Корона ветреных просторов

Вессанэсс, наследница по праву и положению в народе, сидела во главе стола, на месте, напоминающем деревянный небольшой трон. По левую руку от неё располагалась взъерошенная от прерванного сна Бирвингия, чья копна каштановых волос, напоминающих птичье гнездо, торчала во все стороны. Но это нисколько не смущало паттапу, вытирающую испарину с морщинистого лба.

По правую руку от госпожи восседал молодой эмпиер Вильвин, ёрзающий седалищем на деревянном стуле, что сводилось, впрочем, к его обычному поведению, ведь, по слухам замковых слуг, распускающих их между собой, он страдал болезненным геморроем. Его красный камзол, оголяющий ворот шеи до ключицы, делал его вид чрезмерно раскрепощённым либо жаждущим заполучить чьё-то внимание. Рядом с ним, со скрытым неудовольствием, расположился рихт Гарпин Сайленский, иначе как можно было объяснить его неуёмные постукивания каменной глади стола костяшками огрубевших пальцев. Напротив Гарпина, возле Бирвингии, уселся немощный Армахил, попросивший у своих учеников, грудящихся за его спиной, принести стул для Хилеса. Те с неохотой исполнили его просьбу, а затем удалились друг за дружкой прочь. Под боком Хилеса копошилась в бумагах, выложенных из кожаной сумки, мэйса Ферта Гиз, явно приготовившая смету нужд своей общины для подписания их королевой. Напротив же Вессанэсс, по другую сторону стола, расположился рихт Фитбутский, поприветствовавший наследницу кивком плешивой головы, уж у него были новости поважнее островной статистики.

Королева, достав пергаментный свиток из кармана тёмно-зелёного камзола, вручила его Вильвину, попросив незамедлительно зачитать. Он принял его с особой аккуратностью, будто трофейный клинок, и, положив на стол, сорвал восковую амийскую печать. Это свидетельствовало о том, что последним местом его пребывания был близлежащий Катис. Плотная бумага прохрустела, когда эмпиер развернул её на столе. Под жаждущими взглядами это казалось не обычным делом, и всё же парень не спешил. Он, слегка помассировав пальцами щетинистое горло, распрямился и, развернув свиток письменами к себе, заулыбался.

– Итак, господа, – вымолвил он и, нагнетая интригу, на пять секунд замолчал. – Катис, тридцать тысяч пятьсот семян. Битуан, сорок тысяч двести. Сэйланж, собрал установленную норму в пятьдесят тысяч семян, – все удивились урпийскому трудолюбию. – Гатуил, тридцать тысяч. Аския, сорок тысяч сто пятьдесят.

Взгляды членов совета были устремлены на каменный стол, где в очерченном рельефе камня остров Салкс смотрелся размашисто и велико. Но эти взгляды были удручёнными и раздосадованными. А Вильвин продолжал.

– Апакин, пятьдесят тысяч семян. Мэмис, сорок тысяч двадцать пять. Бульто, тридцать тысяч девятьсот. Иргейн, пятьдесят тысяч ровно. Сицил, девяноста тысяч семян! – пошутил он и отвёл взгляд от свитка.

Сероватая бледность Бирвингии опалила его своим презрением.

– Шутить будешь в лапах карателя, – произнесла она сквозь зубы, сложив на столе свои опухшие персты.

Вильвин, посмотрев на неё с пренебрежением, огрызнулся.

– Тебе сложнее будет от него убежать.

– Хватит! – остановила их Вессанэсс. – Оставьте свои склоки за дверьми этого зала. А здесь я хотела бы узнать у рихта Фитбутского наш результат.

Мирдо, подняв на неё соболезнующий взгляд, вздохнул.

– С того момента, когда я покинул Батур в прошлый раз, с Гурдобаном, – напомнил он, – наши показатели выросли ненамного.

– Не тяни, старик, – поторопил его Эбус.

– Двадцать тысяч восемьсот, – выдавил Мирдо, не обращая внимания на раздражённого Гарпина.

Бирвингия, закипев от злости, прикрыла дряхлой рукой рот.

– И это называется работой! – возмутилась она. – Мои фермеры не покладая рук кормят вас! – она уставилась на Мирдо. – Поят вас самой лучшей медовухой! А в итоге!? Ты, старик, швыряешь нам эти показатели, как кости псам.

