Улыбка Гамаюн

Ада фыркнула, увидев грязную и пыльную шинель, но вспомнив, что её она сама когда-то положила, прилегла на неё, и уже не чувствовала никакой пыли. Чувствовалось только тепло и уют.

– Я устала, – снова сказала она.

– Это от непривычки, – заметил Бой. – Полежи, отдохни, а мы посидим с тобой рядом и вылижем твою рану. Покажем, как делать, а потом ты сама сможешь помогать себе. Это совсем не сложно.

– Не сложно, но противно, – поморщилась Ада. – Грязную лапу языком… Фу!

Собаки рассмеялись.

– Когда-то я тебя научу, как обеззараживать ротовую полость, что употреблять в качестве слабительного, какие самые полезные травы, – говорила ей Марго, прилегая рядом с ней. – И научу, и покажу. Это совсем не сложно, и эти травы есть у нас в огороде, а некоторые травы растут на лугу. Мы, собаки, сами себе лекари и психотерапевты.

– Сказала такое! – засмеялся Бой. – Зачем это собакам психотерапевты?! Мы же не питбули или ротвейлеры?! Это этим психам нужен психотерапевт в виде жесткого дрессировщика.

– Тише, – кивнула Марго в сторону Ады. – Не смейся так громко, разбудишь.

Но Ада не спала, а только дремала, прислушиваясь к собачьему разговору. Она ощущала приятное тепло, шершавые языки собак и чувствовала, что лапа успокаивается. А Марго и Бой замолчали и не шебаршились, боясь растревожить свою хозяйку. Через некоторое время она подняла голову.

– Я должна бежать обратно.

– Так скоро? – забеспокоилась Марго. – Но мы ведь и не успели, как следует поговорить, и у тебя лапа не успокоилась.

– Успокоилась, не волнуйтесь. А мне нельзя больше задерживаться, не то не успею вовремя вернуться домой.

– Но ты прибежишь ещё? – с надеждой посмотрели на неё.

– Не знаю, – ответила она. – Ничего не знаю.

– Мы будем тебя ждать, – с надеждой посмотрела на неё Маргуша.

– В любом виде, – пробормотал Бой.

Ада попрощалась со своими друзьями, в последний раз посмотрела на тёмные окна родительского дома и вздохнула. Если бы она не была в таком виде, тихо зашла бы в дом, и прилегла бы на диване. А мама, проснувшись от шороха, ахнула бы и разбудила папу. И тот сразу бы включил свет и начал расспрашивать, как она к ним добралась ночью, и всё ли в неё в порядке. А потом они засуетились бы на кухне и начали бы предлагать ей чего-то перекусить, будто самое главное в жизни – это еда. А она, разомлевшая от наплыва чувств, сидела бы за столом и рассказывала. А о чем бы, интересно, рассказывала она? О том, как дела на работе? Или, как бежала через поле и лес? Или, как разговаривала с овчарками? Или, рассказывала бы про такое лекарство, лизоцим, или как он там называется. А в самом деле, что такое лизоцим? Надо узнать.

Подошла к забору, разогналась и перепрыгнула его. Снова повернулась, посмотрела на тёмные силуэты Марго и Боя, и, взяв обратный курс на запад, помчала вперёд.

Марго смотрела вслед Аде и вздыхала.

– Что вздыхаешь? – спросил её Бой. – Нажаловалась на меня и вздыхаешь?

– Какой ты всё-таки эгоист! Ты самого главного не понял!

– Чего не понял?

– Ведь Ада стала уже не той, что была!

– Ну и что? Она стала лучше, чем была! Ты слышала, с каким энтузиазмом она рассказывала, какое у неё появилось тонкое чутьё на запахи, звуки, как она бежала в деревню.

– Ну и что?

– Как это что? Это здорово! И она сама восхищалась своими новыми способностями.

– Да какой же ты непонятливый, Бой! Она восхищалась способностями собаки, но она ведь человек!

Бой внимательно посмотрел на Марго.

– А ведь ты права! Я об этом и не подумал!

– Не подумал потому, что ты всегда был недогадлив!

– Почему ты со мной так разговариваешь, Маргуша? Чем я заслужил такое отношение к себе?

– Жадностью! – выпалила она.

– Не надо повторять одно и то же по несколько раз. Я это понял и обещаю контролировать свои пищевые инстинкты.

– Ты не сможешь их контролировать!

– Почему?

– Потому что твои родственники, наверное, не доедали, поэтому этот инстинкт у тебя закреплён на генетическом уровне!

– Ты хочешь сказать, что и я, и мои предки голодали, поэтому у меня эволюционно заложен этот инстинкт?

– Да.

Бой вспылил.

– Может, я и не принадлежу к породистым овчаркам, как ты, но у меня тоже есть личное клеймо и международный ветеринарский паспорт.

– Это ничего не обозначает! Главное – родословная. Мой отец – чемпион РФ. Имя его – Легенда-Русс-Элегант. Мать – Гретта. Отец по матери – Гранд-Русс. Мать её – Ника. Моё же полное имя – Марго-Ганриетта-Дальма.

– Ой, ё, ёй! Как страшно! Но, несмотря на это, условия у нас равные. Ты не проживаешь у хозяев, которые выставляют овчарок на соревнования, не бываешь на выставках, не красуешься на подиумах и не получаешь медали! Ты, как и я, живёшь в частном дворе, ешь из кастрюли, и охраняешь хозяев. И твоя родословная никому не нужна.

Марго стояла, гордо отвернувшись от него, и молчала.

– Ты что, надулась?

– И не подумала! С таким, как ты, спорить, себя не уважать! – пренебрежительно ответила она. – Я думаю о Аде и её родителях.

– А что её родители?

– Не понимаешь? Что с ними будет после этого?

– Ты имеешь в виду, если они узнают?

– Да.

– Но, Маргуша, я, как-то и не подумал, о её родителях. Даже не представляю, что с ними будет!