Оценить:
 Рейтинг: 0

Запретные воспоминания

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 ... 6 7 8 9 10
На страницу:
10 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

В прошлом году Радецкий несколько месяцев брал уроки верховой езды. Он вообще был натурой увлекающейся и постоянно искал, чем бы себя занять. Жажда жизни бурлила в нем с годами все сильнее, заставляя постоянно пробовать что-то новое, доселе неизведанное. К примеру, сейчас он решил начать играть на саксофоне и в прошлую субботу даже сходил на первое занятие. Инструмент он купил много лет назад, еще в молодости, но до него все не доходили руки. И вот сейчас Радецкий наконец решился.

Даже самому себе он не признавался, что за его погоней за новыми ощущениями в какой-то степени скрывается страх старости. Как там писал поэт Роберт Рождественский? «Все больше когда-то, все меньше когда-нибудь». И еще «все крохотней завтра и все необъятней вчера»…

В это крохотное завтра хотелось впихнуть как можно больше впечатлений. Позитивных, разумеется, потому что негативные жизнь и так подкидывала с регулярным постоянством. Веселый и многообещающий флирт с Владиславой Громовой был как раз таким новым впечатлением. Приятным и будоражащим кровь. Очень полезным после того, как Радецкий весь день думал о случившемся в больнице убийстве.

По дороге с работы он из машины позвонил полковнику Бунину. Тот трубку снова взял сразу, хотя, судя по голосам на заднем фоне, все еще находился на службе.

– Да, Владимир Николаевич, слушаю.

– Хотел сказать спасибо за то, что утром быстро помогли, – откликнулся Радецкий.

– Да ладно, ни в чем особенном моя помощь не выражалась.

– Присланные ребята показались мне толковыми.

– Хотел бы сказать, что бестолочей не держим, да не могу, – вздохнул голос в трубке. – Теряем профессионалов в последние годы, да вы, Владимир Николаевич, это не хуже меня знаете.

– К сожалению, знаю, Иван Александрович.

– Но эти и правда толковые. Разберутся, Владимир Николаевич, не переживайте.

Радецкий хотел сказать, что не переживает, но не стал. Произошедшее в больнице убийство, разумеется, тревожило его, потому что в нем не было очевидного смысла. Зачем лишать жизни восьмидесятитрехлетнюю старуху, имеющую к тому же довольно серьезное хроническое заболевание сердца?

– Иван Александрович, понимаю, что есть понятие служебной тайны, но все-таки был бы вам крайне признателен, если бы вы держали меня в курсе того, как идет расследование, – вместо этого сказал он. – В рамках возможного, разумеется.

– Конечно. Обещаю, что дам знать, как только появится что-то важное.

Радецкий поблагодарил и отключился, чтобы не отнимать у полковника время. Домой он приехал в половине восьмого, выпустил во двор обезумевшую от радости при его появлении Фасольку. Можно было уйти в дом, чтобы переодеться и поесть, но собака, проводившая целый день одна, заслуживала компании хозяина, поэтому Радецкий дошел до беседки, прислонился к ней спиной и достал телефон, чтобы пока позвонить дочери. Фасолька, убедившаяся, что главный человек рядом и не собирается уходить, радостно побежала в дальние кусты по своим собачьим делам. Присаживаться на дорожках она себе никогда не позволяла.

У дочери все было хорошо. Впрочем, в этом Радецкий и не сомневался. Если бы с ней что-то случилось, он бы сразу почувствовал, потому что со своим младшим ребенком у него была особая связь, та, что возникает только между папой и дочкой. Убрав телефон в карман, он задрал голову и посмотрел в очень темное, очень зимнее небо. Сквозь тучи не было видно звезд, и почему-то это огорчило Радецкого, хотя огорчаться по такому несущественному поводу было совсем уж глупо.

Хотелось есть. А еще выпить виски. Он терпеть не мог алкоголь и почти никогда не пил. У этого было объективное объяснение, ибо, живя за городом, Радецкий находился в постоянной готовности сесть за руль. С его работой вызов в больницу мог поступить в любой момент. Но и субъективная причина тоже имелась – от любого количества спиртного его неумолимо клонило в сон, так что ни поддержать компанию, ни просто насладиться вкусом дорогого элитного коньяка или виски он не мог. Не успевал.

Но сейчас глоток виски, с легким жжением прокладывающий себе дорожку по пищеводу, совершенно точно мог растворить поселившийся за грудиной камень. Точнее, хотя бы попытаться это сделать.

«Выпью, – решил Радецкий, глядя на копошащуюся у дальнего забора Фасольку, – ясная голова сегодня точно уже не понадобится. Сегодня ничего случиться просто не может. Не попадает снаряд дважды в одну воронку».

Зазвонил телефон, словно насмехаясь над его самонадеянностью. Вытащив смартфон из кармана, он глянул на экран и нахмурился. Звонил следователь Зимин, с которым Радецкий провел сегодня гораздо больше времени, чем хотел. И от этого позднего звонка вряд ли можно было ждать чего-то хорошего.

– Да, Михаил Евгеньевич, – сказал он с легким вздохом, – слушаю.

– Добрый вечер, Владимир Николаевич, – откликнулся голос в трубке. – Понимаю, что время уже нерабочее, но решил, что лучше вам узнать это сегодня и от меня, чем из интернета.

– Не то чтобы я имел привычку залезать в интернет за новостями. Что еще случилось, Михаил Евгеньевич?

– Сегодня утром вы сказали, что одна из ваших сотрудниц не вышла на работу. Медсестра Юлия Кондратьева, та самая, которая больше всего общалась с убитой Нежинской. Теперь причина ее отсутствия совершенно ясна.

Странно, но Радецкий слушал спокойно, никакие плохие предчувствия его не терзали, хотя обычно он был довольно чувствителен к малейшим колебаниям вселенной.

– Сегодня утром в одном из дачных кооперативов случился пожар, в котором погибла молодая девушка. Тело довольно сильно обгорело, установить личность жертвы удалось не сразу, но сейчас можно с уверенностью сказать, что это Кондратьева. Родные ее уже опознали.

Очень темное, очень зимнее небо, в котором ничего не осталось от разбудившего Радецкого ночью огненного зарева, стремительно опускалось, заливая мозг какой-то булькающей вязкой субстанцией. Радецкий помотал головой, чтобы отогнать дурноту. Что там говорится про снаряд, не падающий в одну воронку дважды? У него в больнице два трупа, а не один. Пожилая пациентка и проявляющая к ней внимание молодая медсестра. Получите – распишитесь! Перед глазами встало лицо заведующего хирургией Королева, такое, каким оно было сегодня утром. Расплывшееся, дрожащее, словно полустертое от волнения и тревоги. Интересно, он уже знает? Хотя, конечно, знает. Он же обрывал телефон родителям Юли, значит, в курсе.

– Владимир Николаевич, – услышав голос Зимина, Радецкий понял, что слишком долго молчит.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
<< 1 ... 6 7 8 9 10
На страницу:
10 из 10