Маленькие женщины

– Я не так глупа и не так слаба, как ты полагаешь. Я знаю, что именно мне следует сказать, потому что я это все спланировала, чтобы не быть захваченной врасплох. Никогда ведь не знаешь, что может случиться, и я хотела быть готовой.

Джо не сумела сдержать улыбку при взгляде на важный вид, бессознательно принятый Мег, когда она произносила эти слова: он очень шел к ней, так же как милый румянец, то и дело менявший оттенок ее щек.

– А ты не против того, чтобы сказать мне, что ты ему ответишь? – спросила Джо более уважительным тоном.

– Вовсе нет. Тебе уже шестнадцать, ты достаточно взрослая, чтобы быть моей наперсницей, а мой опыт может со временем оказаться тебе полезен в твоих собственных делах такого рода.

– Не собираюсь иметь дела такого рода. Забавно смотреть, как другие флиртуют, только я буду чувствовать себя последней дурой, если придется делать это самой, – заявила Джо с довольно встревоженным видом.

– Думаю, нет, если тебе кто-то очень сильно понравится, а ты понравишься ему. – Мег говорила словно сама с собой и посматривала за окно, в переулок, где в летние вечера она частенько видела парочки, гулявшие там в сумерках.

– Я так поняла, что ты собираешься сообщить мне свой ответ этому человеку, – грубо прервала Джо мечтания сестры.

– О, мне просто следует ответить совершенно спокойно и решительно: «Благодарю вас, мистер Брук, вы очень любезны, но я согласна с папой, что пока еще слишком молода, чтобы связывать себя каким-то образом, поэтому прошу вас ничего больше об этом не говорить, и давайте останемся друзьями, какими мы были до сих пор».

– Гмм, это жестко и достаточно холодно! Не верю, что тебе удастся это произнести, и знаю, что он не будет удовлетворен, если ты это скажешь. Если он станет продолжать, как обычно делают отвергнутые любовники в книгах, ты ведь наверняка уступишь, чтобы не ранить его чувства.

– Нет, я не уступлю. Я скажу ему, что я так решила, и с достоинством выйду из комнаты.

Говоря это, Мег поднялась и уже собиралась прорепетировать достойный уход, когда шаги в коридоре заставили ее броситься на свое место и приняться за шитье столь поспешно, словно ее жизнь зависела от того, закончит она именно этот шов в данное время или нет. Джо подавила смешок, вызванный неожиданной переменой настроения, и, когда кто-то робко постучал в дверь, отворила ее с мрачным видом, весьма мало отдававшим гостеприимством.

– Добрый день! Я зашел забрать свой зонт, то есть посмотреть, как сегодня чувствует себя ваш батюшка, – промолвил мистер Брук, несколько смутившись и переводя взгляд с одного девичьего лица на другое.

– Зонт? Он сегодня очень хорошо. И папа… Он на вешалке, сейчас принесу, я скажу ему, если вы пока посидите здесь.

И Джо, в своем ответе удачно перемешавшая отца с зонтом, выскочила из комнаты, давая Мег возможность произнести заготовленную речь и принять полный достоинства вид. Однако стоило ей исчезнуть, как Мег начала потихоньку, бочком двигаться к двери, бормоча:

– Маменька будет рада повидать вас. Посидите, очень вас прошу, я ее позову.

– Не уходите. Неужели вы меня боитесь, Маргарет? – Мистер Брук выглядел таким обиженным, что Мег испугалась, не поступила ли она слишком грубо. Она покраснела до маленьких завитков на лбу, ибо он никогда еще не называл ее «Маргарет», и удивилась тому, как естественно и сладко ей было слышать, что он это произносит. Стремясь выглядеть дружелюбной и вполне «в своей тарелке», она протянула ему руку и с доверчивым и благодарным видом сказала:

– Как могла бы я вас бояться, когда вы были так добры к моему отцу?! Я хотела бы только выразить вам свою благодарность.

