Все жизни в свитке бытия

– И рад бы, но возбуждение не даст уснуть, слишком большой беспорядок, – извиняющимся голосом проговорил он и рассмеялся в конце своим характерным “хе-хе-хекс”.

– Ну и влип же, – сказал он, глядя на меня и явно спрашивая откровенного ответа.

– Влип! Но кто твой хозяин? Пусть он поможет тебе?

– Какой такой хозяин? Может я лучше соображать буду, если ты угостишь меня рюмочкой чего-нибудь горячительного?

– Твой разум еще служит тебе?

– Ах! Вот ты о чем. Боюсь – у нас с ним конфликт. Он отказывается обслуживать такую упрямую дубину как я.

Только теперь я заметила, что он в подпитии.

– У меня есть портвейн.

– Все равно.

Мы выпили. Молча налили по чашке чая.

В какой-то момент Николай Сергеевич, будто что-то оставив за спиной, прямо посмотрел на меня и спросил:

– Выходит, правда:” Седина в бороду, бес в ребро"! Как я смеялся над бедолагами, соблазнившимися на молоденьких… Скольких мы отговорили, а другие влачат жалкое существование – ведь все знал.

– Бес победил. Любовь – любовь – любовь изожгла всё нутро. Он поверх рубашки растирал грудь и смотрел на меня глазами, полными слез.

Я растерялась.

– Но … Все можно исправить… ещё можно!

Мой друг вдруг встал, оперся на спинку стула.

– Так хотелось по-человечески прожить.

Теперь я, видя его неподдельное волнение, стала успокаивать.

– С кем не бывает ошибок. Это всего лишь опыт.

– Вы с Лилей выстроили и прожили очень гармоничную, можно сказать, стерильную жизнь. Вот вам – для равновесия, чтобы раем не казалась – а как у всех.

Зазвонил телефон у Николая Сергеевича. Он открыл, его не торопясь, и некоторое время слушал пронзительный, на высоких тонах голос.

– Хватит! Сказал своим обычным властным насмешливым тоном. Я все понял. Сделаем так, как я сказал, приходи завтра утром в офис к 12.

– Выходит, по-твоему, я за гордыню наказан! И поделом! Поделом! – горячился он. Вдруг, решившись, пододвинул стул. Крепко сел на него, ухватившись за спинку.

– Подумать только, оказался обычным лопухом, слабаком, заложником тела! Не ушел бы я сегодня от нее, если бы … Эх! Черт! И угораздило ее! Да и хорошо, что так вышло. В общем все решила сбруя!

И он горько рассмеялся.

– Ты видела в кино, ну или еще где приспособления для садо-, как это называют, мазо- упражнений, приспособления?

– Собираемся мы с ней в постель, она вытаскивает чемодан с бантиками, кладет его на кровать и говорит, что она приготовила для меня подарок, который принесет море удовольствия. Она сейчас покажет, как все это надевать и что нужно будет делать.

– Когда дошла до разъяснения, что я буду рабом, которого она будет водить на цепи (понарошку) и наказывать розгами, а потом вознаграждать, мне хотелось одного: закрыть глаза, открыть их и оказаться в своей квартире рядом с Лилей, убедиться, что это сон и заснуть снова.

Мы долго молчали, глядя друг на друга. В какой-то момент раздался звонок. Николай Сергеевич сделал отбой. И сказал:

– За всё надо расплачиваться. Пожалуй, я готов.

Мы услышали как Лиля возится в постели, и почти тут же увидели ее на пороге.

– Что вы здесь делаете? – спросила она надтреснутым сонным голосом, – а, выпиваете. Есть повод?

– По-моему – да, – ответил Николай Сергеевич, – но я бы лучше выпил кофе.

– Ты ведь тоже не откажешься? – обратился он к Лиле.

– А то! – с задором отозвалась моя квартирантка и села рядом с мужем, который вызвался для нас его сварить.

Я взглянула в окно. В мягкой снежной поземке медленно перемещались шары – розовый и голубой. Они казались неестественно большими и кружили в медленном загадочном танце.

Божья коровка, улети на небо.

Божья коровка, улети на небо;

Принеси мне хлеба:

Чёрного и белого,

Только не горелого.

Закличка.

По древним поверьям, Божья коровка, напрямую связана с Богом, живёт она на небе и лишь изредка спускается на землю. При этом она играет роль настоящего посланца. У неё можно узнать, какая будет погода, удастся ли урожай и другие важные вещи. Наступить на коровку или причинить ей вред – большой грех.

Наше объятье прилюдно

Слово открыто, доступно.

Не было тайны сокрытей

Нашей мечты обоюдной.

Это все, что осталось от рассказа, над которым автор корпела целый месяц. Не столько сочиняла, сколько ретушировала. Некоторое время история двух влюбленных флагом на ветру полоскалась среди жителей маленького городка в провинции. Проникнувшись ею, сочинительница написала свою версию и оказалась вовлеченной в круг событий глубже чем обычно. Чтобы не подливать масла в огонь, пришлось обезличить все узнаваемое.

И без того редкое явление – встреча двух родственных душ, отличалась одной особенностью. Влюбленные значительно не совпадали по возрасту. Одного этого обстоятельства обывателям хватило с избытком, чтобы в течение полугода перемывать им косточки. Сами счастливчики настолько были захвачены и поглощены друг другом что, пожалуй, не услышали бы, не увидели и грома с молнией.

Они ходили по городу под ручку, тесно прижавшись. В другой – он нес ее скрипочку. Шли, словно плыли в воде. И ворковали, ворковали, сливаясь в одно сияющее существо.