Память. Часть 2

– А за городом? – спросил Семён, – Детский Дом лучше делать в деревне! Чтобы был свой сад и огород!

– Отличная идея! Давайте поедем в воскресенье за город, распределимся по районам и поищем дом! – весело отозвалась рыжая в предвкушении весёлого путешествия.

– Нет, так не пойдёт! – остановил её Семён. – Проще и эффективней обратиться в городской комитет коммунистической партии. У них и информация есть о жилом фонде, и полномочия. Сами мы не имеем права домами распоряжаться. И, кстати, вот вы, девушка, – Семён обратился к рыжей. Она, осчастливленная таким вниманием, быстро подскочила к Семёну. – Давайте, те деньги, которые вы для меня собрали отдадим в Детский Дом.

– Для Детского Дома их слишком мало. – засмущалась девушка.

– А мы объявим сбор по всему университету, или даже по всему городу! – предложил Семён, и все начали аплодировать, поддерживая его предложение. В этот момент к толпе подошли Порфирий и Андрей. Они с удивлением взирали на стоящего в центре толпы оратора.

– А ещё в городе освещение нужно сделать. – продолжал Семён. – Вроде электричество у вас есть, а лампочек так мало, что на улицах, как в лесу в безлунную ночь – ничего не видно.

– На это тоже деньги будем собирать? – спросил кто-то ехидно.

– Вы можете собирать, если хотите, – не растерялся Семён, – А я собираюсь обратиться с этим вопросом к старшим товарищам – в комитет партии! Кто со мной?

Толпа пришла в движение, люди обсуждали, выкрикивали что-то.

– Пошли прямо сейчас! Чего тянуть!

– Точно!

Семён поднял руку, и толпа послушалась, затихла, как по волшебству.

– Вы думаете, что нас там ждут? – задал Семён провокационный вопрос. Толпа притихла.

– Вы думаете, что им там заняться нечем, они сидят и ждут, когда же студенты с предложениями придут!

Студенты засмеялись.

– Я думаю, у них дел невпроворот, да поважнее наших.

– Тебя не поймёшь! То ты в партию предлагаешь обратиться, то взад пятки! – возмутился крупный парень.

Но Семён знал, что делает, он интриговал специально, удерживая интерес толпы. Сейчас никто не расходился, все смотрели на него и молчали. И в полной тишине, картинно откинув свой чуб, он медленно окинул взглядом толпу и тихо сказал, уверенный, что его предложение поддержат.

– Мы напишем письмо! Так поступают цивилизованные люди. В Казани, ведь, есть почта?

Опять раздались аплодисменты, смех, похвалы, слова одобрения.

– Вот шельмец, – тихонько сказал Андрею Порфирий, – он с толпой, как с девушкой, играет. Знает, как привлечь к себе внимание.

– Вот именно на девушках он и тренировался, – улыбнулся Андрей.

– Нужно собрать коммунистов первого курса и назначить выборы парторга. Причём срочно, пока Семён на волне. – предложил Смирнов, покидая импровизированный митинг.

– Да, отличная идея. Даже ничего подстраивать не придётся. С ним никто не сможет конкурировать. – согласился Житомирский, уходя вслед за ним.

– А с чего вдруг это митинг начался? – спросил Порфирий.

– Девчонки так за Семёна переживали, что начали деньги ему на лечение собирать! – улыбнулся Андрей, вспоминая эту сцену.

– Жаль я этого не видел. – засмеялся вместе с ним Порфирий.

А Семён, тем временем, окружённый толпой девчонок, царственно шёл по направлению к аудитории.

Что говорить, ему так шёл костюм Андрея. Семён был чуть шире в плечах, и пиджак плотно облегал его безукоризненную фигуру. А мягкие ткани подчёркивали пластику движений. Забинтованная голова, синяки и ссадины вызывали любопытство окружающих, тех, кто не присутствовал на митинге. Но короля, конечно, в первую очередь, играет свита. И абсолютно все оборачивались, чтобы посмотреть, кого это там сопровождает с таким восторгом возбуждённая толпа. И как водится, каждый придумывал свою версию происходящего. Самые удачные разошлись в виде сплетен по всему университету.

Но никто даже не представлял, насколько более удачной была версия реальности, насколько более непредсказуемой и невероятной.

11.Предыстория

На каждой перемене продолжалось обсуждение инцидента с Семёном, идеи создания нового Детского Дома. И к концу дня уже весь университет был в курсе. Шлинчак стал популярной личностью. За его спиной шушукались, к нему подходили с вопросами и предложениями или просто познакомиться. Спутать его было невозможно. Бинты стали его визитной карточкой.

После занятий он опять пошёл гулять с Аделей. Теперь он был настроен задавать вопросы. И начал сразу, пока не увлёкся чем-нибудь другим.

– А почему я вчера вечером не увидел твоей мамы? Она была на работе? – спросил Семён, выслушав дифирамбы по поводу своего выступления на митинге.

– Она умерла. – тихо сказала девушка.

Шлинчак начал извиняться за нетактичный вопрос. Но Аделя остановила его.

– Знаешь, я рада, что ты спросил. Мне так хочется поговорить о маме, а все избегают этой темы, даже родственники. А ты смелый, ничего не боишься.

– Мне трудно даже придумать причину, по которой нельзя говорить об умершем человеке.

– Она была врагом народа. – испуганно сказала Аделя, ожидая реакции Семёна.

– Что это значит? – спросил Семён удивлённо.

– На самом деле она не была. Мой дедушка был врагом народа, а не она. Это длинная история. Если у тебя есть время, я расскажу. – предложила Якушева.

– Буду очень рад послушать. – ответил Семён.

Аделя начала рассказ.

– Мой дедушка, мамин папа, Авдей Федосов работал до революции в Казанском отделении государственного банка.

– А кем он там работал, если не секрет?

– Последнее время он документировал поступление золотого запаса.

– Что такое золотой запас?

– Это золото.

– Чьё золото? – не понял Семён.

– Это государственная собственность.