Все жизни в свитке бытия

Подружившаяся компания сегодня вместе последний день. Гостеприимному Марино хотелось показать все самые любимые места. Пока возвращались в Мадресельву, обсуждали, безжалостно ужимали предложенный список. Мила, не участвующая в громких спорах, наслаждалась видами.

Мне, автору, тоже знакомы эти места. Если бы вновь захотелось выбрать укрытие, где душа была бы как в колыбели и наслаждалась покоем и сиюминутными радостями, я бы вновь приехала в Мадресельву, этот реально существующий гостеприимный дом.

Коллепино – ближайшее обитаемое место, прекрасно сохранившийся шедевр средневекового зодчества. Городок, где живут сорок человек, образовался строениями вокруг замка с церковью в центре. Замок с его лестницами на все стороны света, выполненный из розоватого камня, выглядит единым ансамблем. Но каждый дом, пристроенный позже, не выбиваясь из общей картины, подчёркивает свою индивидуальность заметной деталью. Это и красивые решётки для цветов, входные двери – настоящие музейные экспонаты. Ручки и молоточки на дверях как и название дома – визитная карточка, особый изыск хозяина.

Усадьба Мадресельва находится между маленьким средневековым городком Спелло, который иначе называют городом цветущих улиц, и уж совсем удивительным и скрытым от взора замком Коллепино, где мы только что побывали. Между ними шесть километров невысокого взгорья. Укоренившиеся на крутых склонах оливковые деревья, по признанью знатоков дают самое душистое масло.

Как только по пути из Спелло вы вскарабкаетесь по неимоверно узкой ленте серпантина, отороченной алыми маками, и упрётесь в аллею высоченных кипарисов, тут и конец путешествию. Мадресельва обнимет вас лиловыми зарослями лаванды и сходу сотрёт дорожные тревоги. Простой двухэтажный дом под черепичной крышей, вырастающий из холма с двумя разноуровневыми выходами на газон, затканный плотной травой вперемешку с цветами, вам покажется старым знакомым.

Мадресельва как рулевая рубка гигантского корабля вознесена над широким ущельем. Отсюда открывается вид на необозримые просторы. Аж дух захватывает – так далеко и глубоко видно! Вы в центре огромной сцены разбегающейся в бесконечность. Всё, что ниже – лента дороги, много раз перечёркивающая гору с цепляющимися оливами, выступающие скалы, редкие усадьбы, едва обозначенные среди зелени, блюдца небольших озер. И совсем внизу узенькой змейкой вьется речка Киашо. Над – колокол небес ещё более поражающий своей сиюминутной жизнью, чем привычная земная.

Путь домой, в Мадресельву, через персиковые деревья, понизу, можно принять за путешествие по библейскому райскому саду, если бы не ползущая внизу машина, правда, больше похожая на жука. Здесь можно поставить точку, ведь – Италия неисчерпаема. Неисчерпаема. Но и немыслима без Ассизи – города у южного склона горы Монте-Субасио, расположенного высоко и живописно над притоком Тибра – Киашо. "Мистическая и отмеченная особой печатью – так, не больше и не меньше, говорят об Ассизи итальянцы."

Итак, решили: вначале погулять в Ассизи. А после – на что хватит времени. Здесь родился и прославил свой родной город на весь мир Святой Франциск – небесный заступник Италии. Красивейший город Италии раскинулся на зелёных холмах. Его строения – летопись многовековой истории, позволит как в машине времени побывать в различных эпохах. Улицы сохранили почти без утраты средневековую архитектуру. Такое ощущение, что с тринадцатого столетия здесь не изменилось ровным счётом ничего.

– На Ассизи не хватит и месяца, – вырвалось у Валентины? – Марино, уже ведите нас к этой изюминке – Арке с Гротесками. Девушки, – обратилась она дурашливо-командирским голосом, – проверьте аппараты, чтобы не подвели в нужный момент. Мы тоже можем удивить Климова хорошими снимками.

Они находились на маленькой площади, и фотографировали храм Минервы, поражающий совершенно простой красотой. И всего-то пропорции колонн и самого небольшого строения.

– Валентина Львовна, Гротески почти перед вами.

Зоя стояла в нескольких метрах под аркой и махала им рукой. Свод, покрытый бежевой штукатуркой был изукрашен тонкими нитями-травинками и сидящими на них, вырастающими из них насекомыми, музыкантами со странными инструментами, вообще ни на кого не похожими горгулиями, животными, обитателями бестиариев. И странный этот полустёртый мир был невыразимо любопытным и притягательным. Когда глаза мало-мальски привыкли к восприятию гротескного мира, пошли в дело камеры.

До поздней ночи переезжая из Норчии в Губио, Терни, Монтефалько, они заходили в соборы, любовались старинными площадями и фонтанами. Гуляя по узким извилистым улочкам, лестницам, стремящимся в небо и подчас обрывающимися площадкой с видом на безбрежный зелёный мир, невозможно не чувствовать в каждом камне затаившееся время.

Их шаги накладывались на множество других, уже поглощённых и спрятанных в узких пространствах. Трудно представить, что история этих городов была полна бурных событий, смен власти и кровопролитных войн. Вот ещё одно подтверждение мудрости Соломона: «Всё пройдет».

Дома их ждал накрытый стол. Павел, как обещал, подарил хозяину заведения рисунки, взамен был послан официант с ужином для всей компании. На большом гобелене, занимающим одну из стен гостиной, Климов устроил показ своих работ.

Марино с Павлом договорились встретиться через неделю и отдать специалисту "одеть картины», чтобы ещё через неделю открыть выставку. На большом экране просмотрели сделанные фото фресок в храме Минервы, пытались разгадать зашифрованные в рисунках тайны. Позже Гротески станут для Павла бесконечно интересной темой для изучения.