– Можно, я скажу вам, как это сделать? – спросил мистер Брук, удерживая маленькую ручку в обеих своих и глядя сверху вниз на Мег с такой любовью в прекрасных карих глазах, что сердце у нее затрепетало и ей захотелось одновременно и броситься бежать, и остаться слушать.

– О нет, пожалуйста, не надо! Я… лучше не надо, – пробормотала она, пытаясь вытянуть свою ладошку из его рук и испуганно глядя на него вопреки тому, что только что отрицала.

– Я не стану докучать вам. Я только хочу знать, нравлюсь ли я вам хоть немного, Мег. Я так люблю вас, дорогая, – нежно добавил мистер Брук.

Наступил тот самый момент, когда ей следовало произнести ту самую речь, однако Мег ее не произнесла. Она ее забыла напрочь – всю, от слова до слова. Она опустила голову и ответила:

– Я не знаю, – так тихо, что Джон вынужден был наклониться, чтобы разобрать еле слышный глупенький ответ.

Казалось, он решил, что ответ его устраивает, потому что он улыбнулся, как человек, вполне удовлетворенный, пожал пухленькую ручку и сказал своим самым убеждающим тоном:

– А вы не могли бы попытаться выяснить это? Я так хотел бы это узнать, потому что я не смогу работать в полную силу, если не буду знать, заслужу ли я свою награду в конце концов или нет.

– Я… слишком… молода, – еле выговорила Мег, поражаясь, отчего это она вся дрожит, но тем не менее радуется тому, что происходит.

– Я буду ждать. А тем временем вы, возможно, научитесь меня любить. Ведь это не будет слишком трудным домашним заданием, правда, дорогая?

– Нет, если я сочту это возможным, только…

– Прошу вас, сочтите возможным этому научиться, Мег! Ведь я так люблю учить, а это гораздо легче, чем выучить немецкий язык, – перебил ее Джон, завладевая ее второй рукой, так что она уже никак не могла спрятать лицо, когда он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.

Тон мистера Брука был, как и подобает, вполне умоляющим, однако, украдкой бросив на него робкий взгляд, Мег увидела, что глаза его светились не только нежностью, но и весельем, а на губах играла довольная улыбка человека, не сомневающегося в своем успехе. Она почувствовала себя уязвленной. Глупые уроки кокетства, преподанные ей Энни Моффат, пришли ей на ум, и желание властвовать, дремлющее в груди даже самых лучших маленьких женщин, вдруг пробудилось в Мег и завладело всем ее существом. Она почувствовала странное возбуждение и, не зная, как поступить, поддалась капризному порыву, вырвала свои ладони из его рук и произнесла недовольным тоном:

– Нет, не сочту возможным. Пожалуйста, уходите и оставьте меня в покое!

Бедный мистер Брук! Он выглядел так, словно его прелестный воздушный замок рушился прямо ему на голову, так как ему никогда еще не приходилось видеть Мег в таком настроении, и это привело его в полнейшее замешательство.

– Вы говорите это серьезно? – обеспокоенно спросил он, следуя за ней, поскольку она направилась прочь из комнаты.

– Да, серьезно. Я не желаю, чтобы меня беспокоили такими вещами. Папа говорит, что мне это не нужно, что это слишком рано, и я не хочу.

– А разве мне нельзя надеяться, что вы со временем можете передумать? Я буду ждать, не стану ничего говорить, пока не пройдет достаточное для вас время. Не нужно играть со мною, Мег, я такого о вас и подумать не мог.

– А вы и не думайте. Я бы хотела, чтобы вы обо мне вовсе ничего не думали, – заявила Мег, получая греховное удовлетворение от возможности испытывать не только терпение любящего ее человека, но и собственную власть над ним.

Теперь он побледнел и стал мрачен и выглядел гораздо более похожим на восхищавших ее книжных героев, только он не ударял себя по лбу, не расхаживал по комнате, как это делали те, он просто стоял, глядя на нее в такой печальной задумчивости, что она почувствовала, как – вопреки ее желанию – сердце ее смягчается.

