В означенный по расписанию день любовник Аллы явился, как солнце красное, и враз потемнел лицом. В стене красовался гвоздь, на гвозде висела картина. Вся система, на которой последнее время держались его отношения с Аллой, рухнула. Кроме гвоздя их ничего не связывало… Так, благодаря Павлу, Алла освободилась от тяготивших ее отношений с нелюбимым человеком.
Как-то, занимаясь в фитнес – клубе, она поделилась с Любой гениальной мыслью:
– Радость от близости с мужчинами гораздо меньше неудовольствия от их присутствия. У меня изменился вкус: все прежние пристрастия вызывают тошноту.
– Это что, прогресс души? Поиски новой ступеньки развития? – Люба считалась «начитанной девушкой» и иногда своими вопросами ставила Аллу в тупик.
– Это скука, совершеннолетие зрелости, ожоги на сердце от прошлых разрядов любви, улыбнулась Алла.
– А больно обжигаться?
Люба была замужем, старалась своему Сашке быть не только хорошей женой, но и другом, однако, неосознанно томилась от каких-то неясных предчувствий. У старшей подруги такой опыт, грех не воспользоваться им.
– Больно, но все проходит… Приложишь, бывало, два обожженных пальца к мочке уха и вперед.
– К чужой мочке уха?
– Однолюб – это тяжелое невротическое расстройство, совершенно ненормальное состояние. Клин клином вышибают, – пожала тогда плечами Алла…
…В этот раз сосед Павел был на удивление трезв, денег не просил, а почему-то поинтересовался, не занята ли она сегодня вечером?
– А в чем дело?
– Да так просто, – смутился он.
Алла не относила себя к любительницам вечерних прогулок, не любила и в гости к подругам ходить, проводя на чужой кухне в праздных разговорах время. И, если не было срочной работы переводчика, то с удовольствием коротала вечер за книгой, реже у телевизора, радуясь тишине и возможности принадлежать себе. Но сегодня Алла ждала гостей. Когда она, закрыв за Павлом дверь, наконец, удачно совместила обед и ужин вместе – раздался телефонный звонок.
– Мы идем, – сказала Люба, – настраивайся, освобождай из глубин подсознания свои медиумные способности.
«Мы» – это она, Люба, Семен и Николай Петрович. Пикантность ситуации заключалась в том, что у Аллы Сергеевны всегда собирались без мужей и жен.
– Должно же быть такое место, – говорил Каржавин, где можно пообщаться без всяких причуд.
Сегодня, в предновогодний вечер, они, подтрунивая над собой, решили повертеть блюдце, чтобы заглянуть в свое будущее. Идея принадлежала Любе, исполнителем назначили хозяйку квартиры. Только Алла имела опыт общения с потусторонним миром. Случилось это давно, в студенческие времена, еще до ее замужества. Когда-то, в Ленинграде, так же под Новый год, собрались они у молчаливой черноглазой подружки и решили узнать свою судьбу. Несколько попыток были безуспешными, пока не сообразили, что хихикать не нужно. Когда, наконец, блюдце закрутилось, Алла спросила то, что интересует в восемнадцать лет каждую девушку. Когда она выйдет замуж? Духи (или кто?) предсказали ей имя будущего супруга, год замужества и название городка, о котором она раньше «слыхом не слыхивала». Она, смеясь, вписала в записную книжку название города – «Синегорск», и надолго забыла об этом. Но не забыла непонятные слова, которые тоже записала на всякий случай. С тех пор Алла к эксперименту больше не возвращалась. Она утратила юношескую безрассудность, глупый авантюризм, и знала, что подобные контакты не совсем безопасны для психики. Но Люба была настроена по – боевому. Ей было интересно, что там, за гранью смертельного круга, и можно ли с тем, что там, общаться? Как будто бы зная, какие гадости ждут тебя на житейском пути, сможешь «подстелить соломку»! Нет! Даже, если место и время падения будет известно, все равно момент упустишь!
Николай Петрович так и не решил для себя, является ли общение с тонким миром причудой, но на всякий случай принял независимый вид.
– Может, очистимся перед разговором с духами? – спросил он, доставая из портфеля бутылку водки.
– Предлагаешь слабительное принять? Я готов, если надо! – пошутил Семен.
