Мутанты. Дети-волки. Книга первая

– Я о птицах, которые каркают, – ответил сын и, пожав плечом, отправился к дому.

Глора и Росс переглянулись – они были чрезвычайно взволнованны и бледны.

Прошло несколько дней после этого странного события. За это время ничего особого не произошло, если не считать, что Глора, наконец, поведала мужу о сомнениях, мучавших её душу. Росс сам уже несколько дней после посещения Юлиса не находил себе места. Сбылись два предупреждения предсказанных Хранителем. Осталось третье. И они его ждали…

***

Он рос. Вскоре по росту догнал свою мать. Такими же большими стали его брат и сестра. Мать теперь не прятала их под собой – они просто не помещались, да и, в общем-то, не нуждались уже в её тепле. Они сами обросли чем-то мягким и тёплым. Это что-то щекотало их носы, когда они чистились.

Он заметил, что выглядит по-иному, чем его мать, сестра и брат. Но это не удивляло, ни пугало его. Ему было всё равно. Казалось, так и должно было быть. Даже мать относилась к нему так же, как и к остальным, ничем не выделяя. Он не знал, что в последнее время у матери постепенно снижалось зрение – она слепла.

Однажды Он проснулся от предчувствия какого-то события, которое должно раз и навсегда изменить его жизнь. Он вертел головой и настороженно прислушивался к звукам, доносившимся издалека. Радость и тревога витали в воздухе и заставляла его сердце беспокойно метаться в груди. Но беспокоился не только Он один. Странное чувство охватило всех. Всех троих.

Матери долго не было, но даже голод не мог успокоить её детей. Они чего-то ждали…

Звуки между тем становились всё ближе. Создавалось впечатление, что скоро те, кто издавал этот режущий слух крик, ворвутся к ним и тогда… Что будет тогда? Становилось страшнее с каждой минутой.

Неожиданно вернулась их мать. Испуганные и голодные они поспешили к ней навстречу, каждый надеялся первым получить долгожданный кусочек пищи. Но всех их ждало разочарование. Мать не стала их кормить.

Её дети просяще запищали, продолжая идти за ней, касаясь ртами её головы и шеи. Но мать потопталась на месте, потом издала странный свист, словно позвала их за собой. И они пошли за ней.

Неожиданно впереди показалось яркое пятно, к которому продолжала идти их мать. Дети шли за ней и пищали, не умолкая, каждый раз, когда она останавливалась и оглядывалась. Они открывали рты и, толкая друг друга, тянулись к ней, требуя пищи. В такие моменты они забывали даже пищать. Но мать, дождавшись их, продолжала путь.

Вдруг она совершила рывок и исчезла с их глаз, оставив ошеломлённых детей в неизвестном для них мире, залитым ярким светом и заполненным пугающими звуками.

Он инстинктивно попятился и решил скрыться в привычной темноте. За ним последовали остальные.

Тут появилась их мать и призывно свистнула. Его сестрёнка побежала к ней, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону. Он и его брат продолжали прятаться, изредка тревожно попискивая.

Сестра подходила всё ближе и ближе к матери, и вдруг что-то произошло – они обе исчезли… Только пронзительный крик, полный страха – смертельного ужаса – долетел до прячущихся детей. Они съёжились, и попятились назад, прочь от слепящего глаза мира. Но вдруг крик их сестры, подхваченный резкими торжествующими криками неизвестных существ, умолк, растворившись в нём. Прошла секунда, другая… И вот уж они уловили знакомый голос сестры, но она не была напугана… она свистела по- другому – это походило на то, как если бы их сестра родилась заново. Она кричала от счастья, от восторга… Её крик то стремительно приближался, то также быстро удалялся прочь. Первое время её крик выделялся на общем фоне кричащих, но потом затерялся в нём и лишь изредка удавалось расслышать её.

Он не знал такого чувства, как счастье, и что вообще происходит.

Мать опять появилась перед детьми, закрыв собой половину пугающего мира. И Он решился… Пошёл за ней. Что может быть лучше, если там его ждёт много еды? Ведь чему-то же радовалась его сестра. Он не мог допустить, чтобы она съела всё, а Он остался голодным.