Не могу сказать, что случилось бы далее, если бы как раз в эту минуту тетушка Марч не вошла, ковыляя, в гостиную.

Старая дама не смогла преодолеть настоятельное стремление повидать своего племянника, так как она встретила Лори, когда выходила подышать свежим воздухом, и, услышав от «этого мальчишки» о возвращении мистера Марча, сразу же приехала его навестить. Вся семья была занята своими делами в дальней части дома, и тетушка Марч тихонько прошла через прихожую, надеясь сделать им сюрприз. Она действительно сделала сюрприз этим двоим, застав их врасплох, так что Мег вздрогнула, словно увидев привидение, а мистер Брук поспешил укрыться в кабинете.

– Милосердные Небеса, что тут происходит? – вскричала старая дама, стукнув тростью об пол и переводя взгляд с бледного лица молодого джентльмена на красное лицо юной леди.

– Это д-друг папеньки. Я т-так удивилась, увидев вас! – заикаясь, объяснила Мег. Она чувствовала, что ей придется теперь выслушать целую проповедь.

– Это вполне очевидно, – едко заметила тетушка Марч, усаживаясь в кресло. – Но что же такое говорит тебе этот папенькин друг, отчего ты становишься похожей на пион? Тут творится что-то неладное, и я настаиваю на том, чтобы узнать, в чем дело, – последовал новый удар тростью об пол.

– Мы просто разговаривали. Мистер Брук зашел за своим зонтиком, – начала было Мег, желавшая, чтобы мистер Брук вместе со своим зонтиком благополучно и как можно скорее оказался за пределами этого дома.

– Брук? Домашний учитель того мальчишки? А-а! Теперь я понимаю. Я все про это знаю. Джо по ошибке проговорилась про одно сообщение в письме вашего отца, и я заставила ее все мне рассказать. Ты, надеюсь, не приняла его предложение, деточка, нет? – вскричала совершенно скандализованная тетушка Марч.

– Тише! Он же услышит! Мне позвать маменьку? – с беспокойством спросила Мег.

– Пока нет. Мне нужно кое-что тебе сказать, и я должна сделать это тотчас, чтобы облегчить душу. Скажи-ка мне, ты намерена выйти замуж за этого Кука? Если да, то тебе не достанется ни единого пенни из моих денег. Запомни это и будь разумной девочкой, – внушительно закончила старая дама свою речь.

Надо сказать, что тетушка Марч в совершенстве владела искусством возбуждать дух сопротивления в самых покладистых людях и получала от этого большое удовольствие. Даже лучшие из нас бывают чуть-чуть приперчены какой-нибудь неправильностью, особенно в наши юные годы, да когда к тому же влюблены. Если бы тетушка Марч уговаривала Мег принять предложение Джона Брука, Мег, скорее всего, заявила бы, что и не подумает это сделать, но, поскольку ей было безоговорочно приказано не любить этого молодого человека, она немедленно пришла к решению его любить, а склонность, как и толика неправильности, облегчили ей приход к решению, и, будучи к этому моменту и так возбуждена, Мег воспротивилась тетушке Марч с необычайной силой духа.

– Я выйду замуж за кого захочу, тетушка Марч, а вы можете оставить ваши деньги, кому вы захотите, – сказала она, с решительным видом кивнув головой.

– Скажите пожалуйста! Так-то вы принимаете мои советы, мисс?! Вы со временем об этом пожалеете: вот попробуете с милым рай в шалаше и обнаружите, что ничего не получается.

– Это не может быть хуже, чем то, что некоторые обнаруживают в больших богатых домах, – запальчиво возразила Мег.

Тетушка Марч надела очки и устремила на Мег пронзительный взор, ибо она никогда еще не видела сию девицу в подобном настроении. Мег же себя и сама не узнавала, такую смелость и независимость она ощущала в себе, так была рада защитить Джона и утвердить свое право на любовь к нему, если захочет его любить! Тетушка Марч поняла, что начала неправильно, и после небольшой паузы решила сделать новый заход, сказав таким мягким тоном, на какой только была способна: