Маленькие женщины

Действие третьего акта разворачивалось в парадном зале; Агарь пришла, чтобы освободить влюбленных и отомстить Хьюго. Заслышав приближение злодея, она спряталась; злодей подлил зелье в кубки вина и приказал стеснительному стражу:

– Отнеси-ка вино узникам, и я скоро приду!

Слуга отозвал Хьюго в сторонку, чтобы что-то ему сказать, Агарь в это время подменила кубки с зельем на обычное вино. Стеснительный слуга Фердинанд о унес кубки, а Агарь поставила на стол зелье, предназначающееся Родриго. Хьюго, испытывающий жажду после очередной песенной тирады, осушил кубок, впал в беспамятство, топал ногами и хватался за воздух, затем упал как подкошенный и умер – Агарь тем временем сообщила злодею о том, что сделала, при помощи изысканной арии.

Зрелище было воистину впечатляющим; хоть некоторые и могли подумать, что неожиданно свалившийся с головы массивный парик слегка испортил эффектную гибель. Зрители дружно вызывали Хьюго на поклон, он степенно предстал перед публикой вместе с Агарь, чье пение единодушно признали главным достоинством спектакля.

В четвертом действии на сцене появился Родриго, в отчаянии готовый пронзить себя кинжалом, так как ему сообщили, что Зара его покинула. Он уже поднес клинок к сердцу, но тут под окном раздалась нежная песня, извещая его о том, что Зара по-прежнему верна ему, но ей грозит опасность, и он, Родриго, должен ее спасти. Затем в окно забросили ключ от запертой двери, Родриго в порыве восторга порвал цепи и поспешил на помощь даме сердца.

В пятом действии разыгралась бурная сцена между Зарой и доном Педро. Дон Педро решил отправить дочь в монастырь, но ей невыносима эта мысль; Зара трогательно молила о пощаде, едва не лишаясь чувств, тут ворвался Родриго и попросил руки возлюбленной. Дон Педро отказал – претендент недостаточно богат. Они кричали и неистово жестикулировали, не приходя к согласию; Родриго уже собирался унести изможденную Зару, когда вошел стеснительный слуга с письмом и сумой от таинственно исчезнувшей Агарь. Слуге велено передать собравшимся, что юную пару ожидает несказанное богатство, а дона Педро – страшная участь, если будет мешать их счастью. Сума открылась, и на сцену с великолепным звоном высыпалась гора блестящих монет. Суровый отец моментально смягчился, охотно дал согласие на свадьбу, и все вместе исполнили радостную арию – влюбленные грациозно преклонили колени, чтобы получить благословение дона Педро. Занавес опустился.

Последовали бурные овации, прервавшиеся неожиданным происшествием – раскладная кровать, на которой располагался импровизированный бельэтаж, сложилась вместе с восторженной публикой. Родриго и дон Педро бросились на выручку и извлекли всех зрителей до единого целыми и невредимыми, хоть и едва не задохнувшимися от смеха. Едва волнение слегка улеглось, в дверях появилась Ханна с объявлением: «Миссис Марч поздравляет с премьерой и приглашает юных дам спуститься к ужину».

Удивились все – даже актеры, а увидев праздничный стол, потеряли дар речи и лишь переглядывались в восторженном изумлении. Устраивать маленькие сюрпризы было вполне в духе их любящей мамочки, однако такой роскоши они не видели с давно минувших дней изобилия. Два сорта мороженого – розовое и белое, торт, фрукты и аппетитные французские конфеты, а в середине стола красовались четыре больших букета оранжерейных цветов.

У девочек дух перехватило, они переводили изумленные глаза с праздничного стола на мать, а та явно была очень довольна реакцией.

– Тут побывали феи? – спросила Эми.

– Это Санта-Клаус! – предположила Бет.

– Это все мама! – улыбнулась Мэг, и ее улыбка была мила, несмотря на седую бороду и лохматые брови.

– Тетушка Марч раздобрилась и прислала ужин! – догадалась Джо.

– Вот и нет! Это старый мистер Лоренс! – объяснила миссис Марч.

– Дедушка маленького Лоренса? Что на него нашло? Мы ведь даже не знакомы! – воскликнула Мэг.

– Ханна рассказала одному из его слуг о том, как вы отдали завтрак; мистер Лоренс со странностями, однако оценил ваш поступок. Когда-то давно он знал моего отца и днем послал записку, где вежливо осведомился, не буду ли я возражать, если он, в знак дружеского расположения, пошлет моим дочерям небольшое угощение в честь праздника. Я не смогла отказать, и сегодня вечером вас ждет пир, чтобы компенсировать скудный завтрак из молока и хлеба.

– Я знаю, его тот мальчишка надоумил! Он славный парень, хорошо бы с ним познакомиться… Он, кажется, тоже не против, однако скромничает, а зануда Мэг не разрешает мне с ним заговорить, когда мы проходим мимо! – сказала Джо.

По кругу передавались тарелки с яствами, а мороженое исчезало на глазах под восторженные ахи и охи.

– Вы о ваших соседях из большого дома? – спросила одна из девочек. – Моя мама знает мистера Лоренса; он ужасно высокомерный и ни с кем в округе не общается. Держит внука взаперти, отпускает лишь проехаться верхом или на прогулку с гувернером и заставляет все время учиться. Мы как-то приглашали мальчика в гости, но он не пришел. Мама говорит, он милый, хоть с девчонками и не разговаривает.

