Память. Часть 2

Память. Часть 2
Людмила Евгеньевна Кулагина

Личная драма людей, попавших под пресс истории. Любовь, разлука, ожидание. Возможно ли счастье, когда человек не может решать, как жить, когда его судьбой руководят обстоятельства? Двадцатые годы в России глазами нескольких, абсолютно разных юношей и девушек. Разных по национальности, социальному статусу, характеру. Насыщенная событиями, приключениями и переживаниями жизнь. Переплетение коллизий личной судьбы и истории страны.

Людмила Кулагина

Память. Часть 2

1.Порфирий Порфирьевич

– Порфирий Порфирьевич?! – с порога заорал Семён Шлинчак. – Какого чёрта! Когда я это имя увидел, сразу понял, откуда ветер дует! Порфирий Порфирьевич ты теперь, значит!

– И я рад встрече. – заулыбался Порфирий Смирнов. – Как же рад я тебя видеть! – не выдержал, подскочил со своего солидного кресла бывший Пётр Петрович.

Они обнялись, похлопали друг друга по спинам. Семён расплылся в улыбке, но вскоре взял себя в руки и продолжил прежнюю гневную линию.

– Если у тебя не было о-о-о-очень веской причины, чтобы вызвать меня сюда, я тут же еду обратно. Я, между прочим, женат. И моя жена ждёт ребёнка. Мне некогда в твои игры играть.

– Игры, между прочим, государственной важности. – добродушно терпел порыв Шлинчака Пётр, то есть, Порфирий Порфирьевич.

– Опять враги государства? Помешались вы на этих врагах! – вспылил Шлинчак, хотя, впрочем, он и до этого не был спокойным.

Порфирий откровенно любовался экспрессией парня.

– Кто помешался? Я? – Осторожный Порфирий прервал свою фразу, не закончив мысль. – Молод и глуп ты ещё, Семён. Не понимаешь великих замыслов партии! – пафосно сказал Порфирий, делая какие-то знаки руками и расширив глаза. Но остановить Семёна было не так-то легко.

– Мы в Желобном коммуну создаём! А ты тут со своей паранойей! И партия ваша…

Порфирий не дал ему договорить, хлопнув папкой по столу.

– Да, дорогой, наша любимая партия, она одна решает, что, кому и где создавать. В данный момент ты будешь создавать комсомольскую ячейку Российского Коммунистического Союза Молодёжи в Казанском университете.

– Какой… ещё … университет! Ты меня не слышишь? Сашка рожать скоро будет. – в гробу я ваш уни…

Порфирий опять прервал его.

– В этом университете учились товарищи Ленин и Калинин, а ещё Аксаков и Толстой! – урезонивал его Порфирий.

– Да мне на них… И на университет тоже … У меня жена рожает! Ты вообще….

Порфирий потирал руки и хохотал после каждой грубой рулады Семёна. Любил он эту эмоциональность и откровенность, простой мужицкий разговор. Свежее дыхание жизни вошло, нет, скорее, ворвалось в кабинет, пропитавшийся пылью, затхлым запахом доносов и старых бумаг. Порфирий уже не останавливал Семёна, благо, слово партия, он больше не произносил. А остальное было не критично. Он хотел раззадорить его ещё больше.

– Будешь учиться в университете, постигать татарский, арабский и другие языки, ты же у нас полиглот!

– Что??? Татарский? Какой из меня татарин! Ты посмотри на меня! Хохлятская рожа! Никакой язык не поможет!

– А вот тут ты не прав. Около сорока процентов татар имеют внешность понтийского типа.

– Чего имеют? – тяжело дыша после своего эмоционального взрыва, сказал Шлинчак.

– Понтийский тип характеризуется тёмной или смешанной пигментацией волос и глаз, высоким переносьем, прямой спинкой носа и опушенным кончиком.

– Ну, вылитый я! – заржал Семён.

– Знаешь, в Украине с древних времен пересекались пути и смешивалась кровь самых разных племён от скифов до праславянских народов. Поэтому внешность у вас такая усреднённая. И черты индоевропейского типа, и тюркского, и финно-угорского.

Шлинчак опять попал под обаяние Порфирия, заслушался и притих. Но ненадолго. Вскоре последовал новый взрыв.

– Всё, хватит голову мне морочить! Я сегодня же уезжаю обратно!

Его тираду прервал стук. Дверь слегка приоткрылась.

– Можно, Порфирий Порфирьевич? Вы меня приглашали? – в кабинет вошёл стройный, подтянутый молодой человек с зачёсанными назад тёмными, густыми, слегка вьющимися волосами, аристократичной утончённой внешностью, подчёркнутой очками в тёмной оправе. Коричневый классический костюм с кремовой рубашкой из мягких, дорогих тканей довершал образ.

– Входи, Андрей Никитич. – улыбнулся Порфирий в предвкушении бурной реакции Семёна на этот визит.

Шлинчак замер, рассматривая импозантного посетителя. Тот же расплылся в улыбке. Семён картинно шарахнулся назад. Кто не знал его, мог бы подумать, что это наигранно, но присутствующие не усомнились в его искренности.

– Хельмут!!! – хотел заорать Шлинчак. Но Порфирий прервал реплику после первого слога, резко наступив ему на ногу.

– Вы, как я вижу, закашлялись, Семён. Не желаете воды? – предложил Порфирий, подавая стакан.

– Позвольте вам представить, это преподаватель кафедры иностранных языков Андрей Никитич Житомирский.

– Житомирский? – тихонько засмеялся Шлинчак, не желая, чтобы его снова прервали на полуслове.

– Он преподаёт немецкий язык.

– Кто бы мог подумать! – смеясь, Семён осторожно обнял Хельмута, стараясь не помять его костюм, но уже через секунду забыл о сохранности одежды и сграбастал его со всей силой.

Порфирий налил воды себе, чтобы не проявить нахлынувших чувств, отвернулся к окну.

– Андрей Никитич также заместитель парторга университета. – Порфирий остановил Шлинчака, собиравшегося что-то спросить. И мысли Семёна резко изменили направление.

– Кто?

– Заместитель партийного организатора.

– А партийный организатор, конечно, вы?

– Да, это моя официальная должность. – с нажимом на слово официальная сказал хозяин кабинета.

– Остальные вопросы вы озвучите позже, Семён, – многозначительно глядя на парня, продолжил Порфирий. – А сейчас я попрошу Андрея Никитича помочь вам заполнить анкету.

– Какую анкету? – разозлился Семён Шлинчак. – Я же вам сказал, я здесь не останусь! Никаких анкет я заполнять не собираюсь. Вы мне не можете приказывать, вы не имеете права управлять моей жизнью! Кто вы такой, чтобы мной командовать! – орал непрерываемый никем Семён.

– На дальнейшие ваши вопросы ответит Андрей Никитич. – спокойно и сухо ответил Порфирий, глядя в стену мимо Семёна.

– Шлинчаку нужно направление на учёбу от партийной организации. – прежде чем выйти из кабинета, сказал Андрей.