Удачное решение

Я слышал, как она плакала, когда говорила с Полом. Я тогда пошёл следом за ней, а когда оказался у двери и занёс руку, что бы постучать, услышал лишь всхлипывания и проклёны в свою сторону. Я не стал её тревожить тогда, решил, что нужно дать ей остыть. А вместо этого она пришла и врезала мне. С одной стороны я её понимал, из-за того, что я не сдержался, дал волю эмоциям, какая-то мерзость сделала новость на необдуманном порыве чувств. А с другой – она ведь не сопротивлялась, а отвечала на мой поцелуй, причём с такой страстью…

Я не знал, что думать. Ещё недавно бесила меня, а сейчас мне хочется её оградить от всего. Я определённо потерял себя в ней, осталось понять насколько сильно. Вряд ли мне хочется оберегать её как хорошую подругу, потому что я только и думаю, о её губах, тонкой талии, упругой груди, но в то же время полное ощущение, что она как маленький ребёнок, нуждается в тепле, добре и нежностях.

Тьфу, блин. И когда я стал таким слюнтяем? Превращаюсь в Марка уже. Неужели влюбился? Да нет, ещё нет. Марк вон как носится со своей Мэди, подарочки, цветочки, романтика. Надо бы выяснить, как там у них дела.

После занятий я поехал в город, вызволил друга из любовных оков и наслаждался виски с горьким шоколадом. Никогда не любил сладкое, но запах чёрной плитки переработанных какао-бобов просто сводил меня с ума. Лишнее напоминание об этой девчонке.

Чёрт, почему мне становится грустно, когда я думаю о ней? Такое странное чувство внутри, будто я нашкодивший пацан…

– Это называется чувство вины, – объяснил мне друг, когда я открылся ему.

– Да ну, бред какой-то.

– Не бред, а чудо. У тебя? И чувство вины. Она мне нравится всё больше и больше.

– Да не виноват я ни в чём! – парировал я. За что же мне быть виноватым то?

– Это по факту, с твоей стороны. А для неё всё не так. Она была новенькая и ты без причины начал её травить.

– Не без причины! Да и не травил я её, сам же знаешь, один раз в воду окунул. И то, не Я это был, а Грайс, – возмутился я.

– Не в этом суть. Эта причина полугодовой давности на тот момент. Так что не считается. Да и не в этом дело, была причина или нет. Ты подшутил, она дала сдачи, ставки повышались, потом ещё девчонки подключились…

– Тьфу, курицы, – не сдержался я, вспоминая, как она меня обвиняла за кошачий корм.

– …а потом её вообще чуть не убили, – продолжал Марк. – На её месте любая другая уже бы либо сломалась, либо ещё чего хуже. А потом ни с того ни с сего ты её целуешь, спишь с ней в одном отеле и через несколько дней все узнают об этом. Пресса подливает масла в огонь, сообщая, что у принца Шатвильского новая принцесса, и это при живом то парне. Как ты думаешь, как он отреагировал на новости?

– Не хорошо.

– И что потом стало с принцессой?

– Она плакала. Она пришла, обвинила меня во всех бедах, дала пощёчину и ушла.

– Ого, даже так… Бойкая.

– Бедная. Если бы не связалась со мной, была бы счастлива, а я… я действительно испортил ей жизнь, – внезапно осознал я. Как же хреново понимать, что кто-то несчастлив из-за тебя и ненавидит всей душой. Что бы я ни делал, она никогда не изменит своего отношения ко мне. Никогда…

– Не расстраивайся, Эд. Всё наладиться. Особенно, если ты ей поможешь.

– Но что я могу?

– И это у меня спрашиваешь ты? Серьёзно? Я разочарован в тебе, друг – сообщил шутливо Марк, запихивая вилку с едой в рот. Его там что совсем не кормят что ли? На голодном пайке держат или пресвятым духом любви питается?

– Ты чего как с голодовки? У тебя-то как дела? Как там Мэди?

– Да нормально, даже хорошо, мы с ней… – он начал рассказывать о своих недавних похождениях, о планах и прочем.

Я знал, что отец позвал на пасху к нам Адель, даже не удивился этому. Я не мог понять его внимания к ней. После вечера в отеле, Я понимал, что он не увлёкся ею и не хотел затащить в постель. Скорее относился к ней как к горячо любимой племяннице. Но почему? Каковы его истинные мотивы? Он никогда так не старался для меня, как для Адель. Или я чего-то не замечаю?

Нет, я не обижался ничуть, но меня это настораживало. У нас с отцом далеко не такие тёплые отношения, что бы испытывать какие-либо чувства при проявлении внимания к кому-то чужому. Но для меня оставалось загадкой его поведение и причины столь тёплой заботы.

Я нервничал всё больше и больше с приближением воскресенья. Мне вовсе не хотелось попадаться Адель на глаза после разговора с Марком. Я действительно чувствовал себя ничтожеством, я был перед ней виноват. Я не знал, как подойти к ней.

