Истории, написанные при свече

– Франсуа, дружище, – забавно закатив свои зелёные глаза, со вздохом протянул Кит – Ну, я ж не маленький ребёнок, всё-таки шестнадцать лет уже, как-нибудь в общих чертах кратко просто скажи, как уж есть, что там у тебя случилось…

Франсуа выдохнул, немножко успокоился и стыдливо промямлил:

– Кит, милый Братик, понимаешь, ты оказался действительно наблюдателен, мы влюбились с Ульрикой, мы так весело потанцевали на балу, что нам захотелось продолжить наше общение и признаться друг другу в любви наедине. Естественно, рядом с любимым человеком чувствуешь себя таким счастливым, что я забыл о всякой осторожности, и то, что, вообще-то, очень неприглядный поступок уединяться с замужней дамой в её будуаре. И так получилось, что нас увидала её высочество, эта выделистая капризная принцесса Фредерика-Берта. Конечно, я испугался, чтобы она не рассказала об этом кому-нибудь, а особенно его величеству Хлодвику-Карлу Ротенбургскому, мужу несчастной Ульрики, а то ей бы несладко пришлось. Но, как ты помнишь, я всегда нравился Фредерике-Берте, хоть я и отшивал её, и она предложила сговор, что за молчание я женюсь на ней. Так что, родной мой братец Кит, завтра мы едем свататься, а потом я буду её мужем, кронпринцем, а ты, как младший брат, тоже принцем. Такая вот ситуация… неловкая и очень даже печальная…

Франсуа, не поднимая от стыда взгляда ясных светло-табачных глаз, снова тихо заплакал, а Кит, молча вздохнул. Нечего ему было на это сказать, да и что он мог, мальчишка-отрок, сказать старшему брату в такой ситуации? Потом Кит заварил смачно чай из разных успокаивающих трав: мяты, мелиссы, пустырника, валерьянки, и стал наливать Франсуа чашку за чашкой, пытаясь найти хоть какие-то слова в поддержку старшего брата:

– Ну, ладно, всякое бывает, не переживай так. Женишься на принцессе, и будем мы с тобой жить во дворце, будешь принцем, красивая жизнь придворная, а то, что Фредерика-Берта некрасива на лицо, так ты ж немного подслеповат, старайся общаться с ней вечером, и не будешь замечать её брюзгливого выражения лица…

… Франсуа лишь сидел со страдающим кающимся выражением лица и выпивал уже пятую чашку успокаивающего чая. Кит посмотрел на Франсуа, потом на пустой чайник, и подумал: «Что ж, придётся заварить её один чайник, ему пока совсем не легче…».

… Так в ту ночь Франсуа и Кит не легли спать, то успокаивались после таких происшествий, то перебирали свои вещи и собирали в сундучки, то продумали свои наряды и подарки невесте для сватовства…

… В этот момент Франсуа с трудом нашел в себе силы для своих любимых утренних традиций. Сначала полюбоваться солнечным светом, распахнув окно настежь при рассвете и мысленно поблагодарить Бога за новое утро, потом пойти на прогулку. Кит тихо сидел на скамейке в парке, пока Франсуа на аллейке делал приседания, наклоны, а потом легкую пробежку, чтобы хоть как-то привести себя в бодрое состояние, и Кит сегодня даже не клянчил свое любимое ванильное мороженое и изюм, понимал, что сейчас Франсуа никак не до таких мелочей. Кит сидел тихий, как мышонок, лишь бы Франсуа сейчас как-то оклемался.

Потом, придя домой, они покушали, нарядились в богатые наряды с большими белоснежными кружевными воротниками, Франсуа немного повозился с завивкой своих каштановых кудрей, а Кит нацепил на голову шикарный синий с большими пушистыми перьями берет, который ему сказал одеть Франсуа, молодой кутюрье расплатился с хозяином комнаты за постой, взял в карету , помимо их с Китом сундучков, ещё и красиво топазовое колье, которое молодому человеку досталось от матери…

Когда-то, когда она тяжело болела, мать сказала Франсуа, даря ему это колье: «Храни, сынок, его у себя, как память обо мне, а, когда надумаешь жениться, подари это украшение своей невесте, ведь топаз – символ счастливой женской доли…».

