Код Гериона: Осиротевшая Земля

– Всё не так просто, – покачала головой киберпсихолог, быстро переводя взгляд с руки, в которой Лидия зажала кольцо. – Найдём ошибку сейчас – значит, сможем избежать её потом, так что наш психопат – просто шикарный предмет для изучения.

– Да, только руководству нужны реальные результаты, – невесело сказала Лидия.

На следующую ночь Тень всё рассказал сам – как он совершил самый страшный в жизни поступок, как выпадал из реальности на час, а то и на несколько, обнаруживая себя в незнакомых местах. Как попался и подписал признание, не осознавая себя – потому что его разумом в этот момент словно владел кто-то другой. Тогда она спросила прямо – возможно ли, что в какой-то момент он стал жертвой «промывки мозгов» – химической, физической, медицинской – какой угодно. Помолчав несколько секунд, Тень ответил утвердительно: громкий скандал вокруг «Линдон Пауэр» был выгоден очень многим.

Слишком тяжела оказалась встреча с призраком Вильгельмины Хейсс, слишком страшно думать о том, как она оказалась вместе с Герионом на «Ньёрде». Тень был загадкой, которую можно было разгадывать очень долго, и Пандоре всё меньше хотелось делиться его тайнами с кем-то ещё.

Лидия и другие женщины команды решили, что Пандора влюбилась: по вечерам, после работы, она с упоением выкладывала дивной красоты картины из бесчисленных, как звезды, цветных стёклышек. При этом на её лице сияла просто ангельская улыбка, прекрасно сочетавшаяся с воистину дьявольским воодушевлением в глазах. Её возлюбленного пытались отгадать, отследить – но Пандора, словно дикий зверь, ловко путала следы – то одного подержит за руку, то другому в глаза посмотрит; а Тень, в свою очередь, с трудом удерживал её от частых и даже просто регулярных встреч, чтобы ни у кого не возникло подозрений в их «опасной» близости. Он советовал на самом деле завести любовника, но та лишь отшучивалась.

Когда в «Наутилусе» появился следующий «кандидат в бессмертные» – на этот раз тяжело покалеченный лётчик-испытатель, не запятнавший себя никакими злодеяниями, интерес к Гериону Линдону ослаб, а значит, риск, что скоро его «спишут», становился с каждым днём реальнее. Это произойдёт нескоро, но Пандора понимала: готовиться нужно заранее.

То, что у неё имелся полноценный доступ к архиву, утешало слабо: покинуть «Ньёрд» с каким-либо электронным носителем кроме идентификационного чипа, могли только члены высшего руководства, да и то с обязательной регистрацией гаджета. Получив на руки чип с записанной на ДНК информацией, она должна была вернуть его не позже, чем через сутки. Подменить его было тоже невозможно: каждый имел уникальный номер, и система хранения данных отвергла бы фальшивку. Информацию можно было записать и на «умную воду» – так в обиходе называли жидкие носители. Однако ей тоже вёлся автоматический учёт, и шансов получить её анонимно не было.

– Чип есть в твоей руке, – вывел текстом на дисплее Тень, когда Пандора поделилась c ним своими опасениями. Вывел – и сразу же стёр.

– Объёма не хватит. Он же делался не под тебя… И вообще – как я потом с «Ньёрда» выберусь? – написала Пандора ему в ответ.

– Поезжай в отпуск. Я подскажу тебе нужный контакт. Возьмёшь носитель, который провезешь сюда без проблем. – и тут Герион резко переменил тему. – Ещё одна просьба. Я видел у тебя в голове разъём для подключения к «Омниверсу»…

– Когда-то приходилось торчать там подолгу.

– Как насчет часа наедине?

– Исключено. Нас могут раскрыть. Ты же сам видел, что Чен, Лидия и другие появляются здесь по ночам. А я никак не смогу отреагировать.

– Приходи ночью перед отъездом: вряд ли кто-то удивится, что ты решила меня проведать: учёные по-своему любят своих подопытных обезьянок.

