Когда просыпается Ли Хо

– Сожалею, принцесса Монарек, но это вы.

В неожиданно возникшей тишине раздалось громкое одиночное икание принцессы.

– От-тец… – заикаясь, выдавила она из себя.

– Помолчи, дочка, пусть детективы объяснятся.

Присутствующие напряжённо замерли, ожидая объяснений. Слуги, недоумевая, украдкой переглядывались между собой и принцессой.

Хо поднялся и начал свою речь:

– С характером принцессы я мало знаком, но о том, что из себя представляет король Эдона, достаточно хорошо. Король Аргус ненавидит интриги и недомолвки. Он прямолинейный и строго следует правилам, устраняя всё, что кажется ему неправильным. Если бы король решил отравить птиц – он действовал бы наверняка. И отравил бы всех, а не выборочно тех, которых его дочь любит больше всего. Это слишком жестоко, не так ли?

Слуги, соглашаясь со словами детектива, активно закивали.

– Если король за что-то сердит на свою дочь, то не проще ли переселить её в другой дворец и пореже встречаться? В надежде, что она однажды одумается в своём неразумном поведении, образумиться и придёт с повинной? Но король… – Хо вышел из-за стола и начал ходить, иногда многозначительно жестикулируя. Присутствующие внимательно следили за каждым его движением и ходом мысли. – Король не хочет отдалять от себя дочь. Он исполняет все её желания, даже терпя много неудобств. Но переселиться в другой дворец страстно мечтает сама принцесса.

На этой фразе все посмотрели на принцессу. Монарек снова икнула, прикрыв рот платком.

– Чтобы добиться желаемого, – продолжил детектив, – она решила пожертвовать своими любимцами. И если мы найдём господина Синго, то узнаем от него, как она лично обращалась к нему со своей странной просьбой. Но господин Синго был категорически против, и принцесса была вынуждена избавиться от ненужного свидетеля. Она сама накормила птиц отравленным зерном, зная, что определённый яд подействует лишь на ту породу голубей, которая сейчас корчится на полу. Но дело в том, что скоро яд выйдет из организма несчастных птиц, и они снова будут здоровы. Делая это, принцесса надеялась поссориться с отцом, вероятно нарочно обвинив его в гибели птиц. Уверен, Монарек даже имитировала бы пышные похороны, если бы было необходимо, – Хо остановился напротив принцессы. – Поправьте меня, если я не прав.

– Оте-ец… – с оскорблённым видом протянула принцесса, но король даже не посмотрел на неё.

Хо продолжил свою ходьбу и обвинительную речь:

– А когда бы афера удалась, король действительно отправил бы её подальше от себя. Наверно бы даже признался в том, чего не делал. У него оставалась бы надежда на возможное, пусть в далёкой перспективе примирение, – Хо посмотрел в глаза королю, попросив: – Ваше величество, поправьте меня, если я всё это выдумал.

Король молчал.

– Итак, я продолжу. Остаётся поговорить о господине Синго. Кто он такой? Скажу сразу, попугаи принцессы о нём не в курсе, – и Хо засмеялся, поспешив пояснить озадаченной публике: – Это была шутка.

Слуги облегчённо выдохнули.

– Но у меня есть интересное предположение, что: либо господин Синго не существует, либо он надёжно спрятан.

Хо, остановившись, стал рассматривать слуг.

– Господин Синго существует, – не выдержал один из них – сутулый в очках пожилой мужчина, очень похожий на собирателя перьев из сна Хо.

– Вы лично с ним знакомы?

Мужчина закивал.

– Мы живём в одной комнате на третьем этаже. Там остались его вещи.

– Хорошо, значит остаётся второй вариант – он надёжно спрятан. И я даже догадываюсь где…

Принцесса сердито посмотрела на детектива, и встав, звонко топнула ножкой.

– Отец! Эту наглость я не намерена больше терпеть!

Она собралась уйти и даже успела сделать несколько шагов, но король своей требовательной просьбой, словно пригвоздил её на месте.

– Монарек, задержись!

Принцесса не могла ослушаться.

– Всё, что сказал детектив, правда?

– Отец, он лжёт! Ты не веришь своей дочери?

Монарек пристально сердито смотрела в глаза отцу и даже поставила руки в бока.

– Мы всегда доверяли друг другу, – молвил король, – но сегодня ты обвинила меня в гибели птиц. «Это терроризм!», заявила ты. «Я требую возмещения морального вреда!». Ты сделала это, чтобы я принял решение отправить тебя в другой дворец? Я помню твои слова: «Хорошо, отец, мы вернёмся к этому вопросу через полгода». Мы вернулись к тому, с чего начали наш разговор. Ты хочешь иметь свой дворец?

Принцесса долго мялась, переглядываясь со слугами, ища поддержки и ободрения. Задержав взгляд на детективе Хо, набралась мужества и решительно сказала:

– Да, хочу! Этот чёртов детектив прав во всём! Я сделала это, чтобы поссориться с тобой, отец, и жить самостоятельно в собственном дворце. Я уже взрослая, отец! У меня должна быть своя жизнь. Я нарочно расплодила птиц, чтобы разозлить тебя. Думала, они надоедят, даже павлинов завела, чтобы они без конца кричали. Это и огромные расходы из казны, но тебе всё равно. Ты бесчувственный король!

– Хорошо, будет тебе дворец, – нехотя согласился король. – Но прежде скажи, что случилось с господином Синго?

– Пусть на этот вопрос ответит всезнающий детектив Хо – он же мастер выводить принцесс из себя!

– Простите, принцесса, но когда вы были инициатором нашего здесь появления, вас предупреждали, что преступник будет найден и, если его нахождение нежелательно, то вы должны были отказаться от наших услуг. Вы не отказались, понадеявшись, что выдадите себя за жертву произвола и тем самым отведёте от себя подозрения. Но поздравляю! Детектива Челин, вам удалось провести. Уверяю, вас даже нет в списке её подозреваемых, – