MG-7873: подобно морю

MG-7873: подобно морю
Людмила Александровна Родионова

Познание подобно морю? И действительно ли объективное познание поможет команде, отправившейся в экспериментальную экспедицию для начала работ по созданию "новой цивилизации" на планете MG-7873, найти ответы на свои вопросы?

Людмила Родионова

MG-7873: подобно морю

– Не боишься неопределённости сроков? И не жаль оставлять всё то, что тебе дорого?

– О большем и мечтать не мог. Всё здесь уже испорчено, и ни я, ни ты, ни все находящиеся здесь не в силах это исправить.

Это не совсем тот ответ, который ожидала услышать помощник инженера бортового оборудования от астронавта, готовящегося к долговременной экспериментальной космической экспедиции.

– Дима…, и ты совершенно не будешь скучать? Ни по чему?

– По чему я буду скучать, покажет мне полёт. Пока ни в одной экспедиции я не испытал чувства непреодолимой тоски. По правде сказать, я и не задумывался о том, скучаю ли я. Иногда вспоминал берега Вуоксы, но лишь потому, что бесчисленное количество часов провёл я там, будучи ещё совсем юным. Мать ещё вспоминал и деда. Два светлых огонька в этой бездне мрака.

Не могу я здесь, Тася, не могу. Как взглянешь на то, что в мире творится, что у людей на уме, как ценности с ног на голову перевёрнуты…, так и сжимается сердце, словно исписанный, не пригодный более ни для чего лист бумаги, который непременно стоит отправить в мусорную корзину. А разве можно так терзать его?

Одно счастье – повезло мне с работой, природа наградила крепким здоровьем и силой воли. То, что мы – люди – вписали в свою историю, как продолжаем зарываться в изыски этих низменных поступков, уже не стереть, не закрасить, не переписать – следы всё равно останутся, а сила творящих беспредел всё прибывает и прибывает… Шаг вперёд, два шага назад.

Пора брать чистый лист. И относиться к нему с большой ответственностью. Да, ошибок не избежать, и бояться их не нужно. Но это уникальная возможность создать что-то настолько светлое, разумное и ценное, что не сравнится ни с чем, ранее существовавшим.

– Каким бы ни был разум человека, разве способен он предусмотреть всё? Всё, что может возникнуть в новом, незнакомом месте с новой… цивилизацией! Не побоюсь этого слова.

– Ты сама это сказала – новое. Каким мы его создадим, таким оно и будет. Я твёрдо уверен в этом.

– Нет, Дмитрий Олегович, ошибаешься. Место-то уже существует. Существует давно, даже если нет на нём привычной нам жизни, я уверена, есть у него уже сложившиеся законы, и идти против них человек не в силах.

Мы настолько уверены в собственных знаниях, в том, что сможем повлиять на всё, что угодно, но это не так. Человек до сих пор не познал до конца себя самого, что уж говорить о планете и тем более о Вселенной.

– И спорить не стану. Но мы не делаем здесь того, что зависит от нас, в полной мере. Нам дана свобода воли, и вот куда мы её растратили… Пусть пока мы знаем ничтожно мало, но это больше, чем не знать ничего. Познание заставляет нас двигаться. Знание – ресурс неисчерпаемый, я это понял. Нельзя быть абсолютно уверенным в своём знании. Всегда есть что-то, что ты ещё не знаешь…

– «Познание подобно морю…»[1 - – Вашингтон Ирвинг – американский писатель: «Познание подобно морю: тот, кто барахтается и плещется на поверхности, всегда больше шумит и потому привлекает к себе больше внимания, чем искатель жемчуга, без лишнего шума проникающий в поисках сокровищ до самого дна неизведанных глубин.»] – это ты имеешь ввиду?

– Так точно, подобно морю… – Дмитрий Олегович остановил взгляд на своём стакане, в котором ещё оставалось немного чая. Уверенным плавным движением руки он заставил стакан создать небольшую чайную воронку. – И всё-таки стихия сильна, ты права. Поэтому мы и начнём с того, чтобы дать жизнь природе на новой земле. Где природа – там жизнь, там надежда, там истина.

– Больно философское у вас отношение к этой экспедиции. Где ваш военный прагматизм? – Тася поняла, что оставлять человека перед готовящейся миссией с такими мрачными мыслями с её стороны непрофессионально и бесчеловечно.

– Разве это не есть прагматизм? Отрезать лишнее, работать для лучшего. Даст Бог, мы придём к праведности наконец. Но не здесь, не здесь. Лучшее, что я мог сделать на этой планете – подготовиться к жизни на другой.

