Маленькие женщины

– Какая вы добрая! Да, это как раз то, чего мне хотелось. А теперь, прошу вас, садитесь в большое кресло и позвольте мне самому сделать что-то, чтобы развлечь мою гостью.

– Нет уж, я ведь пришла развлекать вас. Хотите, я почитаю вам вслух? – И Джо бросила полный любви взгляд на несколько привлекательных книг, стоящих поблизости.

– Спасибо! Эти все я уже прочитал, и, если вы не против, я бы лучше поговорил с вами.

– Ничуть не против! Дайте мне только волю, я буду разговаривать весь день напролет. Бет говорит, я никогда не знаю, где следует остановиться.

– Бет – это та розовощекая девочка, что чаще всего сидит дома, но иногда выходит в сад с маленькой корзинкой? – с явным интересом спросил Лори.

– Да, это Бет. Она – моя сестричка-подружка, и вот уж кто по-настоящему самая добрая и хорошая из нас всех.

– А красивая – это Мег; значит, с вьющимися волосами – это Эми?

– Да как же вы узнали?

Лори покраснел, но ответил ей вполне откровенно:

– Ну, видите ли, я часто слышу, как вы окликаете друг друга, и, когда сижу тут наверху, совсем один, не могу не посматривать на ваш дом: у вас там, как мне представляется, всегда так хорошо, так весело. Простите меня, пожалуйста, за такую дерзость, но вы порой забываете опустить штору на том окне, где стоят цветы. И когда зажигают лампы, все выглядит так, будто смотришь на картину: пылает огонь в камине, и вы все – за столом, с вашей матушкой. Ее лицо прямо напротив меня, за цветами, и оно такое доброе и милое… Не могу удержаться, все смотрю и смотрю. Вы же знаете, матери у меня нет. – И Лори принялся ворошить уголья в камине, пытаясь скрыть чуть заметное подрагивание губ, от которого ему не удавалось избавиться.

Печальный взгляд одинокого, истосковавшегося мальчика до самой глубины затронул горячее сердце Джо. Воспитывалась она очень просто, и учили ее простым вещам, так что голова ее не была забита никакими «глупостями»: в свои пятнадцать лет она была чиста душой и искренна, как всякий ребенок. Мальчик был болен и одинок, и, понимая, насколько счастлива и богата она сама домашним очагом и семейными радостями, она всей душой стремилась поделиться ими с Лори. Выражение ее лица стало особенно дружеским, а обычно грубоватый тон особенно мягким, когда она сказала:

– Мы теперь никогда не будем опускать штору, и я даю вам разрешение смотреть на нас сколько угодно. Мне только хочется, чтобы вы не просто подсматривали, а вместо этого могли приходить к нам. Мама наша так прекрасна, она сделает вам столько добра – целую кучу! – Бет споет вам, если я ее попрошу, а Эми станцует. Мы с Мег рассмешим вас своими театральными сценками, и все вместе замечательно станем проводить время. Неужели ваш дедушка вам не позволит?

– Думаю, позволит, если ваша матушка попросит. Он ведь очень добрый, хотя таким не кажется, и он довольно часто позволяет мне делать все, что мне нравится, только он боится, что я могу обеспокоить незнакомых с нами людей, – стал объяснять Лори, все более приходя в хорошее настроение.

– Мы вовсе не незнакомые, мы же соседи! И вы не должны думать, что можете нас обеспокоить. Мы хотим познакомиться с вами поближе, и я уже так долго пытаюсь этого добиться! Мы ведь здесь не так уж давно, как вы знаете, но успели познакомиться со всеми соседями, кроме вас.

– Видите ли, дедушка живет среди своих книг и не очень замечает то, что делается вокруг. А мистер Брук, мой домашний учитель, живет не у нас, поэтому мне не с кем выходить из дому, так что я все дни остаюсь взаперти и изо всех сил стараюсь как-то проводить время один.

– Это ужасно! Вам надо бы сделать над собой усилие и начать ходить в гости ко всем, кто вас приглашает, у вас тогда сразу появится множество друзей и таких мест, куда приятно пойти. И не думайте о своей застенчивости – она очень скоро пройдет, если вы станете выходить на люди.

Лори снова покраснел, но вовсе не обиделся на то, что его попрекнули его застенчивостью, ведь в самой Джо было столько доброжелательства, что просто нельзя было не принять ее резкие слова с таким же добрым чувством, с каким они были сказаны.

– Вам нравится ваша школа? – спросил мальчик, меняя тему разговора после небольшой паузы, во время которой он молча смотрел на огонь, а Джо с явным удовольствием озирала комнату.

– А я не учусь в школе. Я ведь деловой человек, то есть – «деловая девица»: я прислуживаю двоюродной бабушке, старушка – просто прелесть, пусть будет благословенна ее старенькая душа! – ответила Джо.

Лори открыл было рот, чтобы задать еще вопрос, но, к счастью, вовремя вспомнил, что это дурная манера – задавать слишком много вопросов о делах других людей, и, снова его закрыв, почувствовал себя очень неловко.

Джо нравилась воспитанность мальчика, кроме того, она была вовсе не прочь немного посмеяться над тетушкой Марч и стала с живостью описывать суетливую старую даму, ее растолстевшего пуделька, попугая, говорившего чаще всего по-испански, и библиотеку, где сама она так наслаждалась.