… Вот Франсуа и выполнял сейчас наказ матери: вёз в подарок невесте это колье, только вот мечталось ему подарить это колье при сватовстве к другой девушке…

… Через полчаса старый седой суровый морщинистый бородатый сгорбленный под тяжестью горностаевой шубы король Хлодвик-Карл Ротенбургский сидел за празднично накрытым столом . Рядом за столом восседала Ульрика с покрасневшими от слёз большими голубыми глазами, полными грусти. Болезненно бледная, даже чуть синеватая, как и её тяжёлое пышное нежно-голубое платье, непривычно неухоженная, с длинными пепельными жемчужными неопрятными кудряшками, которые так и норовили выскочить из-под золотой сеточки и неопрятно упасть на осунувшееся впалое измождённое личико. Было видно, что вчера она, видно, тоже долго плакала и, скорее всего, мало спала.

Зато рядом с отцом сидела нарядная, в том самом красном пышном платье, что шил для неё Франсуа, и бриллиантовых украшениях, со множеством ярких перьев в причёске из тёмно-русых волос вся ломаясь и жеманничая, горделиво и кичливо демонстрируя своё счастье и, тайно от отца, свою победу над Ульрикой.

… Франсуа же долго и очень учтиво беседовал с его величеством, рассказывая о себе, что человек он хоть и не родовитый, не голубых кровей, зато обеспеченный и добрый. И, самое главное, так искренно сильно полюбил прекрасную кронпринцессу, что, если она выйдет за него замуж, он, образно выражаясь, будет носить её всю жизнь на руках и боготворить, всё сделает для её счастья…

А закончил сой длинный рассказ-сватовство печальный Франсуа тем, что со скорбью на бледном, но аристократично красивом лице закрыл ясные светло-табачные глаза и подарил Фредерике-Берте топазовое колье со словами:

– Простите мне за такой простоватый для сватовства к её высочеству подарок, он хоть и не самый дорогой по цене, зато красивый и символичный – топаз всегда у нас во Франции считали камнем-оберегом женского семейного счастья для девушки на выданье…

Король Хлодвик-Карл Ротенбургский сгорбился, сурово насупился и недовольно старческим голосом пробурчал:

– Так, уважаемый Франсуа Жаккар, всё, что вы сейчас говорили о том, как вы самозабвенно любите мою дочь и как готовы, когда станете её мужем, сделать всё для её счастья, и топазовое украшение в подарок, как символ удачной женской доли, очень даже мило. Но, как бы это не было мило, я не отдам свою дочь, кронпринцессу, наследницу престола своей страны, за вас. Вы – достойный человек, но, как кронпринцесса, она выйдет замуж только за принца или короля, союз с которым я посчитаю достаточно выгодным, и всё. Если бы у неё был старший брат или сестра, которые могли бы составить политически выгодную партию, а потом принять престол, а милая Фредерика-Берта была бы просто принцессой, а не кронпринцессой, как младшая дочь, я бы отдал её по любви за вас. Но, увы, она – наследница престола, и я не могу разрешить такой брак…

Надменная Фредерика-Берта же, всячески старательно заискивая жеманно перед отцом, томно запричитала:

– Но, папа, почему судьба так несправедлива ко мне? Почему я должна выходить замуж по расчёту без всякой любви только из-за титула кронпринцессы? Как это жестоко, лишать влюблённых возможности быть вместе в законном браке только из-за устаревших традиций дворца! За что так судьба неблагосклонна к нашей с Франсуа любви? Как это жестоко! Ты-то женился на моей матери, всеми уважаемой королеве Августе-Генриетте по любви! Почему я лишена такого права?

Хлодвик-Карл ещё хуже нахмурил свое морщинистое лицо, поправил седые редкие волосы и протянул в ответ:

– Ну, вообще-то, хоть я и женился на моей милашке Августе-Генриетте по любви, но она была ровней мне, кронпринцу, она была принцессой Австрии, третьим, младшим ребёнком в семье уважаемого австрийского императора…

Тут уже Ульрика, которая, хоть и ненавидела спесивую Фредерику-Берту, не выдержала и прикрикнула с гневом в больших голубых покрасневших после вчерашних слёз, глазах:

– Муж, прекрати! В том, что твоя дочь хочет выйти замуж по любви, а не за того, за кого ей прикажут, вполне естественно, хоть и мешает твоим всем надоевшим амбициям короля. Ты тоже меня ни ахти, какую купил у моего отца, без титула, с маленьким сундучком приданого, и что из этого вышло? Мы просто терпим друг друга, а где та настоящая любовь, романтика, чувства, нежность? Ты всё равно повёрнут на своей бывшей жене. И совсем не замечаешь, что я очень интересная, красивая и умная девушка! мало я тогда тебя чернилами полила, надо будет тебя ещё чем-нибудь полить! Не заставляй свою дочь страдать!