Его братец испугался остаться один и тоже заковылял к матери. Он даже рассердился, увидев братца, плетущегося за ним следом. Ну, уж нет! Мать обязательно даст ему больше еды – ведь Он первый! Он ничего не оставит братцу…

Вдруг мать исчезла. Он замер, вытянув шею и завертел головой в разные стороны. Где она? Он стоял на самом краю, цепко держась когтями за что-то, что кончалось, а за этим далеко внизу было всё цветное и непонятное. Странные существа с криком промчались рядом, и он успел лишь взглянуть в их блестящие глаза. Они походили на него.

Вот существа сделали круг, словно желая его рассмотреть получше, и стали приближаться. Где-то среди них раздался свистящий зов матери.

Вдруг братец, услышав этот зов, рванулся вперёд и толкнул ЕГО… Он не удержался и, взмахнув всеми конечностями, пронзительно закричал. Одной ногой ему чудом удалось ухватиться за что-то, повиснув вниз головой, но существа с криком окружили его, задевая и толкая, заставили отцепиться. Он стал падать. Всё вертелось у него перед глазами, и вопль ужаса зазвенел в ушах.

Невероятным усилием Он заставил себя взмахнуть… крыльями. На миг показалось, что падение прекратилось. Успех придал ему сил. Он перестал кричать и стал отчаянно махать этими странными со свистом рассекающими воздух конечностями. Он смотрел, как это делают существа, и старался подражать им. Он учился летать!

Внезапно Он остался один. Все улетели, в том числе и его мать. Они летали так быстро, что Он просто отстал от них. Он всё махал и махал крыльями, пытаясь догнать их, пока, наконец, не выдохся. Обессилев, он распластал свои крылья, словно положив их на невидимую преграду, и закрыл глаза, ожидая пронзительного свиста в ушах, возникший, когда Он падал. Он был уверен, что должен упасть.

Но Он не падал. Что-то тёплое и нежное несло его вперёд, не давая упасть. Оно то опускало его, то поднимало. Он парил, ощущая, как вместе с теплотой невидимого потока его тело наполняется силой и ни с чем несравнимой радостью. Такой радостью, что хотелось что-нибудь крикнуть. Рассказать об этом всем. И Он закричал. Пусть для кого-то его крик покажется слишком пронзительным и режущим слух, но для него это был крик радости и победы над своими страхами. Тут же ему откликнулись сородичи. В один миг они догнали его и вместе с ним помчались вперёд, не чувствуя ни страха, ни усталости, ни голода.

Кое-где порой раздавались крики тех, кто, падая, приобретал удивительную способность летать. Но крики эти уже не пугали его. Он вместе с остальными начинал подбадривать очередного счастливца и гнать его к небу.

Он понял, зачем ему надо летать с открытым ртом, оказывается, таким образом, Он всегда будет сыт, а если окажется в облаке, туче или коснётся реки, то сможет утолить жажду. Его этому никто не учил – Он просто знал, что так надо.

Когда в ярком мире стало темнеть, Он забеспокоился, не зная, что делать. Но увидев, что его сородичи поднимаются всё выше и выше к небу, последовал за ними. Здесь они распластали крылья и перестали играть, свистеть и вообще что-либо делать. Они просто заснули, убаюканные тёплым потоком ветра.

Внизу проплывали облака, а над головой постепенно исчезал огненный шар. Багровое зарево заката растворялось в небесной лазури. Небо становилось всё темнее и темнее. Сквозь него стали проглядывать странные яркие блестящие точки. Они так напоминали ему глаза его новых друзей.

Среди этих друзей находилась его мать, брат и сестра. Он знал, что они рядом. За этот долгий день Он научился узнавать их не только по голосам, но и по внешности.

Тёплый поток ветра уносил всех далеко-далеко от родного дома, в который они вряд ли когда-нибудь вернутся. А если и вернутся, то не для того чтобы продолжить в нем жить. Отныне небо стало их домом.