Лори был в полном восторге от ее рассказа, а когда она заговорила о том, как некий чопорный старый джентльмен явился к тетушке Марч с предложением руки и сердца и посреди его прекрасной речи попугай Пол, к величайшему смятению старого джентльмена, сдернул с него парик, Лори откинулся на спинку дивана и хохотал так, что из глаз его полились слезы, а одна из горничных просунула голову в дверь гостиной, чтобы посмотреть, что там происходит.

– Ох! – воскликнул Лори, отрывая голову от диванной подушки: лицо его раскраснелось от смеха и сияло весельем. – Ваши рассказы приносят мне бесконечно больше пользы, чем лекарства! Рассказывайте дальше, прошу вас!

И Джо, окрыленная успехом, разумеется, стала «рассказывать дальше». Она поведала мальчику обо всем: об их спектаклях и планах, о надеждах и опасениях за судьбу отца и о самых интересных событиях в жизни того маленького мирка, в котором обитали сестры. Затем они добрались и до разговора о книгах, и Джо с восхищением обнаружила, что Лори любит книги точно так же, как она, и даже прочел их больше, чем удалось прочитать ей.

– Раз вы так любите книги, – сказал Лори, – пойдемте вниз, взгляните на наши. Дедушки нет дома, так что вам нечего бояться. – И он поднялся с дивана.

– Я ничего не боюсь, – ответствовала Джо, гордо вскинув голову.

– А я бы и не поверил, если бы вы сказали, что боитесь, – откликнулся мальчик, глядя на нее с восхищением; впрочем, подумал он про себя, тут как раз есть все основания бояться, если бы ей пришлось встретиться с дедушкой, когда он сильно не в духе.

Во всем доме было тепло, как летом, так что Лори повел Джо из комнаты в комнату, позволяя девочке задерживаться и рассматривать то, что поражало ее воображение. Так они в конце концов дошли и до библиотеки, где Джо захлопала в ладоши и протанцевала несколько па, как она всегда делала, когда испытывала необыкновенный восторг. Все стены библиотеки были сплошь уставлены книгами; были здесь и картины, и статуи, и изящные разделительные шкафчики, полные монет и разных древностей, и кресла «Слипи Холлоу»[35 - ….и кресла «Слипи Холлоу»… – «Слипи Холлоу» – кресло-качалка с высокой спинкой, весьма популярное в США в середине XIX в. Название в переводе с английского означает «Сонная долина».], и удивительные столики, и всякие штуки из бронзы, а лучше всего – огромный открытый камин, весь в старинных изразцах.

– Какое изобилие! – вздохнула Джо, утопая в глубинах велюрового кресла и оглядывая все вокруг с видом совершенного удовлетворения. – Теодор Лоренс, вы должны считать себя самым счастливым человеком на свете, – внушительным тоном добавила она.

– Человек не может жить только книгами, – покачал головой Лори, присевший на край стола напротив нее.

Прежде чем он смог сказать что-нибудь еще, раздался звонок в дверь, и Джо вскочила с кресла, воскликнув в тревоге:

– Святые Небеса! Это ваш дедушка!

– Ну и что же из этого? Вы ведь, как известно, ничего не боитесь! – с некоторым ехидством отозвался мальчик.

– Мне кажется, я все-таки побаиваюсь его – самую малость, не пойму почему, ведь мне мама разрешила, да и вам от этого нисколько хуже не стало, – призналась Джо, беря себя в руки, но не сводя глаз с двери.

– Мне от этого стало гораздо лучше, и я вам так признателен за все! Боюсь только, что вы устали от разговора со мной. Это было так приятно, что мне никак не хотелось останавливаться, – благодарно произнес Лори.

– Пришел ваш доктор, сэр. – Заглянувшая в дверь горничная поманила Лори прочь.

– Вы не возражаете, если я оставлю вас на минутку? Думаю, я обязан выйти и повидаться с ним, – сказал Лори.

– Не беспокойтесь обо мне, мне тут хорошо, как сверчку на печке, – ответила Джо.

Лори ушел, а его гостья принялась развлекаться по-своему. Она стояла перед прекрасным портретом старого джентльмена, когда дверь отворилась снова, и, не оборачиваясь, Джо решительно произнесла:

– Теперь я совершенно уверена, что мне вовсе не следует его бояться: у него такие добрые глаза, хотя рот суровый, и мне кажется, он выглядит как человек невероятно своевольный. Он не такой красивый, как мой дедушка, но он мне нравится.

– Благодарю вас, мэм, – произнес мрачный голос за ее спиной… Там, к величайшему смятению девочки, стоял старый мистер Лоренс.

Бедняжка Джо покраснела. Она краснела и краснела, пока дальше краснеть стало уже невозможно, а сердце ее забилось неприятно быстро при мысли о том, что она мгновение назад произнесла. Целую минуту ею владело дикое желание броситься прочь, но ведь это была бы трусость, и девчонки стали бы смеяться над нею, так что она решила остаться и попробовать выпутаться из этой неприятности, как сумеет. Второй взгляд, брошенный ею на глаза старого джентльмена – теперь уже на живые, под сдвинутыми кустистыми бровями, – убедил ее, что они еще добрее, чем на портрете, к тому же в них горел лукавый огонек, значительно ослабивший ее страх. Мрачный голос был мрачнее прежнего, когда старый джентльмен вдруг после ужасающего молчания спросил:

– Так, значит, вы меня не боитесь, а?

– Не очень, сэр.

– И вы считаете меня не таким красивым, как ваш дедушка?

– Не совсем таким, сэр.

– И я – человек невероятно своевольный, не так ли?

– Я только сказала, что мне так кажется.

– Но несмотря на это, я вам нравлюсь?

– Да. Конечно, сэр.