Хлодвик-Карл насуплено проворчал по-старчески:

– Ну, я не знаю… если бы хотя бы Франсуа Жаккар имел хороший дворянский титул, ну, хоть маркиз, хоть граф там, я бы задумался, хотя, ради дочери, наверное, мне придётся пренебречь такими вещами, как титул, и всё-таки благословить их на брак, мне нужно обдумать этот вопрос. А ты, дорогая благоверная, пожалуйста, кончай уже мне нервы трепать со своей этой глупой любовью, нежностью и другими амурными вещами, пойми ты, что мне не до романтики всякой сейчас, в годах я уже весьма почтенных, здоровье шалит уже. Я не понимаю, что тебе не хватает, милая! Я тебя и бедноты взял, сделал королевой. Наряжаешься в парчу, шёлк, атлас, украшения золотые, жемчуга, бриллианты, с серебра ешь деликатесы, веселишься на балах. Какую любовь ты ждёшь, не понимаю!

Ой, как больно резанули по душе девушку жестокие обидные упрёки мужа-старца, как запылала и встрепенулась от обиды душа у девушки! Ульрика, побелев и поджав посиневшие губки, прошипела на старого короля:

– И не поймёшь, пенёк с глазами бессердечный!

Старый король немного помолчал по-старчески равнодушным выражением на морщинистом лице, а потом произнёс:

– Ну, что ж, все меня обошли, мне ничего не остаётся сделать, как благословить всё-таки Франсуа и дочь на брак и заниматься подготовкой к свадьбе. Но вот что-то знаете, у меня нехорошее подозрение закралось, что не совсем искренно говорит Франсуа. Я за лицом его понаблюдал и вид у него до того несчастный сейчас, до того разбитый и понурый, конечно, он что-то не договаривает. По старинному обычаю перед свадьбой раньше невесту почтенные матроны проверяли на невинность, не устроить ли мне такую проверку, доченька, тебе?

– Ваше величество, – возмутился тут искренне Франсуа, с достоинством поправив свои шикарные каштановые кудри и настоящим оскорблением в больших распахнутых бездонных ясных светло-табачных глазах – неужели вы так унизите меня, считая, что я могу воспользоваться доверием влюблённой девушки и обесчестить её?

Ой, как в ужасе раскраснелась, как помидор, сжала испуганно ручки, перекосила испуганно лицо Фредерика-Берта! Ведь была у неё одна тайна от отца: год назад у высокомерной легкомысленной принцессы был роман с очень красивым знатным юношей, она влюбилась в его красоту, как сейчас в красоту Франсуа, и ходила за ним хвостом, чтобы добиться его расположения, и у жеманной принцессы это получилось…

И была, конечно, она уже не девственница. Она боялась признаться в этом суровому отцу, но понадеялась, что, если отец не узнает о её том романе, а при осмотре выясниться её нечестность, она скажет, что она потеряла невинность с Франсуа, и отец не будет особо сердиться или скандалить. Даже ей пойдёт это на руку, отец быстрее согласится в этом случае благословить на брак согрешивших влюблённых. Но она забыла вчера при заключении сговора с Франсуа предупредить молодого кутюрье об этой детали, и все её надежды развеялись, как дымка, когда Франсуа так сейчас ответил королю!

Старый сморщенный король Хлодвик-Карл посмотрел на красную, как помидор, испуганную дочь и слишком уж спокойного галантного Франсуа и у него появилось уже другое подозрение. Дочь так упрашивает отдать её замуж за простого кутюрье вовсе не из-за их любви, а из-за того, что Фредерика-Берта уже с кем-то согрешила ещё до знакомства с Франсуа, а сейчас пытается с помощью молодого кутюрье скрыть свой позор.

– Хм… – прокашлялся король Хлодвик-Карл – дочь, твой жених очень даже вежливо и честно ответил, я почему-то доверяю ему, но, почему тогда ты так испугалась? А? Что молчишь? Может, я созову матрон, и прямо сегодня для начала приготовлений к свадьбе и проведём осмотр, если ты так хочешь замуж за Франсуа?