Пандора вздохнула. Ей казалось, что в курсе их предутренних свиданий уже весь «Ньёрд». Каждую ночь, которую она проводит с Тенью, камеры и датчики движения отслеживают её шаги. Всякий раз её видно на экране пульта охраны, и только то, что трудоголиков, продолжающих работать и по ночам, здесь вообще пруд пруди, до поры до времени оберегало её от дознания. Но никто не мог предсказать, когда везение ей изменит.

– У нас гости, – шепнул ей в наушник Тень, и женщина инстинктивно выключила его, поднимаясь с кресла. В комнату вошел Виктор Чен – рослый мужчина сорока восьми с фигурой пловца и ранней сединой, почти полностью посеребрившей густые, когда-то чёрные волосы.

– Удачно я тебя поймал, Пандора, – приветливо начал он. – Ты ведь не просто так зачастила сюда?..

Вот, кажется, и всё.

– Конечно, нет, Виктор, – согласилась киберпсихолог, стараясь свести к минимуму долю лжи. – Лучше работать, чем изнывать от бессонницы.

– У всякой работы должен быть результат, – все с той же обманчивой мягкостью продолжил Чен. – Может, ты хочешь мне что-то рассказать?..

Слова сами внезапно, словно вспышка молнии, пришли в голову

– Дела идут дерьмово, – скривилась Пандора. – Всё охочусь на ту самую Вильгельмину. Хочу заставить ее вновь себя показать. Понять, какая ошибка вызвала её к жизни и как избежать её в будущем. Но то ли это было что-то вроде разового бреда вследствие трудностей адаптации, то ли Тень ведет какую-то игру.

– Если она вновь заговорит, то как ты поймёшь, что это не Герион дурачится? – Чен не был психологом, он был кибернейробиологом и намного лучше разбирался в устройстве и функциях биологических и электронных носителей, чем в тех фокусах, что выдавал «софт».

– Применю лексический анализ…

Чен сделал несколько шагов по комнате, очертив полукруг, и оказался к женщине почти вплотную. Его два метра роста показались маленькой Пандоре почти заоблачной высотой, словно сейчас она видела его впервые.

– Пандора, я бы с удовольствием тебе поверил, останься в компьютере запись хотя бы одной из ваших ночных бесед. Но ты, как я понимаю, их удаляешь? Зачем?

Пандора прикусила губу, отвела в сторону взгляд, изображая смущение, и медленно, глубоко вздохнула.

– Это не те разговоры, которые можно дать послушать каждому. Ну, если ты понимаешь…

– Чтоб меня… Вы что здесь – эротический чат развели? – поразился Виктор, никак не ожидавший такого от той, кого за глаза величали «Снежной королевой». Женщина едва заметно кивнула, буравя глазами пол, и шагнула назад, удлиняя дистанцию между собой и профессором.

– Он заговорил об этом первым, пытаясь узнать мои секреты, которых нет, – прошептала она. – А мне стало интересно – зачем это существу, у которого нет гормонов, регулирующих половое поведение, нет физиологии, формирующей желания. Оказалось, он так цепляется за свою былую… Человечность…

– И ты цепляешься за неё тоже – иначе относилась бы к этому легче и не таила бы правду… Так у вас виртуальный роман?

– Конечно, нет. Подыгрываю ему, только и всего!

– Врёшь! Не думай, что я ничего не замечаю, не вижу, как ты в последнее время светишься, как загорается твое лицо, когда ты общаешься с ним. Ты такого высокого мнения о себе, что от простых смертных воротишь нос. Тебе подавай сверхчеловеческое создание, так?..

Утратив над собой контроль, он взял её за подбородок. Пандора подняла глаза и только сейчас разглядела, что начальник пожирает ее своими. Вычеркнув для себя «эту» сторону жизни, она, несмотря на род занятий, стала реже замечать её проявление в других людях. В частности, все намеки и пылкие взгляды, которые до сих пор метал в неё профессор, она обосновывала коротким «показалось».

– Мне подавай того, кто не побоится, – сказала она, ухмыльнувшись уголком рта. – Почему ты столько времени молчал?

