Корни

– Божественно! В Москве нигде такого не выпьешь! – Ирина зажмурилась и покачала головой. – Признайся, Тинка, есть же какой-то секрет?

– Все секреты перед тобой – ручная кофемолка, старинная турка, первосортный кофе и мягкая вода. Сто раз тебе это говорила.

– А я сто раз повторяла, но ничего подобного не получается.

– Вот и хорошо. Будет причина почаще приходить ко мне, – не скрывая удовольствия, улыбнулась Тина. – У тебя новая прическа? Молодец, ты всегда на высоте.

– Приходится. Ты же знаешь, Сашка тот еще ходок!

– Да ладно тебе! Небось прошли те времена, «отговорила роща золотая…»

– Ну ты даешь! Для современных девиц неважно, «отговорила роща» или нет, главное, чтобы золотая была!

Подруги невесело засмеялись.

– Впрочем, все под контролем. А у тебя с Иваном как? Вчера забегала в офис, перекинулась с ним парой словечек. Хорош, ничего не скажешь, с возрастом даже еще интересней стал. Появилась в нем этакая уверенность, уравновешенность. Наши девчонки не оставляют попыток заинтересовать его. Он, надо сказать, тоже не обделяет их вниманием, балует. На праздники, дни рождения делает такие подарки…

– Ну и что. Ну потратит он какую-то сумму на своих «обожательниц». На нашем семейном бюджете это не отражается – вот что главное. Никаких серьезных дел с девчонками у него нет и быть не может.

– Уже?..

– Дело не в этом. Иван брезглив очень. Петушится больше так, для общего тонуса. Так что пусть себе играется, повышает свою мужскую самооценку. Он никогда не уйдет из семьи. Привычка, знаешь ли, дорогого стоит.

– Я в этом и не сомневаюсь. Хочешь картинку из жизни? Его новая секретарша…

– Нора? О ней ваши девчонки уже докладывали. Говорят, девушка из кожи лезет, чтобы понравиться шефу. Тенью за ним ходит, ездит с ним на все совещания, и так и сяк для него старается.

– До недавнего времени все так и было. А тут случай. Мы с Иваном стояли у его машины, тебя ждали. Норка и тут его достала. На меня, старую клюшку, она конечно ноль внимания, сладким голоском о каких-то пустяках чирик-чирик, в глазки заглядывает, по плечику нет-нет да и проведет. И тут Иван завидел тебя, засветился весь, улыбка во весь рот. Говорит: «Вон мой квадратик бежит!» И так он это сказал, что дураку ясно: здесь ловить нечего. Норка это сразу поняла, потускнела… Впрочем, долго грустить ей не пришлось. В информационном отделе появился новый сотрудник, такой красавчик… Зарплата больше, чем у начальника отдела. Выхоленный, спортивный, самоуверенный. Так что все наши девчонки переключились на него.

– Нам с нашими мужиками повезло. Недавно приезжала из Израиля его бывшая жена. Выглядит шикарно, я даже немного занервничала. А потом ничего, Ритка мне понравилась. Реальная баба. В Израиле у нее свой бизнес.

– Она ведь математик?

– Была когда-то. Но быстренько поняла, что на этом поприще денег не сделаешь. Пошла работать в магазин электронной техники. Сначала продавцом, потом менеджером, потом совладелицей, потом полновластной хозяйкой целой сети магазинов. Я ее уважаю. И сынок у них хороший, в Америке сейчас живет. Но с Сашей у них не сложились отношения.

– У Александра свет в окне – ваша дочечка.

– Это точно! После ее рождения он сильно изменился. Разумеется, я как мать люблю дочку, но куда мне до его обожания! Души в ней не чает. Да и она ему отвечает тем же. Папина дочка у нас вышла.

– Ревнуешь?

– Что ты!

– Славная у вас Сонечка. И умница, и красавица.

– Да и у тебя дети хорошие, грех жаловаться! Кстати, где Кристинка-то? Ты ж говорила, она обещала помочь тебе?

– Скоро придет. Они с Полиной где-то в магазинах зависли.

– Хорошо, что они подружились. Вообще удивительно, как в жизни все переплетено. Елена тебе жизнь сохранила, а Кристина спасла от смерти ее дочь.

– Ну, не от смерти…

– Даже хуже. Неизвестно, чем закончилось, если б те уроды ее увезли в машине.

– Подумать страшно!..

– То-то! А видишь, как все обернулось: Кристинка вышла замуж за Ленкиного мужа, девчонки теперь дружат, не разлей вода… Сегодня все придут?

– Все, кроме Макса. Он бубнил что-то невнятное, почему не сможет приехать, но я поняла, что из Америки в Россию сейчас не рекомендуется выезжать.

– О как!

– Зато у нас сюрприз: Вероника звонила, они с мужем сейчас по делам в Москве. Возможно, заглянут к нам. Я Полину предупредила, попросила захватить портрет.

– Какой портрет?

– Елена написала портрет Фрица, незадолго до… Переслать в Германию не успела. —Взяв чашку с недопитым кофе, Тина резко поднялась и направилась к мойке.

– Тин, ну что ты, правда… Сколько времени-то прошло А знаешь, иногда я думаю, что Ленка тогда поступила так по дурости! Чего ты так смотришь?

– Не смей…

– Чего это «не смей»? Что думаю, то и говорю!

– Ты упрекаешь Елену за то, что она спасла меня?..

– Ну почему же… А впрочем, да. Зачем она это сделала? Сама погибла, девку осиротила…

– Каждая из нас это сделала бы.

– Себе-то не ври. Ты никогда такого не сделала бы, потому что прежде всего подумала бы об Иване, о детях, о маме.

– А ты?

– И я не полезла бы под пули, потому что себя люблю и жалею. Да, а что в этом удивительного? Я тогда только-только узнала, что такое счастье. И вдруг потерять его… Нет. И Ленка… она должна была прежде всего подумать о своей дочке, о стариках!

– Прекрати, – Тина закрыло лицо руками и замотала головой.

– Прости. Что-то меня занесло. Я только для того говорю все это, чтобы ты себя так не изводила. Ленку не вернешь… А потом… что ты из нее делаешь святую? Она была нормальной бабой. И знаешь, не хотела тебе говорить, но если уж на то пошло… у нее был любовник.

– Ну что ты выдумываешь!?

– Ничего не выдумываю. Не веришь? Я бы и сама раньше не поверила. Но вот тебе факт: после похорон мать Елены разрешила мне взять что-нибудь на память, какой-нибудь пустяк. Как понимаешь, я в вещах не рылась, открыла первый попавшийся ящик, а в нем письма, целая пачка писем Фрица и одно ее неотправленное письмо.

– И ты осмелилась читать их?

– А чего такого? Я же не думала, что там про любовь. Начала читать, а потом не смогла остановиться. Так все красиво написано. И потом мне хотелось понять, как такое могло получиться: ведь у Ленки всегда был железный принцип, чужой мужик для нее не существовал.