Принцесса с ужасом схватилась за голову, она поняла, что сейчас ничего скрыть уже не удастся…

… И, правда, после обеда состоялся осмотр матронами невесты, и все пятеро почтенных пожилых монашек, выйдя из её спальни, заявили:

– Ваше величество, невеста, которую вы приказали проверить на невинность, ваша дочь её высочество Фредерика-Берта Ротенбургская не является девственницей, у неё уже был грех блуда…

Тут седой бородатый Хлодвик-Карл как сморщился разозлено, задышал рассержено тяжело, как бык, и крикнул на дочь, что с ужасом на искаженном лице стояла рядом с матронами, уже снова одетая в своё шикарное алое атласное платье с белоснежными жерновами:

– Так вот значит как ты со мной, дочка?!! Скорее выскочить замуж за первого, кто позвал, лишь бы я не сосватал тебя за принца или короля и при приготовлениях к свадьбе не разгласился твой позор?!! Ты опозорила свою семью, мои почтенные седины, светлую память о твоей благочестивой матери Августе-Генриетте, себя?!! Это не я, получается, сделал одолжение Франсуа, что отдал тебя за него, безродного, а он сделал нам, королевской семье, только подумай, как позор, одолжение, что жениться на тебе нечестной!!! Да выпороть тебя, дочь, после такого сначала надо хорошенько, хоть я до этого дня ни разу не ударил тебя, тем более уж не порол, а только потом уже к свадьбе скорее готовится, чтобы никто не узнал!!! Всегда ты была в семье любимым ребёнком, имела всё, что хотела, в детстве всякие красивые игрушки, куклы, став девушкой, самые дорогие разные украшения и шикарные платья, чтобы блистать на балах, а отплатила в итоге за всё такой чёрной неблагодарностью и бесчестьем семьи!!!

В досаде одновременна и униженная, и разозлённая Фредерика-Берта поскрипела от злости зубами, а потом решила, как отомстит Франсуа и Ульрике. Высокомерная принцесса не сдержала обещания и крикнула:

– Ой, отец, до чего же ты наивный, если веришь, что я тут самая порочная! Ты думаешь, почему Франсуа взялся свататься за меня? Да потому что у них с Ульрикой завязался роман, и Ульрика хотела изменить тебе с Франсуа после бала, у них ничего не вышло, потому что я застала их! И за моё молчание, чтобы я не рассказала об измене Ульрики тебе, Франсуа пообещал жениться на мне! И всё! Так что секи не меня, а разберись лучше сначала розгами со своей молодой женой-прелюбодейкой!!!

Хлодвик-Карл застыл в оторопевшем обескураженном состоянии с вытянутым лицом, он не знал, что думать и делать сейчас, ему было ещё далеко не всё понятно. Впрочем, то, что дочь сейчас рассказала об интрижке Ульрики с Франсуа, только ещё хуже расстроило и обозлило на дочь старого короля, ведь он понял, что ради своих прихотей дочка предала его дважды. Сначала, когда с кем-то согрешила, а второй раз, когда ради своих интересов унизила отца тем, что потакала супружеской неверности Ульрики, ради себя она за спиной у отца пошла на такой сговор с Франсуа, предала родного человека! Хлодвик-Карл такого от любимой дочери никак не ожидал, и был очень расстроен её эгоизмом.

… Ульрика отреагировала на эту выходку Фредерики-Берты почти равнодушно, только голубые глаза наполнились слезами, а похудевшее измученное личико стало какое-то болезненное, бледно-зелёное. Ульрика сейчас не боялась гнева старого короля, своего мужа, просто от какого низкого предательства высокомерной кронпринцессы девушка впала в странное уныние…

… Франсуа же в этой ситуации, почему то взволновался больше всех, ему сейчас ничего не приходило в голову, кроме одной мысли: «Бедная Ульрика!!! Что делать?! Я должен срочно что-то сказать в её оправдание, как-то смягчить гнев короля, чтобы он не стал сердиться сейчас на неё и как-то наказывать, лучше пусть его гнев падёт на меня! О, Господи, что мне говорить?!!».

Кит, что стоял рядом с Франсуа, внимательно посмотрел на старшего названного брата…

Ох, и тот ещё вид сейчас был у молодого кутюрье! Ясные табачные глаза у молодого человека расширись с чашечки, на белом красивом аристократичными чертами лице вчитался настоящий ужас и полная растерянность.

Кит понял, что сейчас тут у взрослых будут свои разборки и шёпотом спросил у Франсуа:

– Эм, мне показалось, что я сейчас в этой зале лишний? Если скажешь, дружище, я тихо выйду в коридор…

– Ам… да, Кит, братишка, тут сейчас такое будет, что лучше тебе выйти не слушать, извини… – промямлил потерянно Франсуа.