– Даст Бог? Вы ведь человек науки, да ещё и…

– Вера не мешает заниматься наукой, – перебил он девушку. – Тебе ведь не кажется безумием обращаться к разработчику сложного механизма с вопросами о его устройстве?

Решительный тон Дмитрия Олеговича заставил Тасю дышать чаще. Она прикусила язык.

– Времени у меня больше нет, Дима, – осторожно сказала девушка, отставляя в сторону пустые тарелки и доставая пропуск. – Даже если ты утвердишься в намерении больше на Землю не возвращаться, обещай, что не откажешься от связи с нами, даже когда такая возможность появится.

– Могу ли я вообще что-либо обещать? Связь с Землёй – это приказ. И пока того требуют правила, связь с Землёй не прерву однозначно.

Вновь не удовлетворившись ответом Таисия направилась к выходу.

***

– Я тебе честно скажу, не по душе мне эта традиция, – непонятно зачем бросил Анатолий Дмитрию Олеговичу, – она уже изжила себя. Вечером перед стартом не всегда хочется смотреть фильм.

– А у меня наоборот. Сколько ни смотрел «Белое солнце пустыни», всегда новые мысли появляются. И по кадру, и по сути. Да и какая тебе теперь разница, что было вчера? Сегодня старт другой жизни, не знакомой никому. Ты уже в автобусе, ты уже должен быть максимально сконцентрирован, а не заниматься пустословием.

Дмитрий осмотрел четверых членов экипажа и остановил свой взгляд на Анатолии.

– Ты? И испугался? Чего же?

Товарищ быстрым и строгим взглядом смерил Дмитрия, расправил плечи, насколько это был возможно:

– Я каждый раз ждал перед полётом, что буду ощущать волнение, буду полон надежд. Но каждый раз чувствовал себя будто бы в тысячный раз отправляюсь на подготовку, будто снова и снова я на тренажёре. Настолько привык я к выверенному алгоритму действий, что никакого чувства восторга, тревоги, волнения нет и в реальном полёте.

А в этот раз я впервые был уверен, что меня ничего уже не прошибёт. Решение принял окончательное и ни на йоту не колебался. И вот, пожалуйста… С самого утра как мальчишка, который собрался в новую школу… Непонятно, чего боюсь, но, чтобы успокоиться, столько усилий прилагаю.

– Хочется переживать – переживай, – спокойным и даже немного радостным голосом поддерживала его Аня. – На эмоции тебя уж неизвестно, что ещё пробьёт, и пробьёт ли вообще. А как автобус остановится, тут у тебя тумблер на сосредоточение и сработает. Ты ничего с этим не поделаешь, поэтому и переживать не стоит.

– Да. Зачем волноваться и переживать, если можно не волноваться и не переживать? – иронично ворвалась в разговор Женя.

– А ты, Жень, скажи мне, – улыбнулся Анатолий, – именно сейчас, когда уже назад не повернуть… Зачем ты всё-таки дала согласие на участие в экспедиции? Ты же первая и была против неё.

– А может, я доказываю свою правоту от обратного?

– Это не слишком рационально.

– Увиливает, – покачал головой Фёдор, слегка прищуриваясь.

– Вы уверены, что ваша цель в этой экспедиции – узнать мои мотивы участия в ней? Очень сомневаюсь. Бросьте эту затею.

***

Лёгкий туман цвета неспелого банана лежал на оставленном командой оборудовании. Усердно занимаясь изучением поверхности своего «нового дома», они внезапно оставили всё и, стараясь контролировать потребление кислорода, успокаивали себя, глядя безумными глазами на небольшое отверстие в рыхлом грунте.

– Отставить хоровод! – скомандовал Дмитрий. – Окружили, понимаешь… Если это шутка, то у меня для вас печальные новости – одному из нас ампутировали чувство юмора.

Члены команды, не отрывая взгляда от маленькой ямки, послушно выпрямились и опустили руки вдоль туловища.

– Кто? – спокойно и уверенно произнёс Дмитрий.

Двое машинально перевели тревожный и печальный взгляд на Женю. Та, сдвинув брови, посмотрела сквозь них на виднеющийся вдали голубой холм.

– Постойте! – Фёдор опустился на оба колена, снова всматриваясь в грунт. – Если бы спаржу вырвали, край ямы был бы более рваным. Такое чувство, что каждый её корешок доставали аккуратно и по одному.

В полном непонимании того, что может иметь ввиду коллега, все снова опустили взгляд.