Луша и Артём. Продолжение романа «Хорошо ли нам будет там, где нас нет?». Роман в шести томах. Шестой том «Луша и Артём» издаётся на русском языке

Луша и Артём. Продолжение романа «Хорошо ли нам будет там, где нас нет?». Роман в шести томах. Шестой том «Луша и Артём» издаётся на русском языке
Лукерья Сайлер

…О чём бы ни писала Лукерья Сайлер, всегда у неё на первом месте Душа, Создатель, Человек. Главной очистительной силой от всех недостатков, от грязи душевной она видит Любовь… Когда прочтёшь какой-нибудь из рассказов Лукерьи, то непременно хочется прочесть его ещё раз, чтобы, как она, поспорить с кем-то из героев, а с кем-то быть солидарным. Потому что жизнь для неё – это борьба, а диалоги между действующими лицами – спор, дискуссия, в которой рождается Истина.Виктор Ваймер

Луша и Артём. Продолжение романа «Хорошо ли нам будет там, где нас нет?»

Роман в шести томах. Шестой том «Луша и Артём» издаётся на русском языке

Лукерья Сайлер

© Лукерья Сайлер, 2020

ISBN 978-5-4498-2667-1 (т. 6)

ISBN 978-5-4498-0072-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лукерья Сайлер-Мария Трубина

Луша и Артём

продолжение романа

Хорошо ли нам будет там, где нас нет?

Роман в шести томах

Шестой том «Луша и Артём»

издаётся на русском языке

Шестой том «Луша и Артём»

Первая глава

Первая ревность

Новогодние вечера у Луши в школе и у Марка в университете совпали на один день, с разницей в один час. Они решили пойти в университет, чтобы не рассекретить себя в школе и не вызвать лишних разговоров. Луша приготовила себе такой костюм, в котором было бы трудно её узнать.

Марк подъехал к школе в тот момент, когда она после выступления, уже переодевшись, ждала его на улице.

– Ты с кем-нибудь танцевала? – спросил Марк, когда она села в машину.

– Да, с одним парнем, я его не знаю. Наверное, не из нашей школы и взрослый очень. Примерно, лет так – 23—24. Грубиян. Сначала потянул меня за руку, а потом пригласил танцевать.

– Обещай мне, что без моего разрешения с незнакомыми парнями, да к тому же, ещё с взрослыми грубиянами, танцевать не будешь.

– Марк, ты что у меня такой ревнивый, что ли? Ведь это же смешно. Я станцевала один танец с незнакомым человеком, и ты берёшь с меня такое обещание. Это означает, что если тебя рядом не будет, я должна сказать: «Извините, мне муж не разрешает».

Марк не ответил. Помолчав немного, сказал очень серьёзным голосом:

– Луша, можешь думать, что хочешь, но я убедительно тебя прошу, чтобы ты больше не танцевала с незнакомыми мужчинами. Ты моя жена и я в праве тебе это запретить.

– Может, попросить?

– Хорошо. Я прошу тебя.

– Обещаю по возможности выполнять твою просьбу. Но посуди сам, если ты будешь меня ревновать к каждому телеграфному столбу, какая наша совместная жизнь получиться? У нас в деревне Мишка Сёмкин привёз жену, как говорят, из армии. Учительницей в младших классах работала. Через два года она от него сбежала, беременная. Ревновал её, приходил даже в школу, устраивал там ругань. Он, конечно же, уехал за ней. Его мать рассказывала, что у них сын родился, а вмести не живут. Тётя Лиза плакала, говорила, что Мишка на неё руку поднял, и она ему этого никогда не простит.

– Хорошо. Обещаю не ревновать тебя к телеграфным столбам, но не ревновать совсем не проси, это не в моих силах. Я не могу не думать о тебе даже одну минуту: где ты?.. как ты? Если это ревность, то, увы… – эти слова он произнёс очень серьёзно.

Марк остановил машину на стоянке возле университета. Они какое-то время сидели молча. Потом Марк обнял её, прижал к себе.

– Пошли, – сказал он.

– Как знать, что у тебя происходит в стенах университета, на тренировках, на соревнованиях; порой не вижу тебя целыми днями. Я же не беру с тебя обещаний: не разговаривай с посторонними девушками, не танцуй с ними, не общайся?. А ведь я тоже о тебе думаю. Извини за сравнение, но ты у меня «как заноза в мозгах» и тоже там есть: как ты? где ты?

– Вот ты какая! – Марк громко рассмеялся, – вот, ты у меня какая! Да ты ещё ревнивее, чем я!

– Ревность, говорят, это не очень хорошее чувство. Она может сжечь настоящие чувства и разрушить семью.

– Мои чувства – это беспокойство за нашу семью, за нашу совместную жизнь, и что они могут оказаться разрушительными?

– Беспокойство, страх, ревность – это не то, что надо для создания семьи. Ты меня ревнуешь, значит, не веришь мне. Это обижает, потому как повода для этого я тебе не давала и ничего от тебя не скрывала. Не вынуждай меня обманывать тебя. Как можно любить и не верить?

– Если мои чувства: беспокойство за нашу семью, чтобы в неё не влез кто-то третий, называются страхом, ревностью – пусть они так и называются. Они у меня есть и будут – да я такой. Я очень люблю тебя и не слепой, вижу как мужики, порой, пожирают тебя глазами. – Марк поцеловал Лушу. – Тебе не кажется, что бал не состоится из-за того, что мы с тобой там не появимся?

Марк не сказал в университете, что женился, с ним учились ребята из его школы, поэтому Луша была накрашена до неузнаваемости и на ней было одето длинное немного свободное в талии, несовременное платье.

– Кто эта девушка, с короткой стрижкой, в ярко-красном платье, не сводящая с меня и с тебя своего печального взгляда? – спросила Луша.

Марк, не посмотрев в сторону девушки, сказал:

– Это Вера. Мы учимся с ней вместе.

– А почему все остальные так на меня не смотрят, как она?

– Это тебе так показалось. Приглядись, у входа стоит Галя, в костюме рыцаря, она тоже смотрит в нашу сторону. А вот видишь зайца, серого такого, или кролик… или крольчиха и тоже смотрит в нашу сторону. О! Это же, Максим Родин! А что это он так пялится на тебя? Надо разобраться с ним, – смеялся Марк, прижимая к себе Лушу. Но Луша не смеялась и даже не улыбалась.

Девушка, которую Марк назвал Верой, смотрела в их сторону непросто с любопытством, а, как говорят, с «глазами на мокром месте». И не увидеть в них тоску, ревность, печаль и другие чувства, вызывающие слёзы, было просто невозможно.

Луша прижалась к Марку и прошептала ему на ухо:

– Марк, а ведь ты обманываешь меня и даже не стесняешься. Почему? Мне запрещаешь танцевать с «телеграфными столбами»… а я что должна делать в таком случае? Они остановились посреди танцующих, смотря друг другу в глаза.

– Тебе это надо, Луша? – спросил он.

– А разве, что-то есть, что мне не надо, если это касается тебя и меня?