Все люди – животные

– Герман, конечно. У него жена умерла, а он жениться собрался. Потаскун. Да, Инна Степановна?

– Ну, зачем так категорично? Многие вдовцы повторно женятся…

Не хотела Инна Степановна в это мутное дело лезть, но перепачкалась вчера по самые уши – теперь не отмыться.

Вся эта котовасия с Польскими и Викой стала Калинину напрягать. С одной стороны, Роман явно не подарок и, судя по описаниям жены и отца, опасный и совершенно безумный монстр. С другой стороны, он всё-таки живое существо, а бить больного, пользуясь его беспомощным положением, жестоко, даже кощунственно. Инна примеряла эту некрасивую историю на себя и так, и эдак, но понимала, что избивать немощного, пусть и плохого, человека – последнее дело.

А кто видел, что Вера мужа бьёт? Вика?

Больше всего Инна злилась в этой ситуации на Вику – вместо того, чтобы спокойно работать, она выносила бедной Инне Степановне мозг, а реально никому помочь не могла.

– Бьёт – не бьёт, мне параллельно! Не моё это дело! Не моё! – произнесла Инна вслух, чтобы остановить измучившие её мысли, – Видела я его в синяках? Нет. Может, и влепила ему обиженная жена пощёчину. Пару раз. Что ему сделается-то? Уроду? Нашли проблему.

Незаметно женщина оказалась среди высоких разлапистых сосен, жадно вдыхая их концентрированный хвойный аромат. Хорошо. Ни один освежитель для воздуха так не пахнет. Приятно. В голове немного прояснилось. Если бы всё было настолько ужасно, как считает Вика, Романа Польских давно вынесли бы вперёд ногами.

– Чаки! Ко мне!

Задумавшись Инна не сразу поняла, что игривого пёсика давно не было видно.

– Чаки!

Тишина.

– Чаки, ко мне, быстро!

В верхушках сосен загудел ветер. Где-то совсем рядом жалобно заскрипела ветка.

– Чаки! Чаки!

Объятая тревогой Инна принялась суетливо бегать между деревьев, пытаясь разглядеть рыжего потеряшку.

– Да что ж такое? Чаки!

Откуда-то справа ощутимо пахнуло дохлятиной. От отвращения Инну затошнило. Собаки обожают валяться во всяком дерьме. Неужели маленький хулиган там?

– Чаки, нет! – чуть не заплакала хозяйка, когда увидела, как её славный рыжик с наслаждением трётся спиной о разлагающийся труп небольшого животного. Собака? Может быть, заяц? Да, похоже. Из пожухлой травы торчали длинные облезлые уши.

– Чаки! Чаки! О, Боже! Здесь даже помыть тебя негде! – Инна плотно заткнула нос, принимаясь тащить перепачканного дохлятиной потеряшку за ошейник. Пёс неохотно поднялся. Женщина оперативно пристегнула поводок к ошейнику, но, не в силах сдерживать дыхание и далее, неожиданно глубоко вдохнула весь комплекс абсолютной, бомбической, тошнотворной вони. Доктора Калинину с мерзким рычанием вырвало.

– Пойдём отсюда! Чаки! Скорее! Какая гадость. Поехали домой!

Дорога назад была ужасной и длинной. Инна опустила стёкла, и от этого в машине стало невероятно холодно. Но от Чаки настолько жутко воняло, что замёрзнуть Калинина уже не боялась. Промозглый ветер продувал её до самых костей, но она стойко терпела. Хорошо, что хоть на голове шапка – уши в тепле. Мысли о семейке Польских и сердобольной Вике развеялись сами собой.

В этот день дом начался для Инны не с вешалки, а с ванной. Полчаса женщина купала Чаки с шампунем для собак, но запах дохлятины уже въелся в её обонятельные рецепторы. Свою куртку Калинина предусмотрительно запихнула в стиральную машину.

– Да что же это такое? – в который раз произнесла она, выливая на пса остатки моющего средства.

Через пару часов в дверь к Калининой позвонила соседка сверху: баба Зина. Сейчас Инне было совсем не до общения, но она немного подумала и всё-таки открыла. Серьёзная Зинаида просто так беспокоить не станет – не тот человек.

Аромат усопшего зайца всё ещё Инну преследовал. Надо же – какое злобное амбре!

– Инна, тебе не кажется, что у вас на площадке воняет? – спросила бабка вместо приветствия. Её морщинистое лицо источало тревогу и озабоченность.

– Чаки испачкался, – принялась оправдываться доктор, ощущая новый приступ тошноты, – Представляете, нашёл в лесу дохлого зайца и стал по нему кататься, засранец! – бабка принюхалась.

– Да не-е… Это точно не у вас. Кажется, от соседей… Ты ЕЁ-то давно видела?

