Чёрная королева. Ледяное сердце

Генерал пытался снова и снова, прихлёбывая вино, говорил о потерях лаарцев, о голодающих за перевалом женщинах и детях, о сожжённых деревнях, о том, что королева тоже не хочет войны…

– Если ваша королева не хочет войны, – прервал его Оорд, – то, что вы делаете здесь? На нашей земле? Уходите, и война закончится.

– Ты же прекрасно знаешь, что мы не уйдём, пока не возьмём Эйгера – чудовище, которое убивает наших людей вдоль всей границы. Того, кто рвёт на части их тела для забавы. Этой войной вы обязаны ему и вашему упрямству. Отдайте его нам, и война закончится в тот же день. Ты можешь её закончить, Оорд, достаточно лишь присягнуть королеве, – генерал сплёл пальцы, голос его звучал негромко.

– Пфф! – Оорд фыркнул как лошадь. – Отдать нашего э?фе, верховного джа?рта проклятым кахо?ле?! Генерал, да вы, верно, перебрали этой перчёной бурды. Скажу только, что перевал вам не взять.

– Ты, Оорд, похоже думаешь, что все кахоле – дураки? – жёстко ответил генерал. – Но это далеко не так. Раз мои люди поймали тебя – главу клана Заклинателей, значит, плохи у вас дела, а? Как же ты не услышал ребят Урлаха? Что, ваши камни вдруг замолчали? Сила совсем ушла? Или, может, мы научились ходить так, что они нас не слышат? А может, вы разучились слушать? Что от вас осталось? Только спесь! А от вашей силы? И вот эта гора, – генерал указал пальцем в сторону перевала, – последнее, что отделяет вас от поражения. Можешь не сомневаться, ещё до снега мы будем на той стороне.

Горец прищурился, глядя куда-то сквозь мятущееся пламя, и произнёс медленно, разделяя слова паузами:

– Я вот что скажу тебе… И, думаю, это всё, что тебе нужно знать… Когда настанет час, мы все выйдем… даже дети и старики. Каждый встанет и сольётся с камнями, и земля вздрогнет и сбросит вас, как собака блох. И мы все умрём там, на том перевале, но не пустим вас в долину, – голос Оорда звучал напевно и тихо, но было в нём что-то такое, отчего у генерала даже волосы на голове зашевелились, – мы все там погибнем… А ещё, – горец посмотрел генералу прямо в лицо, – мы заберём с собой всех вас.

Глаза горца, отражая пламя костра, стали совсем жёлтыми, точь-в-точь расплавленный янтарь. И было понятно, что говорить дальше не о чем.

– Мы возьмём перевал, хотите вы этого или нет. А теперь, раз ты не хочешь по-хорошему, Оорд, будет по-твоему.

Генерал встал и приказал Урлаху:

– Допросить с пристрастием! Да смотрите, чтобы остался жив до утра.

Потом выплеснул остатки вина в костёр. Горец был прав – вино и в самом деле перчёное пойло, Барку руки бы оторвать за такую стряпню. И быстрым шагом он вернулся в шатёр. Зловещие слова Оорда ещё звучали у него в ушах. До следующего штурма две недели, не меньше, а то и три. Ждать обозы с провиантом и оружием, подкрепление, да ещё одного колдуна в помощь от королевы. А что потом? Потом, если этот Оорд прав, а у генерала были основания ему верить, они все там погибнут. Раз сегодня Урлах смог взять самого главу клана Заклинателей, значит, в Лааре дела совсем плохи. Значит, они загнали проклятых айяарров в самый угол. А что остаётся зверю, загнанному в угол?

– Эй, Барк! Жабья твоя душа, где тебя носит?

– Тут я, вашеслость, – горбатая тень появилась из темноты.

– Разожги огонь, свечей ещё принеси, вина и поесть. И перьев.

Генерал достал ларец с письмами, перечитал два последних, затем порвал своё письмо, адресованное королеве, и, взяв чистый свиток и перо, сел писать заново:

«Милостью Богов, приветствую вас, Настоятельница Ладде?рис!

Посылаю вам знак моей глубокой привязанности и уважения. Обстоятельства таковы, что вынуждают меня в самый кратчайший срок забрать вашу воспитанницу Ка?йю. Для чего я направляю к вам моего верного человека – Да?рри Абале?йна с эскортом, чтобы он сопроводил её как можно скорее в Ро?кну. Вместе с этим письмом я также посылаю вам полную оплату её обучения и проживания за последний год, а также и сверх того в благодарность за ваше терпение, доброту и заботу. Надеюсь, Боги будут милосердны ко всем нам.

Прошу вас по получении этого письма немедля в тот же день отправить Кайю в путь. Это важно.

Прощайте. Всегда Ваш, А?рджент Альба».

Генерал размашисто расписался, поставил оттиск своей печати внизу письма, и щедро присыпав его песком, взялся за второе. Он писал быстро и много, не отвлекаясь на дикие вопли горца, которые доносились со стороны лагеря – Урлах знал своё дело. Писал, подписывал, ставил печати и присыпал песком. К тому моменту, когда пятое письмо было дописано, за пологом раздалось громкое:

– Уйди, дурень, зашибу! – и в палатку без доклада вошёл капитан Дарри Абалейн.

Ночь уже сгустилась, стала чернее угля, даже вопли горца стихли – видимо, ребята Урлаха решили устроить перерыв. Дарри принёс с собой запах пыли и лошадиного пота – видно, что скакал весь день без устали, и выглядел так, словно сейчас упадёт замертво.

– Добрый вечер, Ваша светлость! – стащил шляпу, махнув ею так, что перья лихо подмели пол.