– Да я ж чистейшую, как слеза, имел в виду.
– Дамы, не возражаете? – спросил Семен.
– Возражаем, – отрезала Люба.
– Ну, хоть помечтать-то разрешите, как мечтали три мышки в анекдоте…
– А как они мечтали? – спросил Семен.
– Одна говорила: «Давайте выпьем по рюмочке и споем». Вторая возразила: «лучше выпьем по две и станцуем». А третья была круче всех, поэтому заявила: «Выпьем по три и пойдем бить морду коту»!
– А кто у нас кот? – не унимался Семен.
– Да ну вас, в самом деле, где я вам сейчас кота найду? – с серьезным видом проворчала Люба, – хватит болтать, настраивайтесь на «вести с небес», сортируйте мысли и вопросы, которые вас волнуют, и оставьте ваше фанфаронство.
Каржавин, внимательно наблюдал за действиями Аллы. Она приготовила лист ватмана, начертила круг, разделила круг на четыре сектора по принципу: север – юг, запад – восток. На «севере» поместила слово «да», на «юге» – «нет». На «западе» вписала все буквы алфавита, на «востоке» – цифры. Принесла из кухни блюдце, перевернула его донышком вверх, нарисовала маркером на донышке стрелку и сказала: – «Готово».
– Интересные картинки, – восхитился Семен.
– И что теперь? – поинтересовался Каржавин.
– А теперь приложите по два пальца обеих рук на блюдце.
Все встали вокруг стола и положили пальцы на донышко.
– Будем ждать, когда энергия наших рук заставит блюдце двигаться, – пояснила Алла. Затихли. Николай Петрович смотрел на блюдце с иронией, Люба с интересом, Семен – серьезно. Хозяйка – снисходительно и грустно, как человек, знающий, куда ведет это неосторожное подключение к запредельному. Каждый может наделать глупостей, узнав, например, свое не очень «прекрасное далеко». А судьба все равно приведет его туда, где он должен исполнить предначертанное.
Блюдце дрогнуло, сдвинулось с места и стало вращаться, сначала медленно, потом все быстрее, набирая обороты. В его вращении была какая-то бессмысленность, какое-то хаотическое метание по углам. Всем участникам приходилось вытягивать руки, чтобы удержать их на поверхности блюдца.
– Ну, вы и мастер, Алла Сергеевна, – выдохнул Семен, – как по нотам нас разыгрываете!
– Ничуть, смотрите, я убрала руки, – блюдце все так же стремительно вращалось.
– Это, наверное, Люба ему ускорение придает, – философски заметил Николай Петрович, – вы сговорились…
– Да вы что? – возмутилась Люба, – я тоже не верю, что оно само ходит.
– Тут не механическая раскачка, мне кажется, блюдце нами управляет, – вдруг заметил Семен, поверив в какие-то таинственные силы.
– Вы за чистоту эксперимента? – усмехнулась Алла, – отнимите руки, только все сразу. Команда была выполнена. Блюдце еще бегало по кругу, но уже сбивалось с темпа, и постепенно замедляло бег. Алла опять опустила пальцы на блюдце. Все сделали то же самое.
– Теперь верите? Без веры никак нельзя, иначе духи умерших не будут отвечать.
– А как с ними разговаривать? – Семен моргнул глазами на потолок, предполагая, что духи поселились там.
– Надо вызвать дух какого-нибудь великого человека, демиурга, и задать ему вопрос, хочет ли он общаться с нами? – объяснила Алла.
– Можно, я дух Пушкина вызову? – спросила Люба.
– Бессмысленная затея. В прошлом году – помните? – было модным повторять его имя всуе. Переключала каналы и все время натыкалась на сентиментальные и тенденциознные разговоры о его гении. ДО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ПУШКИНА ОСТАЛОСЬ 142 ДНЯ, 141 ДЕНЬ! Его дух устал от нашего идиотизма. Думаю, он пошлет нас подальше…
– Может, с нами вообще никто не захочет общаться? – засомневался Семен.
– Ну, почему же? Надо обратиться к кому-нибудь не так затюканому «светлой памятью народа», чье мнение или совет был бы интересен.
– Давайте вызовем дух «глашатая революции» Луначарского, он, говорят, был большой эрудит….