Отец

Немного смутившись, он хотел отказаться, но вместо этого поблагодарил ту, которая ещё не раз выручит его. Известие о том, что ему предстоит дежурство по бараку, повергло первокурсника в ужас. Напилить и наколоть дров оказалось для него неразрешимой задачей. Любившие подшутить «целевики» (те, кто учился по направлению) из Осетии Валера Токазов и Борис Хозиев уже ждали своего часа.

– Попробуй печь не растопить, «Грушницкий», – пригрозили они парню.

Тот совсем раскис: с поля приезжали продрогшие, всем хотелось побыстрее согреться и вещи посушить.

– Людка, если ты мне не поможешь, я разговаривать с тобой не стану, – по-детски предъявил он ультиматум.

– Не надо! – обиделась девушка.

– Хочешь, я тебе мороженое из Ленинграда привезу? Меня на два дня домой отпустили!

Люда сжалилась.

– Меня этому не учили, у нас даже дача с газом! – продолжал он оправдываться.

Способности педагога пригодились.

– Тяни пилу на себя, я – на тебя! Не торопись, а то полотно испортим, – поучала она ленинградца. – Теперь показываю, как колоть дрова.

– Это легче, – уже с улыбкой произнёс Миша.

Молодой человек старался. Люда легко растопила печи, чем сильно поразила парня.

– Ты всё умеешь! – подвёл он итог дежурству. К вечеру в бараке стало жарче, чем обычно.

– Теперь меня точно не засмеют, – признается он чуть позже.

Миши не было два дня. Он не врал, когда говорил, что уезжает. Неправдой оказалась причина, по которой сбежал из совхоза. «Больные зубы» – удобный способ получить разрешение у куратора. А на самом деле «хитрец» ездил помыться и поменять одежду. Люда хотела объявить ему бойкот, но, когда увидела в руках «Ленинградское» мороженое – любимый пломбир в шоколаде, «растаяла» быстрее, чем лакомство.

– Я обещал! – сказал он и протянул слегка поддтаявший брикет.

Вместе с ними на полях совхоза «Всеволожский» трудился и Леонид Парфёнов. Он всегда был заводилой – организовывал вечера танцев для поддержания духа «колхозников». Через много лет станет известным в стране телеведущим, автором программы «Намедни».

Миша ходил за провинциалкой как ниточка за иголочкой. Над ним перестали шутить. Однако, когда началась учёба, он изменился. Его внешний вид и манера одеваться пугали её. Полная фигура в обтягивающих джинсах смотрелась вызывающе. Курил, громко разговаривал, безудержно смеялся и делал вид, что не знает Людмилу. Как потом выяснится, так он самоутверждался. Но признание будет поздним. Девушка любила людей серьёзных, последовательных. Это сумел заметить Мишин отец.

– Дурень, одна настоящая девчонка появилась на твоём горизонте и ту прошляпил, – сокрушался каждый раз он, когда видел Людмилу.

– Приезжих только ленинградская прописка интересует, – пытался оправдаться сын.

Доказывать, что это не так, девушка не собиралась. Характер не позволял, да и незачем было. Учёба по-прежнему не знала конкуренции.

32. В шаге от профессии

После третьего курса производственная практика была обязательной. На факультете выделили три группы – тридцать человек, которые обучались на отделении «Радио и телевидение». Люда не сразу поверила в свой шанс так близко подойти к мечте.

– Ура! – девушка не могла скрыть радости.

Во времена популярности печатных изданий телевидение воспринималось как нечто далёкое и нереальное.

– Вы знаете, со временем телевидение перевернёт жизнь всего человечества. Ничего не будет. Ни кино, ни театра, ни книг, ни газет, одно сплошное телевидение, – утверждал в фильме Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» один из героев.

– Ну, это вы что-то разгорячились. Театр, тут я согласен, – оппонировал другой участник дискуссии, – действительно скоро отомрёт, но книги, кино?

– А вот вы вспомните мои слова через двадцать лет, – не сдавался Рудольф.

Слова оператора оказались пророческими. Телевидение развивалось семимильными шагами. Появились вузы, которые готовили специалистов. В их числе – Ленинградский государственный университет.