– Добрый ли? – усмехнулся генерал. – Ладно, пусть будет добрый. Заждался я тебя уже. Садись, поешь и рассказывай. Какие вести?

Приглашать дважды не пришлось. Дарри снял плащ, ремень, саблю – всё бросил на походный сундук, стянул перчатки и, сев прямо на волчью шкуру, лежавшую на полу, без стеснения плеснул вина в бокал генерала и выпил.

– Дурные, я бы сказал, ваша светлость. Ещё одна деревня к северу от Ирха. Семь человек, – Дарри закусил вино утиной ногой. – Как же давно я не пил хорошего вина!

– Так же разорваны?

– Да, вся семья мельника и четыре работника. Но в этот раз он был как-то особенно лют, словно чует близкий конец. Ну и как всегда – никто ничего не видел, только следы. Лапы, когти – всё как раньше. Мы опоздали всего на час…

Дарри рассказал всё как было, умолчав лишь о том, что нашёл живого свидетеля. Ему нужен маленький козырь в этой игре. Тавра?чья старуха сказала, что девчонку нужно оставить у неё до темнолуния. Тогда она сделает хорошую нить. Он и оставил. Да и какая польза с этой девчонки генералу? Отдать её колдуну? От колдуна толку, как от тех козлов, которых он режет, молока. А с новой нитью Дарри уж точно возьмёт эту тварь. Будет подарок генералу, ну и ему обещанная королевой награда, жаль только, что ждать целых две недели.

– Ладно, всё равно ему осталось недолго. Держи. Для тебя новое поручение будет. Поедешь в Шерб.

Генерал протянул капитану кофр для свитков и кратко изложил суть дела. Дарри слушал и молчал, хотя по глазам было видно, что ушам своим он верит плохо, но переспрашивать не стал. Взяв кофр, поклонился.

– Когда прикажете уезжать?

– Немедленно. Эскорт возьми сам, кого нужно и сколько нужно. И помни – время дорого. Очень. Я вскоре тоже поеду к королеве, так что встретимся в Рокне.

– Разрешите идти?

– Иди. И ещё… никто не должен знать, ты же понимаешь?

– Не беспокойтесь, ваша милость, я нем, как рыба.

Дарри допил вино прямо из бутылки, сгрёб в охапку свои вещи и бодро зашагал в темноту.

Генерал вышел наружу вслед за ним. Долго стоял и смотрел, как Лучница прячет своё остриё за тёмную кромку гор, слушал, как ухает филин в ветвях за походным госпиталем, да перебрёхиваются где-то в зарослях орешника вездесущие лаарские лисы, падкие до объедков, как рычит и хрипит горец и изредка ругается Урлах. Сон не шёл. Тянуло холодом. Продрогнув окончательно, он вернулся в шатёр, подбросил дров в жаровню и сел писать ещё одно письмо, да так и задремал за столом в ожидании утра.

А к утру горец сбежал.

Глава 3. Деликатное дело

Эскорт Дарри оставил на постоялом дворе на выезде из Шерба.

До Обители было всего пару ква?рдов. Места тут тихие, до границы далеко. Не слышно отголосков войны, и про Зверя на каждом углу не судачат. Так что шестеро сопровождающих с их скабрёзными шуточками и праздным любопытством могут спокойно резаться в кости. В его деле они пока что были совсем лишние. Он взял только местного кучера и спозаранку покатил по пыльной дороге в монастырь.

Утро было по-летнему жарким и красное зарево на востоке обещало знойный день. Вокруг города и до самой Обители по сторонам простирались поля: виноградные, розовые, лавандовые – владения монастыря и оливковые рощи. Кучер, меланхоличный старичок в потёртой кожаной жилетке, по лицу которого было видно, что чужие тайны ему неинтересны, монотонно понукал лошадей, и те бежали размеренно. Дарри сидел рядом на ко?злах, разглядывая поверх гнедых спин дрожащую в утреннем мареве громаду Обители, что занимала всю вершину холма. От её грязно-жёлтых стен разбегались во все стороны стройные ряды подвязанных лоз, как тугие косички в причёсках коринти?йских модниц. Местное вино, густое и тёмное, стоившее на севере по три лани за бутыль, тут продавалось на каждом шагу. И вчера на постоялом дворе они воздали ему должное.

Дарри сорвал кисть, плотно набитую сизыми ягодами – терпкими и сладкими, с лёгким привкусом ежевики и тутовника. Только здесь, в Шербе, солнца столько, что оно превращает виноград в настоящий божественный нектар.

Письмо к настоятельнице он отвёз ещё вчера, надеясь забрать дочь генерала ранним утром, чтобы ехать не по самому зною и быстрее добраться в предгорья. Что ни говори, но дело было деликатным, а Дарри не любил деликатных дел. Хоть и служил у генерала уже шестой год, но такое поручение ему приходилось выполнять впервые, и потому закончить с ним он особенно торопился.

С какой бы стати генералу скрывать, что у него есть ещё одна дочь, да ещё и прятать её здесь?

Он всю дорогу думал об этом. Не секрет, что вокруг корпуса всё время отирались разные девицы, падкие до мужских ласк и жалованья. Некоторые маркитанки тоже не прочь были совместить продажу вяленого мяса, козьего сыра и муки с другого рода услугами. Но он никогда не видел и не слышал, чтобы к генералу приходили женщины. Дарри знал и жену генерала – леди Альбу, видел его сына и двух дочерей. Генерал был верен жене…

Тогда откуда ещё одна дочь?

Но и в том, что дочь генерала внебрачная, он почти не сомневался. А если она даже и не бастард, то либо больна, либо уродлива, либо калека. Обитель Та?ры славилась тем, что привечала всех обделённых судьбой, а местные сёстры и лекари могли ухаживать за несчастной девочкой.