Мила почувствовала легкое головокружение от длительной поездки и бокала вина и незаметно ушла к себе в комнату. Приготовившись ко сну, на минуту опустилась в кресло напротив открытой двери, в которую заглядывали любопытные звёзды.

Плавный толчок и мягкое покачивание вскоре унесли её в скопление разлетающихся мигающих шаров. Лёгкость и дрема разлились по телу ощущением небывалого удовольствия. Голова непроизвольно склонилась к плечу. Бережные руки обхватили её и бережно приподняли с кресла. Знакомый запах красок мгновенно вернул спящую в привычное окружение. Было так хорошо…

Губы передавали любовную пульсацию – как им велела душа: открыто и радостно. Поцелуй вознёс высоко, выше всего на свете. Две жизни слились в одну. Час торжества настал для душ. Невольные слёзы обмыли сердечные раны. Прозвучали как клятва: "я люблю" и "ты моя!". Над ущельем многолетней пропасти образовался крепчайший мост. Их – плачущих и смеющихся, родных – приняло ложе постели.

Отныне этот мост – их храм, и союз, и гнездо, где всё вместе, по-честному, навсегда. Океан любви до утра нежил их в объятьях.

Они так и проснулись – крепко прижавшись. Глаза сияли. Тела, переполненные жизненной силы, чувствовали каждый миг как великий дар. Они прикасались, гладили друг друга всё ещё удостоверяясь – ты для меня весь мир!

… В Мадресельве остались Мила, Климов и Валентина. Их жизнь приобрела почти семейную размеренность. Ежедневно они знакомились с одним из маленьких городов в округе, посещали сагры, характерные только для Италии праздники еды и веселья. Сагра черешни в Капподакии приманила размахом.

Программа была рассчитана на шесть часов. Под огромным навесом за раз могли отобедать более тысячи гостей. Всё, чем славились окрестные кулинары, можно было посмаковать за длинными накрытыми столами и запить домашним вином. А на десерт – королева праздника черешня. Десятки её сортов. От сладостей пестро в глазах. И всё из неё, сладкой ягоды. Перепробовать – невозможно!

На обширной танцплощадке не смолкали оркестры, танцевали родители и их родители. Оказалось, итальянцы прекрасно исполняют классические танцы. Дети соревновались на спортивных снарядах. Болельщиков – не протолкнуться. Как говорится, усталые, но довольные, а если честно, слегка объевшиеся, они вернулись в полночь.

Как бы поздно ни возвращались, рано утром Климов, приготовив дамам завтрак, уже отмерял своей палкой необследованные километры и приносил распухший от новых работ рюкзак. Совсем как охотник на мамонтов.

Выставка состоялась в назначенный день. В немалой степени, благодаря авторитету Марино, мероприятие привлекло почти всё население маленького Спелло. В тот же день теле-, радио и газетные материалы почти единогласно писали об интересной манере художника видеть Умбрию, её жителей в разрезе необъятного мира.

Особенно отмечали творческое новшество неких летающих образов, дорогих и значимых русскому сердцу: раскачивающиеся в небе колокола, летающих медведей, сову и кота – неразлучную влюблённую пару, и, наконец, хромого художника с палкой, наносящего рисунки световым лучом. Успех был несомненный, расставание теплым.

* * *

Россия. Зима.

В уютной квартире Милы вечером третьего января перед экраном собрались Павел, Мила и Валентина. Скайп соединил их с Еленой и Марино, Ларисой и Зоей.

– Мы уже повенчались, – Лена соединила свою руку с рукой Марино.

– Но несносный Марино всё также любит злить меня по пустякам.

Марино не смог защититься, Елена закрыла его рот поцелуем.

Зоя была не одна.

– Мой друг – Дэниэл, художник. Мы познакомились в самолёте, когда я возвращалась на Мальту.

– Здравствуйте! Дэниэл послал всем крепкое рукопожатие.

– Это я – ваша Валентина. Мой друг из сна был прав: я не верю приметам и знакам. Сколько я не пялилась в окно второго января кроме бухого дворника Михаила, в конце концов спросившего денег на опохмелку никого не высмотрела. Зато мы готовимся отпраздновать свадьбу Милы с Павлом.

Елена подняла бокал с шампанским.

– У нас ещё одна новость: Лариса без ума от счастья. Ей наконец выдали документы на воссоединение с мамой. Десять лет они жили этим. Сейчас они едут на автобусе по Италии, и у них случилось маленькое ЧП. Она звонила нам только что. Мама ни за что не хотела оставлять на хуторе пятнадцатилетнюю подругу – кошку. И взяла с собой. Когда все пассажиры вышли из автобуса размяться среди красивого пшеничного поля, клетку с Марусей тоже вынесли. Пока фотографировались, Маруся неведомым образом открыла задвижку и исчезла. Полчаса все пассажиры бегали по полю призывая её на разные голоса, но так и уехали без неё.

– На то она и кошка, что гуляет сама по себе, совсем как я, – грустно пожаловалась Валентина.

– Приятное известие для Павла Марино поручил сообщить мне, – продолжила свои новости Лена, – в Перудже в июле фестиваль джаза. На этот раз устроители запланировали выставку современных художников. Городская муниципальная галерея внесла в лист участников Павла!!!

Павел:

– Я не ошибся: меня приглашают на выставку?!

– Grazia!!!

– Мила, ты слышала?! Валентина?!

– Климов! Что ты теперь нам скажешь?

– Жду вас всех в Мадресельве!

* * *

Голос Павла за кадром:

– А я всю жизнь верю снам, знакам и приметам – моя полосатая жизнь выдала нынче БЕЛУЮ!