Города для прохождения производственной практики студенты выбирали сами, договаривались с руководителями телекомпаний. Днепропетровск Людмиле приглянулся по нескольким причинам: она ни разу не была на Украине, манило южное солнце, обилие овощей и фруктов. Дождавшись приглашения на практику, быстро собрала чемоданы и уже через три дня влилась в творческий коллектив Днепропетровского телевидения, которым руководил Николай Шило. Девушку окружили заботой и вниманием. По воле случая она оказалась в сельхозотделе – кадровые ушли в отпуск, а вакансию требовалось заполнить. Знакомство с агропромышленным комплексом состоялось уже на следующий день. На запылённом УАЗике Люда ехала в один из лучших совхозов на задание – написать очерк о знаменитой доярке с необычной фамилией Грига. Этого жанра студенты боялись. Слишком обтекаемым было его определение. Когда девушка привезёт работы на факультет и будет защищать практику, преподаватель, давая оценку её труду, скажет: «Очерк не совсем получился, но не потому, что мастерства не хватило. В журналистике понятие этого жанра размыто. А в целом – здорово!».

В машине Люда вспоминала вопросы – оригинальные и не очень, которые задаст будущей героине очерка.

– Обыкновенная женщина, – увидев доярку, подумала она. – Обстановка, как и на деревенской ферме, куда ходила с тётей в детстве. Это придало ей уверенности – боязнь показаться смешной исчезла. Навыки, которые она приобрела раньше, очень пригодились в профессии, – занятия музыкой, спортом, знание фармацевтического дела и сельского хозяйства … С каждым разом Людмила понимала, что к журналистике готовилась с детства.

Она живо воспринимала всё, что оставалось неведомым. Увидев совхозные сады, девушка пришла в восторг: грушевые деревья едва удерживали урожай – огромные жёлтые дули с небольшим светло-розовым румянцем.

– Интересно, сколько одна груша весит? – спросила она у директора совхоза.

– До 250 граммов! – со знанием дела ответил тот.

Бескрайние поля с перцем и баклажанами («синенькими») вызвали не меньшее восхищение. Помогая убирать урожай огурцов, она узнала о том, что существует не три сорта «пупырчатых», а четыре.

– Как себе, – улыбаясь, пояснил бригадир. – Самый высший сорт: три сантиметра на пятнадцать.

Непривычная украинская речь вызывала умиление: «шэ», «гэ» … Люда не заметит, как сама начнёт грешить этим.

Самым ярким моментом практики на Днепропетровском телевидении станет первый в её жизни прямой эфир.

– Нас на косность проверяли, – заметил редактор программы с русской фамилией. Из-за невнимательности паспортистки Сусидко стал Соседкиным. – Нам доверили эфир через год, а тут – сразу на экран.

В местной «перукарне» ей сделали причёску «Мирей Матье». За час до программы она пришла в студию, осмотрелась и принялась повторять текст. Пятнадцать минут эфирного времени пролетели быстро – благо, её собеседник, председатель колхоза «Красный партизан» оказался словоохотливым.

– Не успела испугаться, – отвечала она на вопрос коллег: «Какие ощущения?»

На «летучке» её поздравили и поблагодарили – в первую очередь за возможность штатным журналистам побывать в отпуске. Полтора месяца практикантка радовала телезрителей «острыми» репортажами.

– Она, как снег на голову, – оправдывались перед директором канала руководители, о которых шла речь в критическом материале. – Молодо – не значит зелено, – радовался за журналистку Николай Шило.

Практикантов любили ещё и по другой причине: им «прощали» откровенные выступления в эфире. Местным журналистам приходилось работать с оглядкой. И так было не только в Днепропетровске.

После четвёртого курса Людмила выбрала для практики Мурманск. Туда она поехала вместе с подругой – Ольгой Звонарёвой. Разницу в отношениях к делу, к жизни заметили сразу. Северян не сравнить с южанами. В тёплых краях люди более открыты, беспечны, не столь трудолюбивы. Суровый климат Заполярья проверяет своих жителей на выносливость, развивает чувство локтя, когда один – за всех, а все – за одного. Если у кого-то новоселье, помогает с ремонтом весь коллектив.

180-метровая вышка Мурманского телевидения расположилась на самой высокой сопке – Варничной. Добираться туда непросто. Как и в Днепропетровске, самый распространённый вид транспорта – УАЗы разной модификации.

Собирались практикантки на север, когда в Ленинграде стояла тридцатиградусная жара.

– Люда, возьми обязательно тёплые вещи! – настаивала мама.

– Они уже взрослые, всё знают, – напомнил жене Георгий Тимофеевич.