Она убеждала себя: Тень выше таких вещей, как ревность, он сам подбивал её на физическую близость и обижаться не станет. А вот прикрыть его, отвлечь профессорское внимание – не помешает. К тому же, Чен далеко не стар, недурён собой и излучает просто пьянящий жар. Всё, что копилось в ней в течение многих недель, можно будет выплеснуть наружу.

Почуяв, что Пандора и сама не против, профессор сгреб её в охапку и впился в неё долгим поцелуем. Должно быть, в последнее время он тоже пил только воду из-под крана.

– Пошли ко мне, – игриво прошептала Пандора и потянула Чена за рукав, уводя подальше от того, кто стал ей по-настоящему дорог. Сгорающий от страсти профессор стал лишь физическим проводником её собственных желаний. Закрывая глаза, она видела Тень в его человеческой оболочке – с обманчиво мягким взглядом золотисто-карих глаз, широкими тёмными бровями и мальчишеской улыбкой, представляла его прикосновения, поцелуи, дыхание. Последней мыслью Пандоры перед отходом ко сну было признание самой себе, что ей глубоко плевать, сколько раз он убивал и кого.

Пандора надеялась, что, получив своё, профессор быстро от неё отвяжется. Однако тот словно голову потерял – не сводил с неё глаз на работе, не давал прохода в свободное время, цеплялся за любую возможность остаться у неё на ночь и разве что не спал под её дверью. То ли он действительно влюбился, то ли нашёл основание ее контролировать, но теперь она не знала, куда деваться от его назойливого внимания: о том, чтобы навестить Тень, конечно, не было и речи, и это сильно угнетало её. В то же время она понимала: засветившись несколько раз, нужно было «лечь на дно».

Наконец, Пандора сделала нежеланному любовнику большой подарок – пришла к нему после полуночи сама – что, по её разумению, означало большую страсть, набросилась чуть ли не с порога и загоняла профессора до полусмерти, время от времени беззвучно шепча имя Гериона. Чен, разумеется, ничего не заметил, отпустил её домой с большой неохотой и, выжатый досуха, завалился спать.

– В горшке с монстерой жучок, – напечатал Тень, едва она подошла к монитору. – Вот что значит – хорошо разыграть дурачка: от тебя вообще перестают что-либо скрывать.

– С компьютером они не делали ничего? – набрала в ответ Пандора.

– Компьютер контролирую я. Как и всё, что к нему подключается. Так что избавься от этой гадости поскорей: я скучал по твоему голосу.

– Я получила отпуск, – сказала она, не зная, какими ещё словами передать все, что чувствует. – Уезжаю завтра.

Она хотела попросить контакт человека, от которого можно было получить чудо-носитель, но боялась говорить об этом вслух. Впрочем, ей и не пришлось.

– Доступ к омниверс-устройству я тебе открыл. Хочешь попрощаться лицом к лицу?..

Шаттл «Мармарион», покинувший лабораторию «Ньёрд», скользил по поверхности океана, блестя в рассветных лучах, словно драгоценный камень. Киберпсихолог Пандора Корелли, удобно устроившись в кресле, слушала собственные голосовые записи о Герионе Линдоне – так увлечённо, будто получила их в подарок перед самым отплытием. Её взгляд был прикован к пламенеющему над океаном солнцу в иллюминаторе. Сейчас оно не отличалось от искусной симуляции омниверс-дизайнеров, но скоро оно коснется её лица, и разница станет очевидна.

Когда шаттл повернулся к солнцу другой стороной, Пандора открыла блокнот с эскизами – её собственными, по старинке нарисованными от руки. Довольно покачивая головой, она дошла до свернутой вчетверо распечатки, вложенной между листами блокнота, и аккуратно её развернула. Перед её глазами раскинулась на первый взгляд хаотичная сеть из множества узлов и синапсов между ними. Несколько участков этой сети были выделены красным цветом, образовывая имя «Рэймонд».

Улыбнувшись себе под нос, Пандора принялась рисовать на оборотной стороне листа. К тому времени, как шаттл, наконец, причалил в лондонском порту, она закончила новый эскиз – портрет черноволосой девушки с грустными глазами. Солнечный диск, восходивший у девушки за спиной, венчал её голову, словно нимб.

Пролог III: На нашей улице праздника не бывает