Сэр Шиллинг

– Любое, даже самое незначительное воспоминание мне поможет…пожалуйста…

– Ваша светлость уже не раз нас спрашивала о тех событиях…

– Я не знала, что Джон Бирн увёз мою дочь в Ирландию. Ну же…вы должны хоть что-то вспомнить…может он говорил, куда поедет и рассказывал о своём доме?

– Нет! Нет! Нет! Мы бы рассказали…но он никому ничего не сказал, когда уезжал…разве можно скрывать от матери дитя?

– Уходите…

До Шилли донёсся звук шагов. Он не вытерпел и снова заглянул в окно. Женщина в чёрном платье стояла спиной к нему. Потом неожиданно упала на колени и закричала:

– Будь ты проклят, отец! Почему? Почему ты мне ничего не рассказал? Где моя дочь? Где я буду её искать? Где? Мне жизни не хватит её найти… – следом донёсся плач.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнате появилась та самая девушка, которую он подвозил. Шилли быстро отпрянул от окна, но крик её он не мог не услышать.

– Матушка Элизабет! Крёстная!

Шилли снова подошёл к окну, и увидел, как молодая девушка обнимала женщину.

– Амелия! Дитя моё…не придавай значения моим слезам…я просто расстроена смертью отца. У тебя праздник…впервые вышла в свет…

– Крёстная, какой праздник? Разве я могу радоваться, когда ты так печалишься? Пойдём, пойдём, я приготовлю тебе чай,…мы поговорим, и тебе станет легче. Пойдём…

Эта самая Амелия обняла женщину и вывела её из комнаты. Шилли прикрыл дверь. Потом вытянулся над перилами и заглянул вниз. Никого поблизости не оказалось. Одним движением он перебросил тело вперёд и через мгновение мягко приземлился на траве. Оглянувшись по сторонам, он побежал к изгороди.

Спустя несколько минут, он уже гнал лошадей по дороге домой. В ушах так и звенел голос, полный горя и отчаяния: «Где моя дочь, отец?».

Ему никогда не было дела до чужих страданий, но переживания этой женщины его задели. Очень сильно задели. И если кто-то ей мог помочь, то это был именно он.

Дома никто не спал. Все волновались. Ждали его. Шилли коротко обо всём рассказал, передал маме Жантан добытые пятьсот сорок фунтов, а потом отвёл отца в кузницу.

– Дай знать всем нашим ребятам в Ист-Энде. Нужно найти повитуху, которая двадцать два года назад принимала роды где-то рядом с башней Гамлета. Награда двадцать фунтов.

– Стоящее дело? – спросил заинтригованный Ягр.

– Да. Пусть из-под земли достанут её, или семью этой повитухи.

В шесть часов следующего утра на третьем этаже уже известного нам дома раздался громкий стук. Протирая сонные глаза, Лонтерн отворил дверь и с удивлением узрел толстяка в сопровождении двух констеблей.

– Это он! – завопил мистер Догерти. Он бросился вперёд, вцепился двумя руками в горло Лонтерна и что было мочи, закричал: – Верни мои деньги, мерзавец!

Глава 7

Крёстная

В тот же день, в полдень, состоялись похороны графа Росбери. Прощание было коротким. Священник прочитал молитву, а друзья и родственники сказали подобающие печальному событию слова. Многие обратили внимание, что дочь покойного не пролила ни единой слезинки. Она была молчалива и не сводила взгляда с гроба. Но и только.

После похорон все вернулись в особняк Росбери, чтобы почтить память покойного за столом. Поскольку новоиспечённая графиня Росбери отчётливо показывала своё равнодушие к происходящему, никто не стал задерживаться. Уже к семи часам вечера рядом с Элизабет осталось только семейство Уиллоби.

Амелия с самого своего приезда не отходила от крёстной. Она всячески пыталась её приободрить и поддержать в столь тяжкие для неё дни. Если она и была удивлена равнодушием крёстной к столь печальным событиям, то никак этого не показывала.

Даже сейчас, когда отец с сёстрами Берной и Лизой расположился на роскошном диване, обитым светлым бархатом, Амелия, распустив своё платье, сидела прямо на ковре рядом с креслом крёстной.

– Вы хорошо себя чувствуете, Элизабет? – спросил было барон Уиллоби, но тут же расхохотался. Правда, он быстро захлопнул рот, и принёс извинения. Четвёртые за этот день. – Простите! – раскаянно пробормотал он. – У вас…такое горе…

– Батюшка, вы целый день слишком веселы, – с подозрением заметила Амелия, – настолько веселы, что даже похороны графа Росбери вас не смогли успокоить.

– Прошу прощения! Ничего не могу с собой сделать! – барон Уиллоби развёл руками. – Как прочёл статью в утренней газете, так остановиться не могу.

– Сэр Шиллинг?! – спросила у него Элизабет. Она прекрасно знала, с каким восхищением относится к этому вору барон Уиллоби.

– Вы удивительно проницательны, Элизабет.

– Что же он натворил на это раз? – поинтересовалась она, но лишь из желания оказать внимание своему собеседнику.

– Выкрал из собственного дома полицейского по фамилии Лонтерн, которому было поручено его арестовать. Потом раздел и привязал к столбу на Кэтрин-Стрит. Полицейский всполошил всю улицу своими криками. Он умолял его не сжигать. А когда его освободили, заявил, что сэр Шиллинг собирается взорвать Скотланд-Ярд с помощью двенадцати бочек с порохом. Дело дошло до того, что он остановил повозку гружённую бочками с вином, и даже прострелил одну из них. В результате чего насмерть перепугал извозчика и причинил немалый ущерб его хозяину. Когда начальника полиции спросили, что он обо всём этом думает, тот ответил, что у него в полиции и без Лонтерна хватает болванов.

Элизабет нашла в себе силы улыбнуться, когда слушала рассказ барона Уиллоби. Берна и Лизи тихонько смеялись. Амелия же выглядела хмурой, и высказалась по поводу этого вора, как только появилась возможность:

– Жалкий прохвост, возомнивший себя великой личностью. Он только и способен обманывать таких законченных болванов как этот Лонтерн. Ничтожество и трус. Вот кто этот сэр Шиллинг. Попадись он мне в руки, его ничто бы не спасло.

– Не вздумай повторять эти слова в публичных местах! – предостерёг барон Уиллоби. – Если они до него дойдут, тебе и всем нам не поздоровится.

– У него духу не хватит покуситься на людей, которые обладают хотя бы относительно небольшим количеством ума.

– Не стоит недооценивать этого преступника, – нравоучительно заметила Элизабет. – Он уже два года водит всех за нос. Этот человек определённо обладает всеми теми качествами, которых следует опасться.

– Боюсь, меня его таланты не смогли впечатлить, – отозвалась Амелия.