Утром, проснувшись, Он обнаружил, что нет его матери. На его вопрошающие сигналы, отвечали только брат, сестра и кое-кто из сородичей, но матери нигде не было. Он беспокойно летал, разыскивая её, но не находил. Они остались без матери. Вскоре забыв об этом, они уже весело гонялись друг за другом, совершая невообразимые головокружительные виражи и мёртвые петли. Они были безмерно счастливы. И им незачем было знать, что их мать, погрузившись в счастливые сновидения, не проснулась, даже достигнув земли. Она умерла, и небо не стало держать более её бездыханное тело. Небо не желало, чтобы его счастливые жители боялись смерти или болезни. Несчастья забывались быстро – неудачники и слабые рано или поздно находили покой на земле, которую всем запрещалось даже касаться крыльями.

Время шло очень быстро.

Каждое утро, просыпаясь, Он обнаруживал, что под ними другая местность. И день начинался с того, что Он принимался летать над ней, изучая её. Всё вокруг было захватывающе интересным, и, главное, никто не мог причинить ему вред или поймать, если только Он не нарушит небесное табу. И Он соблюдал этот закон.

С каждым днём сородичей становилось всё больше и больше. И больше становилось тех, кто был очень похож на него. Это радовало его – Он знал, что рождён непохожим на остальных, и это обстоятельство немного беспокоило его, пока не появились такие же, как Он существа. Большей частью Он летал среди них – что-то заставляло всех непохожих на остальных держаться вместе. Они были другие – особенные.

Однажды произошло странное событие. В этот день Он обнаружил рано утром под своими крыльями человеческими руками построенный город. Он долго летал над домами, едва по ошибке, не врезаясь в окна, где видел своё отражение, не понимая, что это. И что за двуногие существа ходят между ними, даже не поднимая к небу своих глаз? Было только понятно, что эти существа не могут летать. Может, оттого они ни разу не посмотрели на него?

Кроме них, встречались и четвероногие существа, которых Он видел и раньше. Видя их, Он вновь испытывал чувство восторга, потому что стал именно тем, кем стал, и что его крылья не стали когтистыми лапами, грозящими гибелью.

Устав от впечатлений Он нашёл тёплый поток ветра и решил немного подремать. Но едва Он закрыл глаза, как увидел, что сородичи непохожие на него гоняться за тем, кто похож на него. Но преследователи не играли с ним, они были чем-то очень рассержены. И гнали его к земле! Закон запрещал этого делать!

Он испугался за судьбу собрата, но приставать к преследователям не решился. Уж слишком грозны они были, и их крики таили в себе ненависть.

Они гнали его, не давая возможности подняться к небу, не взирая на его крики о помощи. Гнали до тех пор, пока обессиливший беглец не коснулся земли. Лишь когда он скрылся в густой траве, преследователи, торжествующе засвистев, разлетелись в разные стороны.

Его собрату больше не подняться к небу – это знали все, и потому никто не смог бы ему помочь, даже если бы откликнулся на зов о помощи, который ещё долго доносился с земли.

Он умчался прочь с этого места и стороной облетал скопления непохожих на него сородичей. Он стал их бояться.

К вечеру его собратьев стало меньше. Собратьев, так как представителей другого пола, среди непохожих на остальных просто не было.

За ночь тревоги дня были забыты и с утра, как обычно, началась счастливая, безмятежная жизнь. Но продолжалась она недолго…

Неожиданно какая-то сила собрала над его головой небольшую группу непохожих на него сородичей. Он попытался скрыться от них, но они неотступно следовали за ним. И их с каждой минутой становилось всё больше.

Он спрашивал их, издавая тревожные свистки, старался понять, чем Он разгневал их, но они лишь угрожающе стрекотали, вселяя в его сердце безумный страх.

И вдруг они разом погнались за ним. Всё происходило так, как это случалось с его собратьями. Они гнали его к земле. Они хотели его гибели! Но за что?

Страх придал ему сил. Он даже не кричал, не звал на помощь, понимая бесполезность этого зова. Никто не придёт ему на помощь, так же, как и Он не приходил на помощь несчастным. Он был один и был обречён.

Он совершал рискованные виражи и обманные трюки, отчаянно стараясь избежать преследования или прорваться через тучу сородичей к солнцу, с каждой неудачей всё больше ощущая свою обречённость. Он не хотел опуститься на землю – всё его сознание сопротивлялось этому, но силы иссякали. Он уставал, а его сородичи, казалось, совсем не чувствовали усталости.

Земля уже была близко. Даже слышался шорох желтеющей травы и шелест зелёных листьев деревьев.