– Тогда тебе действительно надо развеяться. Поехали в гости. Скорее приводи себя в сногсшибательный вид. Я жду тебя внизу…
Росс произнёс последние слова шёпотом, прижимая её руки к своим щекам.
– У меня самый заботливый муж на свете, – восхищённо проговорила Глора, улыбаясь. – И самый красивый! Ты не раскаиваешься, что женился на мне?
– О чём ты? – на лице Росса отразилось недоумение. – У тебя действительно депрессия. Это я должен задавать тебе такой вопрос. Разве плохо, когда у сказки о принцессе с серебряными туфельками не только счастливый конец, но и счастливое продолжение?
– Лишь бы продолжение было бесконечным… – многозначительно ответила Глора. – Но раз уж мы решили ехать, давай не будем испытывать терпение Винессии. Она ужасно хочет увидеть жеребёнка.
– Поторопись, я очень тебя жду.
Росс вышел из мастерской и поднялся по лестнице в комнату детей, желая знать, готовы ли они к поездке. Проводив его взглядом, Глора вздохнула и направилась к двери со словами: «Лишь бы принцесса не стала толстой, эгоистичной, занудливой королевой, а иначе принц найдёт прекрасную замену».
Не прошло часа после разговора в мастерской, как счастливое семейство по фамилии Кирвинт – фамилию Фогер Глора и Росс категорически отказались присвоить себе после свадьбы – ехала за город с полным багажником всяких подарков и гостинцев в голубом «Шевроле». На заднем сиденье нетерпеливо ёрзала дочурка, а Уланд относился к ней снисходительно, даже не сердился, если сестрёнка приставала с глупыми вопросами.
– Уланд, а это правда, что лошади живут меньше человека?
Уланд, соглашаясь, кивнул.
– Это же несправедливо! – сестрёнка была возмущена. – Они такие большие и жить должны долго-долго. Знаешь, а сегодня я видела сон, будто бы была волком. Таким огромным, чёрным… – Винессия размахивала руками, изображая страшное животное. – Я была такая голодная… Уланд, а волк может съесть лошадь?
– Один вряд ли справится, – нехотя ответил Уланд, разглядывая через стекло мелькающий за ним городской пейзаж.
Уланд походил немного на отца: такой же черноволосый, кареглазый, широкоплечий красавец. Его узкие губы были крепко сжаты, словно он хотел что-то скрыть, и не позволял лишними словами вылететь тайне наружу. По характеру он был скрытный, но общения с родителями и с друзьями не сторонился. Но даже в самом откровенном разговоре он вдруг, будто дойдя до определённой преграды, запирался на ключ и не допускал никого к более скрытой стороне своей души. Уланд в такие минуты казался загадочным и таинственным, словно что-то неведомое ему знакомо, но информации этой не пришло время быть доведённой до сведения окружающих.
– А два волка? – спросила сестренка.
– Могут, – уверенно ответил Уланд.
– Тогда нам нельзя подходить близко к лошадям, – шёпотом предостерегла она.
– Почему? – заинтересовался Уланд, заглядывая в её голубые глаза.
– Потому что я и тебя видела волком, а вдруг мы превратимся в них и набросимся на Уголька или Чудачку и убьём их? Или на их маленького жеребёночка?
– Не говори чепухи, Винесс! – вмешался в их разговор отец. – Уверяю тебя, ты волком никогда не станешь.
– Но я была им!
– Во сне, – Росс вырулил с трассы на грунтовую дорогу.
– И Уланд был волком, – не унималась дочь. – И мы оба были такие голодные и злые…
– Это же всего лишь сон, Винесс, – ласково проговорил её брат, – там всё понарошку.
– Это особенный сон. Он означает, что мы скоро станем волками.
– Ну, выдумала! – рассмеялся отец. – Мне в детстве снилось, что я экскаватор, но я же не стал им.
– Обманываешь! – обиделась Винессия. – Пап, ты забыл, что дети-Стрельцы чувствуют любую ложь? Ты вовсе не видел сны про экскаватор.
– Какая у нас дочь растёт, – переглядываясь с мужем, с улыбкой прошептала Глора. И глядя в зеркало заднего вида, обратилась к дочери: – Может, ты скажешь нам, что на самом деле снится твоему папе?
– Уланд, не разрешает… – огорчилась Винессия, заметив, как брат украдкой прижимает пальцы к своим губам.
– Ничего, Уланд, пусть говорит – это интересно.
Уланд недовольно отвернулся к окну.
– Моему папе часто снится, что он лошадь с одним рогом и длинными ушами, – отчеканила, осмелев, девочка.
Глора, услышав её слова, вздрогнула и побледнела. Росс постарался не выдать своего замешательства. Но тоже побледнел, нервно крутанув руль. Его руки мелко затряслись.
– Но это не значит, что он скоро будет таким зверем… – сдерживая волнение, проговорила Глора.
Тут Винессия громко вскрикнула:
– Уланд! Ты наступил мне на ногу! Мне больно!
Но хныкать она не стала. В гороскопе, который она однажды прочитала и вызубрила наизусть, про Стрельцов не говорилось, что они ноют по каждому поводу. Она была в восторге от своего знака зодиака и потому при каждой возможности, говорила: «Дети-Стрельцы самые…».
– Дети, успокойтесь, – попросил Росс, останавливая машину, – Винессия, ты так напугала маму, что ей стало плохо.
– Со мной всё в порядке, дорогой, просто меня укачало.
– Но я не дорассказала…
– Винессия, расскажешь потом, хорошо? – попросил отец. – Сейчас мне нужно помочь вашей маме выйти из машины на воздух. Она очень чувствительная.
– Но мама, ведь ты сама попросила рассказать…
Винессии не хотелось чувствовать себя хоть сколько-нибудь виноватой в плохом самочувствии мамы. Она всегда хотела быть гордостью своих родителей – ведь в гороскопе так и написано: «Ими все гордятся», а ведь быть иначе не может.
– Винесс, ты ни в чем невиновата, – сказала мама, покидая машину. – Я, наверно, что-то не то съела за завтраком.
Услышав слова матери, Винессия вздохнула с облегчением. Родители отошли от машины и о чём-то стали тихо разговаривать.
Уланд перестал рассматривать бескрайние просторы зелёных полей и грозно посмотрел на сестру. Она беспокойно завертелась, словно зайчонок под гипнотизирующим взглядом змеи.
– Я тебя всегда предупреждал: держи язык за зубами!
– Ну я… – Винесс хотела оправдаться, но нужные слова как назло не шли на ум.
– Как ты не поймёшь, бестолковая! Ты и я знаем о наших родителях то, что они не хотят, чтобы мы знали. Ты напугала их. Это их тайна, понимаешь? – он взял сестру за руку. – Ведь ты же не хочешь, чтобы они от нас избавились?
– Как это избавились? – удивилась Винессия.
Уланд привлёк сестру к себе и обнял ее.