– Не нужно, – попыталась её остановить Вессанэсс.

– Но госпожа! – продолжила Бирвингия. – В прошлый раз показатели по сбору Эку Вэй были намного больше! Мирдо распустил их! Распустил колонию! И они расслабились! А теперь я должна переживать за детей Салкса?

Ферта Гиз рассмеялась.

– Все знают, что ты их ненавидишь. Я имею в виду детей, – произнесла мэйса. – Они же называют тебя паттапой – черепахой.

– Возмутительно! – рявкнула Бирвингия. – Уберите её из совета! Она ведь отвечает всего лишь за прибрежные баржи!

– Хватит! – возгласил рихт Сайленский. – С таким советом врагов не надо! Время ещё есть, не так ли, Мирдо? – он коснулся руки старика.

– Да, есть, – ответил Мирдо. – Но у нас проблемы. Серьёзные проблемы.

Армахи?л, словно проснувшись ото сна, круглыми глазами уставился на рихта Фитбутского.

– Проблемы? – покривил дряхлыми губами, но Хилес, заботливо положив руку на бессильные старческие персты, успокоил его.

– Мы собрали всё это с четырёх гротов, – продолжил Мирдо. – Нижние гроты, пятый, шестой и седьмой, пусты. На корнях нет семян.

– Не выспели? – проскулил Вильвин.

– Быть может, вы забыли запечатать гроты? – поинтересовалась мэйса Ги?з. – После прошлого сбора. Ведь всем известно, что для вызревания семян на корнях необходим полный покой.

– Мы закрыли их, как и всегда, – посетовал Мирдо. – Возможно, причины кроются в том, что деревьев стало больше.

Вессанэсс, прикоснувшись дрогнувшими пальчиками к вискам, попыталась усмирить подступившую головную боль.

– Ты думаешь, что деревьям не хватает питания? – спросила она, не поднимая взгляда от полированной глади стола.

– Возможно, – ответил Мирдо. – Но не всё потеряно. Мы спустимся ниже, в те гроты, что затоплены водой.

– Это опасно, – оборвала его Вессанэсс. – Рисковать кэрунами мне не хочется.

– Мы и так ими рискуем, – подметила Ферта Гиз. – Так или иначе, не уложимся в срок, и Рэхо не простит нам этого. Сколько жизней унесут карательные дни? Сколько? Только ответьте!

– Запустим всех в Батур, – дрогнула Вессанэсс, уставившись на рихта Сайленского.

– Замок не может всех вместить, а уж прокормить тем более, – ответил ей Гарпин. – Да и это озлобит карателей ещё больше.

– Точно! – добавил Армахил. – Я не могу рисковать своими мальчиками, их духовное воспитание в самом расцвете.

Хилес, бросив на него милейший взгляд, погладил его руку.

Вессанэсс, осмотрев всех за столом тяжёлым, удручённым взглядом, попыталась увидеть хоть в ком-то благоразумие или же услышать нужное ей предложение, но в этот момент все оказались немы.

– Тогда я даю добро на затопленные гроты! – подтвердила она. – Хоть бы там было то, что нам нужно.

– Там есть, что нам нужно, – заключил Мирдо. – Под водой они светятся тысячей огней.

– Вот и отлично, – равнодушно произнесла мэйса Гиз и добавила: – Моей общине нужна прочная древесина, предпочтительно дерево шырис, на латание барж, – улыбнулась она. – Подпишете, госпожа? Вот здесь, – в её руках был лист бумаги с алеющим перечнем прибрежных нужд. – И желательно до конца тридцатой ночи.

– У вас утечка? – осведомилась Вессанэсс.

– Да, – кивнула мэйса Гиз. – Шторма дырявят не только ваши корабли, госпожа, но и мои баржи.

– Давайте бумаги, – опечалилась Вессанэсс.

И белокурая Ферта Гиз, прищурив глаза не то от умиления, не то от подступившей зевоты, протянула их ей.

Затем Вильвин каллиграфическим почерком вписал в свиток гуту статистику сбора острова Салкс и, раздув щёки, подул на ещё свежие посеревшие чернила.

– Что же, – ответил он, – можно посылать нашу почту.

– После шторма, – сказала Вессанэсс.