– У нас однажды сбежала кошка, так он ее поймал и передал через забор. Мы здорово поболтали, уже до крикета дошли, но тут он увидел Мэг и скрылся. Я все-таки собираюсь с ним познакомиться – ему не помешает компания! – решительно заявила Джо.

– Он хорошо воспитан и выглядит как настоящий маленький джентльмен, так что я не возражаю против вашего знакомства – при удобном случае. Мальчик сам принес букеты, и я пригласила бы его наверх, но не знала, что у вас там творится. Он слышал шум и гам и, кажется, уходил с сожалением – ему, наверное, скучно.

– Хорошо, что не пригласила, мама! – рассмеялась Джо, глядя на сапоги. – Ничего, как-нибудь мы поставим пьесу, которую и ему можно будет показать. Или даже пригласим принять участие! Было бы здорово, правда?

– Никогда не видела такого букета! Какая красота!.. – задумчиво рассматривая цветы, пробормотала Мэг.

– Да, цветы прекрасны. Но розы нашей Бет лучше! – сказала миссис Марч, нюхая маленький увядший букетик, заткнутый за пояс.

Бет прижалась к ней и тихо прошептала:

– Жаль, я не могу отправить розу папе… Вряд ли его Рождество такое же веселое, как у нас.

Глава третья

Мальчишка лоренс

– Джо! Джо! Где же ты? – позвала Мэг, стоя у подножия чердачной лестницы.

– Я здесь, – глухо ответили сверху.

Взбежав по ступеням, Мэг застала сестру, завернутую в плед, на трехногом диванчике у окна. Джо, поедая яблоки, лила слезы над «Наследником Рэдклиффа»[12 - «Наследник Рэдклиффа» (1853) – роман английской писательницы Шарлотты Янг (1823–1901).].

Чердак был излюбленным местом Джо – она часто уединялась там, прихватив книгу и пяток яблок, и наслаждалась покоем в обществе домашней мышки Шебуршули, которая, в свою очередь, не возражала против компании Джо. При появлении Мэг мышка юркнула в нору. Джо вытерла слезы и выжидающе посмотрела на сестру.

– Взгляни только! Приглашение от миссис Гардинер на завтрашний вечер – самое настоящее! – вскричала Мэг, размахивая драгоценным листочком, и восторженно прочла: «Миссис Гардинер будет рада видеть мисс Маргарет и мисс Джозефину Марч на балу в канун Нового года». Мама не возражает, вот только что надеть?

– Глупый вопрос! Разумеется, поплиновые платья – у нас же больше ничего нет! – с набитым ртом ответила Джо.

– Ах, если бы у меня было шелковое!.. – вздохнула Мэг. – Мама говорит – может быть, купим, когда мне исполнится восемнадцать, но до восемнадцати ждать целую вечность!

– Поплин почти как шелк, и платья вовсе не плохи, твое вообще как новое! Ой, совсем забыла – я свое прожгла и порвала немного, не знаю, что делать… След большой, не вырежешь…

– Сиди на месте и не поворачивайся к людям спиной – спереди оно в порядке! Я куплю новую ленту для волос, мама даст мне жемчужную брошку, мои новые туфельки – просто прелесть, и перчатки тоже ничего, хоть и хотелось бы иметь получше…

– Мои с пятнами от лимонада, я без перчаток обойдусь – не покупать же новые! – сказала Джо – она обычно не слишком беспокоилась о нарядах.

– Ты обязана надеть перчатки, иначе я никуда с тобой не пойду! – решительно вскричала Мэг. – Перчатки – это самое главное, без них нельзя танцевать, если тебе все равно, то мне будет очень стыдно!

– Если нельзя танцевать без них, то я посижу. Я не слишком люблю танцы. Что за веселье без толку кружить по комнате – то ли дело бегать и дурачиться!

– Новые перчатки уже не попросишь – они очень дорогие, а ты ужасно неаккуратная. Когда ты испортила прошлые, мама сказала, что больше не купит тебе перчаток до весны… Пятна точно нельзя отстирать? – не унималась Мэг.

– Если просто держать их в руке, то пятен не видно… О, придумала! Мы наденем по чистой перчатке и возьмем в руки по испорченной – правда, здорово?

– У тебя ладони больше, ты растянешь… – замялась Мэг – она питала самые нежные чувства к своим перчаткам.

– Тогда я пойду без них! Мне все равно, что люди скажут! – заявила Джо, снова уткнувшись в книгу.

– Ладно-ладно, бери! Только не запачкай и веди себя, пожалуйста, прилично: не закладывай руки за спину, не сверли людей глазами и не кричи: «Клянусь стариной Колумбом!»

– Не волнуйся – я буду образцом чопорности и постараюсь не попадать впросак. Иди пиши ответ и дай мне дочитать этот великолепный роман.

Мэг удалилась «с радостью принимать приглашение», придирчиво осматривать платье и, напевая от счастья, пришивать свою единственную кружевную оборку, а Джо тем временем дочитала роман, доела четыре оставшихся яблока и немного повозилась с Шебуршулей.

В канун Нового года гостиная пустовала, так как младшие девочки играли в переодевания, а старшие собирались на бал, что было делом чрезвычайной важности. Хоть наряды были нехитрыми, подготовка включала в себя много беготни, болтовни и смеха – а один раз дом наполнился запахом паленых волос. Мэг хотела, чтобы ее лоб обрамляло несколько локонов, и Джо вызвалась завить обернутые в бумагу пряди с помощью горячих щипцов.

– Разве они должны дымиться? – забеспокоилась Мэг, сидя на кровати.

– Это просто влага испаряется! – пояснила Джо.