внушить. А между тем, многие шепотом спрашивали о монахе, уверяли других, что убит он был по княжескому указу, потому и пропал бесследно. Но этого князю мало показалось, и он желает уничтожить всех, кто хоть что-то помнил из рассказов его и был с ним дружен. Опасность нависла над головами многих в те тревожные дни.

Не хотел властелин, чтобы хоть что-то напоминало о крамольных речах, потому и под пытками ни в чем не хотели они признаваться. Атмосфера в граде странно накалилась.

Горестная усмешка – вот все, что ему еще оставалось. И подумал он, что неистребимо то зло новой веры, которое посеяно было. Но выход нашелся неожиданно.

№№№№№

Князь после пира отправился к Марии. Она была весела и забавна, и кажется, что испытывала свою судьбу. Она не боялась его, и вообще ничего не боялась, потому что ей нечего было терять. За все время она не многого добилась от князя, так пусть летят они вместе со Святославом ко всем чертям, если их что-то не устраивает, а она может покуражиться немного, пока он помнит о ней. Она часто думала о том, что лучше смерть от его руки, чем жизнь такая, какая была у нее в последнее время. Но внутреннее чутье подсказывало ей, когда можно поиздеваться над ним, а когда делать этого не стоило, ради собственной безопасности.

Она знала, что нужна, в отличие от Анны, князю не только для постели, но и что-то большее порой влечет его к ней, потому даже в бессилии и гневе, а такое случалось, она знала о том, он не хочет уходить от нее и остается с нею дальше. Быстро потом все налаживалось, и он менял гнев на милость. А если этого не случится, то старики говорили всегда, что на миру и смерть красна. Печалиться о странной своей участи она не собиралась.

Вот и в тот день она была спокойна и насмешлива:

– Что, княже, ищешь тех, кто с твоим ненавистным монахом знался? Так они тебе в том и признались, окаянные, зная про нрав твой. Перепугал ты их до смерти, рта они не раскроют, хоть убей ты их на месте.

Святослав взглянул на нее пристально, стараясь угадать к чем она клонит, но спросил уже мягко и с любопытством, стараясь сдерживаться:

– А ты мне искать поможешь?

– Смотря на что это тебе нужно, если позабавиться решил да злодейство какой над несчастными совершить, то ничего я делать не стану, не дождешься от меня помощи такой.

– Не собирался я с ними расправляться и руки свои марать, я воин, а не палач, – буркнул он, удивленный ее дерзостью, – да и что мне их убивать, мертвые они мне бесполезны вовсе будут, а когда монах исчез и они безвредны, что с ним взять можно?

– Не верю я словам твоим, – возражала ему Мария, – хотя и сплю с тобой, и ближе для тебя никого нет, но не верю, и не стану несчастных на смерть лютую толкать.