Убивая Еву: это случится не завтра

– Не знаю. Его допрашивали, но они… О боже… – Его рвет желчью, опорожняется мочевой пузырь. Вонь, жужжание мясных мух – все становится еще гуще. У противоположного края стола Лара угощается третьим печеньем.

– Но они?..

– Меня убрали из комнаты. Я слышал только, как они орали, повторяя один и тот же вопрос: «Кто такие „Двенадцать“?»

– И он ответил?

– Не знаю, они… Они ужасно его избивали.

– Так он рассказал или нет?

– Не знаю. Они все время повторяли один и тот же вопрос.

– И кто же такие «Двенадцать»?

– Не знаю. Клянусь.

– Govno. Херня.

Его снова скручивает, по щекам текут слезы.

– Прошу! – скулит он.

– Прошу – что?

– Вы говорили…

– Мало ли что я говорила, mudak. Расскажи о «Двенадцати».

– Я знаю только слухи.

– И какие именно слухи?

– Это что-то типа… тайной организации. Очень могущественной и беспощадной. Больше ничего не знаю, клянусь.

– Чего они хотят?

– Откуда я, б…, знаю?

Она задумчиво кивает.

– Сколько было тем девочкам? Которых «Золотое братство» отправляло в Европу?

– Шестнадцать, не младше. Мы же не…

– «Мы же не работаем с детьми»? Ты что, феминист?

Ринат открывает рот, но не успевает ответить – его сводит очередная судорога, он выгибается грудью вверх и несколько секунд стоит как паук – на руках и ногах. В следующее мгновение на грудь ему, корчащемуся в агонии, опускается ступня, придавливая к земле, и женщина, известная Ринату под именем Марина Фальери, снимает парик цвета воронова крыла и достает из глаз янтарные линзы.

– Сожги, – приказывает она Ларе.

Теперь, без грима, у нее совсем иной вид. Темно-русые волосы, морозно-серые глаза и бездонно-пустой взгляд, не говоря уже о «чизетте» с глушителем в ее руке. Ринат понимает, что это конец, и оттого боль каким-то образом немного, на градус-другой, утихает.

– Кто вы такие? – шепчет он. – Кто вы, б…, такие?

– Меня зовут Вилланель. – Она направляет «чизетту» ему в сердце. – Я киллер у «Двенадцати».

Под его взглядом она дважды спускает курок. В дневном душном воздухе звуки выстрелов через глушитель – словно треск сухого хвороста.

Перетащить труп Рината и похоронить его в вырытой могиле – дело недолгое, но хлопотное и неприятное, так что Вилланель предоставляет это Ларе. Сама же тем временем погружает на мотоскафо стол, стулья и остатки обеда. Возвращается с канистрой. Пропитывает бензином футболку с джинсами и бросает их в разведенный Ларой костер поверх тлеющего парика.

Ринат уже закопан, и Вилланель приказывает Ларе снять шорты и лифчик от купальника. Зачистка занимает почти час, но в итоге вся одежда сожжена, пепел развеян, а все, что не сгорело – кнопки, застежки, пуговицы, – отправлено в воды лагуны.

– На катере есть ведро, – бормочет Вилланель, глядя на воду.

– Зачем?

– Угадай. – Она указывает на благоухающие Ринатовы выделения.

Наконец Вилланель удовлетворена, они спускаются к пристани, переодеваются в одежду, которую привезла с собой Лара, отшвартовывают катера и отчаливают на северо-восток. Венецианская лагуна мелководна, средняя глубина – около десяти метров, но есть в ней ямы и гораздо глубже. Неподалеку от острова Повелья глубиномер на мотоскафо обнаруживает одно такое место, и Вилланель отправляет туда стулья, кирку и лопату.

В XVIII и XIX веках Повелья служила карантинным изолятором, куда приставали суда, зараженные чумой. В начале  ХХ века здесь была психиатрическая клиника, где согласно венецианским легендам пациентов подвергали жутким опытам. Сегодня остров заброшен, имеет необитаемый вид и репутацию места с привидениями, так что туристические катера тут нечастые гости.

Повелья разделена надвое узким каналом, который скрыт свисающими ветвями деревьев. Именно здесь, вдали от судоходных маршрутов, девушки пришвартовываются. Под придирчивым взглядом Вилланель Лара обрабатывает все поверхности мотоскафо спреем, удаляющим ДНК, затем выдергивает пробку отливного отверстия и перепрыгивает на второй катер. Мотоскафо тихо погружается под воду и через двадцать минут уже покоится на дне канала.

– Его, конечно, найдут, – говорит Вилланель. – Но не сразу. Нам пора в гостиницу. Мы же по сценарию сестры?

– Да. Я там сказала, что еду тебя встречать в аэропорт Марко Поло.

– А мой багаж?

– В ящике.

Вилланель изучает сумки из телячьей кожи от Феррагамо.

– Кто мы такие?

– Юлия и Алена Пинчук, совладельцы киевского агентства знакомств MySugarBaby.com.

– Прекрасно. Кто из них я?

– Юлия.

Вилланель откидывается на кремового цвета кожаную спинку пассажирского сиденья.

– Поехали. Тут работа выполнена.

Сидя в ресторане отеля «Эксельсиор» на Лидо, Вилланель и Лара попивают розовое шампанское «Мерсье», закусывая охлажденными frutti di mare[12 - Дары моря, морепродукты (ит.).] с серебряной этажерки. В зале, украшенном колоннами в мавританском стиле, преобладают оттенки белого и слоновой кости и не слишком людно: уже конец сезона, и летняя публика почти разъехалась, хотя фоном все равно слышен оживленный гул голосов, прерываемый вспышками хохота. За террасой – плохо различимая в сумерках лагуна, ее поверхность темнее неба буквально на один тон. В воздухе ни дуновения.