Я пригласил к нам Роберта. Его дядя как раз был в командировке, и другу не с кем было встретить семейный праздник. Таким образом, я убил двух зайцев сразу – и стался хорошим другом, и сгладил углы при общении с Флеминг.

Когда мы все сели за стол, на несколько минут повисло неловкое молчание. Первым его прервала неожиданная гостья. Кэт показалась очень смелой и позитивной девушкой, ничуть не стеснительной, очень вежливой. Она разряжала обстановку накалённую до предела. Её настроение поддержали и Роб с отцом. Адель тоже включилась в беседу спустя минут пятнадцать-двадцать. Я так и не смог вымолвить ни слова в её адрес. Избегал её взглядов, всё видел в них обвинение и ненависть. Но когда она улыбалась… Я не мог забыть тот поцелуй в аудитории. А она вела себя так, как будто ничего и не было вовсе. Как будто целовалась не со мной.

После обеда отец уехал, Роб предложил искупаться, и мы поехали девчонкам за купальниками. У меня было несколько купальников в ящике в спальне, оставленных прохожими моей бурной жизни, но не стал предлагать их Адель и Кэт. Они не были похожи на тех кукол, гонящихся за красотой и деньгами. Да и не хотелось отчего-то освещать эту часть моей жизни.

К счастью или нет, но сегодня отец решил дать выходной нашему водителю, а сам забрал единственную адекватную машину, остались только спортивные. Кэтрин видимо очень понравился Роб, раз она сразу запрыгнула в его спорткар. Я приоткрыл дверцу для Адель, она с явным неудовольствием села и пристегнулась.

До центра мы ехали в тишине, на парковку приехали первые, но мне было трудно пошевелиться, даже дышать. Адель тоже не выходила из машины. Или может она ждала, что я выйду и открою дверцу? Чёрт, точно, надо было так и сделать, но вместо этого моя рука сама собой легла на её руку.

– Ты что-то хочешь сказать? – подала она голос, когда тишина стала настолько тяжёлой, что её можно было пощупать.

Я не знал, что ей сказать. Я не знал, зачем её коснулся, но забирать руку не хотелось, да и она не скидывала, не брыкалась. Я пытался сформулировать, что хочу сказать или сделать.

Её лицо медленно налилось краской, я чувствовал как пульсирует её кровь в тонких пальцах. Я смотрел на неё и чуть не плакал от сожаления, что я натворил. Мне так хотелось всё исправить, но при этом совершенно не хотелось, что бы исправилось совсем всё. Я не мог представить, что этих пальцев будет касаться какая-то чужая рука.

Она моя, только моя.

Я пытался подобрать слова, чтобы правильно извиниться, пообещать помогать во всём, загладить свою вину. Её рука сильнее сжалась, выдавая недовольство. Кажется, она хотела что-то сказать.

– Эдриан, идём в магазин, ребята долго ждать не будут.

– Адель… – вырвалось у меня нервно.

Она вытаращила на меня гневные глаза. Чёрт, нет. Я слишком резок. Ну, зачем ты начала говорить? Дай же мне собраться, я пытаюсь тут извиниться, выразить чувства. Я никогда этого ещё не делал. Мне надо подумать. Но пока я собирался с мыслями, она резко потянулась ко мне и поцеловала в губы.

На миг я растерялся, но почувствовав уже любимый запах шоколада в волосах и мягкость её губ, быстро и аккуратно схватил её голову, что бы она вдруг не передумала.

Я думал она злится, ненавидит меня, а она меня поцеловала! Она! Меня! Мир перевернулся!

Адель Флеминг

Я не понимала, что творю. Я просто поддалась чувствам, ныряя в мимолётное мгновение. Я не представляла, что буду делать потом и как буду смотреть ему в глаза, но он так долго молчал, меня так напрягала тишина, что мои желания взяли верх над терпением и хладнокровием. Я сама поцеловала Эдриана Салливана! Обалдеть! Я сошла с ума.

Только бы он потом не считал меня одной из своих хвостушек, бегающей везде за хозяином. Этого я не переживу. Это будет такое унижение.

В стекло с моей стороны постучались. Видимо стучащий уже делал это не первый раз. Потому что стук был нервный и беспрерывный. Кэт! Господи, сколько мы тут просидели? У неё в руках было два пакета: с красным и чёрным купальниками, и ещё какие-то пакеты Роб складывал куда-то в свою машину. Разве у таких есть багажник?

Чёрт, какой багажник, Адель. Ты только что целовалась с Эдрианом по собственному желанию. И Кэт видела это, и вопросов теперь не избежать. Только вот самой бы ещё знать на них ответы.

В ванной комнате мы переоделись в купальники, которые на свой вкус выбрала Кэт. Себе она отхватила чёрный для контраста с рыжей копной, а мне взяла красный.

– Там было много разных, но я не знала. Какой тебе понравится. Поэтому взяла самый яркий, – объяснила она. Знает зараза, что люблю быть в центре внимания, но не в этот же раз.

Я достала покупку, надела и офигела. И это она называет купальником?