Сэр Шиллинг

– Будь осторожен. На Лизи Уиллоби имеет виды Виктор Бэндигтон.

Оставим молодых людей и обратим внимание на семью Уиллоби. Молодые люди очень точно их описали. Действительно, барон Уиллоби лично вывел в свет младшую дочь Амелию, которой только исполнилось восемнадцать лет. Другие две дочери уже выходили в свет, и теперь пришли, чтобы поддержать сестру, хотя она в том не нуждалась. По крайней мере, они сами так говорили. Однако их слова выглядели весьма сомнительно, учитывая те взгляды украдкой, которые они бросали на двух рыжеволосых молодых людей, которые в свою очередь не сводили взгляда с них. Это были кузены Виктор и Джейсон Бэндигтон. Как только появилась возможность, а выражалась она в том, что барон Уиллоби был занят разговором с Амелией, оба одновременно подошли и пригласили Берну с Лизи на французскую кадриль, с которой и должен был начаться бал. Получив согласие, они быстро удалились, чтобы раньше времени не попадаться на глаза барону Уиллоби, который откровенно недолюбливал главу семейства Бэндигтон.

– Мы можем поехать после бала к матушке Элизабет? – спрашивала Амелия у своего отца.

– Нет. Она прислал письмо, в котором приглашает нас завтра. И просит прощения за то, что не смогла вывести тебя в свет сама.

– Крёстная потеряла отца! Как она могла приехать в такой день на бал? Это мы все должны быть сейчас рядом с ней!

– Мы поедем…

Барон Уиллоби не договорил. В этот миг к Амелии подошёл молодой человек, назвал своё имя, поклонился и пригласил на кадриль.

– Простите, я занята и не смогу оказать вам внимание! – вежливо ответила Амелия.

Молодой человек побледнел, снова поклонился и медленно пошёл прочь.

– Не смей! – прошипел барон Уиллоби. – Не смей! Веди себя так же, как все остальные девушки.

– Генри! – достаточно громко выкрикнула Амелия. Молодой человек, который недавно получил отказ, повернулся и устремил на неё удивлённый взгляд. – Генри?! Вас ведь так зовут?

Молодой человек кивнул. Амелия поманила его рукой к себе. Тот сразу же подошёл.

– Я передумала, Генри. Первый танец ваш!

Поблагодарив её, Генри отошёл, но недалеко.

– Вы сами того желали! – Амелия даже не старалась делать вид, будто не замечает возмущённый взгляд отца.

Не один барон Уиллоби был возмущён. Все кто стал свидетелем столь грубой выходки, то и дело косились в её сторону с откровенной неприязнью.

Сёстры не обратили внимания на поведение Амелии. Они лучше других знали её нрав. Вероятно, по этой причине всё время старались сохранять некоторое расстояние между собой и ею.

Тем временем, объявили французскую кадриль.

– Не смей его обижать! – успел шепнуть барон Уиллоби до того, как Генри повёл Амелию на танец. Мало ему было беспокойства за Амелию, а тут ещё заявился сын этого выскочки Бэндигтона, и повёл Лизи на танец. Второго барон Уиллоби не знал в лицо, но намеревался выяснить его имя сразу после танца.

Выстроившись в ряды, юные леди со своими кавалерами ждали начала танца. Зазвучали первые аккорды. Кавалеры отступили на шаг вправо и поклонились. Следом сделали шаг дамы, и присели в реверансах. Затем кавалеры взяли их за руки, и повели вперёд. Один ряд проходил сквозь другой, создавая неповторимое очарование.

Когда они снова взялись за руки, Генри допустил серьёзный промах. Он спросил Амелию, что она о нём думает.

– А что можно думать о человеке, который с радостью принимает унижение? Он жалок.

Генри споткнулся и чуть не упал. Амелии пришлось его поддержать.

– Да ещё и на ногах не держится!

– Зачем вы сюда пришли? – успел спросить Генри, прежде чем они разошлись в разные стороны. Когда они вновь сошлись, Амелия со всей любезностью ответила на вопрос.

– Посмотреть на таких болванов как вы!

Генри остановился среди танца. А затем, не поклонившись с высоко поднятой головой, ушёл восвояси. Амелии тоже пришлось вернуться к отцу. Её встретил гневный взгляд.

– Генри почувствовал себя дурно, – Амелия изобразила некое подобие расстройства.

– Уезжай домой, пока ты всех нас здесь не опозорила. Я с твоими сёстрами возьму наёмный экипаж!

– Как скажете, батюшка, – Амелия поклонилась ему, а потом неторопливо направилась к выходу.

– Наверняка ослушается и отправится к Элизабет, – пробормотал ей вслед барон Уиллоби и тяжело вздохнул. – Господи, когда же я от неё избавлюсь?! Неужели, мне всю жизнь терпеть эти муки? Откуда взялся у неё этот характер? Если б не Элизабет, я бы не справился с Амелией.

Элизабет! Она всегда оставалась для барона Уиллоби той юной красавицей, в которую он влюбился много лет назад. А потом…потом сделал предложение. Но она выбрала другого человека. После того злополучного вечера, когда она отвергла его руку, они не встречались несколько лет. Судьба свела их лишь в день похорон Аманды, покойной баронессы Уиллоби. Он остался один, с тремя дочерями на руках. Лизи исполнилось всего три года, Берне два. А Амелия родилась в день смерти своей матери. Это произошло ровно восемнадцать лет назад. И все эти восемнадцать лет Элизабет поддерживала его. Она относилась к его дочерям как к своим собственным, но больше всех любила Амелию. Она души не чаяла в младшей дочери и однажды призналась, что Амелия напоминает её саму в молодости. Дочери называли её не иначе как матушка Элизабет. Он сам иногда называл её по имени. Барон Уиллоби и сейчас продолжал её любить. Возможно даже больше, чем в молодости, но ни разу за эти годы так и не осмелился на откровенный разговор. Он боялся. Боялся, что она снова уйдёт и оставит его одного. И главной причиной страха являлся траур, который и по сей день соблюдала Элизабет по своему покойному супругу. Он никогда бы не осмелился потревожить столь трогательную преданность.

Барон Уиллоби полностью погрузился в мысли, оттого и не замечал как Лизи и Виктор смотрят друг на друга. А они не только смотрели, но и разговаривали:

– Когда, Лизи? Когда? – спрашивал у неё Виктор.

– Я уже сказала. Завтра. Встретимся в кофейне, как обычно.

– Когда я смогу просить твоей руки?

– Надо ещё немного подождать, Виктор!

– Ты меня не любишь!

– Я тебя люблю, а вот мой отец действительно не любит.

– Я – то в чём виноват?! Они с моим отцом разъехаться не смогли, поэтому и разругались.

– Твой отец не уступил дорогу!

– Твой отец тоже не уступил дорогу!

– Не смей грубить, Виктор!

– А как насчёт тебя?

– Я говорю правду!

– Я тоже говорю правду!

– Нет! Ты грубишь! И если ты сейчас не извинишься, мы с тобой никогда больше не увидимся.

– Ну и прекрасно. Раз ты не способна выслушать правду, нам действительно не стоит встречаться.

Оба надулись, замолчали и до конца танца больше не заговаривали. Дела Берны с Джейсоном обстояли немногим лучше. Оба испытывали симпатию друг к другу, но так и не решились заговорить до самого конца бала.

Уезжая с дочерями после бала, барон Уиллоби пришёл к выводу, что Амелия была права, когда говорила, что не стоило сюда вообще приезжать. Как он и предполагал, Амелии не оказалось дома.