Воняет не от Чаки? После полуночной драки у шумных соседей было подозрительно тихо, чему Инна могла только радоваться. Но, сказать по правде, она даже внимание на это не обратила – тихо и тихо. Хорошо. Неделя выдалась сложная.

– Давно. Как кричали последний раз на неделе, так и не видела больше. Ни его, ни её.

– Эх, Инна. Чё-то мне подсказывает, что надо двери ломать. Давай соседей собирать. В Службу спасения звонить будем.

Через некоторое время всё стало просто и понятно: в ту злополучную ночь хозяин шумной квартиры с воспитанием жены перестарался, испугался и благополучно куда-то смылся. Избитая женщина лежала посреди кухни. Она уже несколько дней была мертва. Потому и воняло.

Приехала Полиция.

Глава 13. Начало нулевых. Конфликт

После поездки с Романом и вероломной Крис за город Вера Иноземцева не на шутку разболелась. Видимо, дождь, холод и стресс, которые можно было вполне пережить по отдельности, в комплексе оказались для неё неподъёмными. Так или иначе, неприятное путешествие в страну жестоких взрослых закончилось для девчонки воспалением лёгких. Мама категорически отказалась от госпитализации дочери, опасаясь, что в больнице та наверняка начнёт капризничать и нарушать режим. Лечиться Вера не любила с детства.

– Я сама уколы умею, лучше пусть дома болеет, под присмотром, – сказала мама педиатру и на следующий день взяла на работе отпуск.

Зачем отпуск? Разве дочь маленькая? Ненароком у Веры даже промелькнуло подозрение, что догадливая мать знает чуть больше, чем говорит. Неужели Машка её сдала? Но отвратительное самочувствие развиться паранойе не дало. Вере было настолько хреново, что думать о возможном предательстве подруги не оставалось сил. Да и, в сущности, ничего крамольного Вера не совершала – просто пару раз покаталась со взрослым дядей.

Всё тело выкручивало, словно мокрое бельё в стиральной машинке, голова гудела и болела, а в глазах летали стаи огромных серых мух. Вера не могла ни читать, ни смотреть телевизор, зато часто и много спала, разметав по подушке белокурые, влажные от пота волосы. Во сне она ворочалась и стонала, потому что большей частью ей снились жуткие кошмары: гнилая картошка и замкнутое, смрадное пространство. И глаза Крис: злые, налитые кровью и ненавистью…

Роман не приснился ей ни разу.

Незаметно наступил Новый год и каникулы. Вера стремительно шла на поправку и даже начала встречаться с Машкой. Та приходила в гости не с пустыми руками, а с мандаринами, дорогими конфетами и банками красной икры. Верина мама встречала Машку с подчёркнутым радушием. Подруга даже плюшевого медведя больной Вере подарила. Правда, не такого большого, как у самой, и коричневого…

– Маша, ты точно ничего моей маме не говорила? – поинтересовалась Вера однажды, когда они с Машкой играли в «дурака».

Скромная Верина комната не отличалась дороговизной и изысканностью обстановки, как у Машки, но была светлой и чистой. Стыдиться нечего.

– О чём? – казалось, Машка и правда ничего не понимала. Скорее всего, никто ничего такого Вериной маме не говорил. Тем более, что «ничего такого» и не было.

– Ладно, забей, – махнула рукой Вера, заметно расслабившись. Сама себя завела – самой и успокаиваться. Подумаешь, какой-то случайный дядя Рома. Он о школьнице Вере уже и думать давно забыл – у взрослых мужчин полно своих дел.

Мысль о том, что водитель чёрного мерседеса о ней забыл, немного Веру расстроила. Совсем чуть-чуть. Что-то вроде того, когда смотришь интересный фильм и надеешься на хэппи энд, а главный герой в финале погибает. Понимаешь, что всё не взаправду, но всё равно стрёмно на душе.

– Ты об ЭТОМ, на мерсе? – догадалась Машка, делая испуганные глаза, – Я о нём не знаю ничего. Поэтому и не говорила. Но ты это зря, – тирада подружки прозвучала сбивчиво, а оттого непонятно.

Но Вера поняла. По-своему.

– То есть, если бы ты о дяде Роме что-нибудь знала, сказала бы моей маме? – Вера разозлилась, – Что я зря сделала? Скажи, Маш. Прямо сейчас говори. То есть, когда твой папа обос… меня с незнакомым мужиком спокойно отпустил, это для тебя нормально было? А теперь, когда я сама к этому мужику в машину села, ты маме моей расскажешь? Ну, ты молодец. Тогда и про папу своего, травоядного, расскажи!

– Какого? Травоядного? Чё? – кажется, Машку Верины слова задели. Она даже карты в сторону отложила, – Да, люди иногда совершают ошибки. Мой папа просто не стал вступать в ненужный конфликт. С тобой же в итоге всё в порядке было, – подруга выглядела растерянной.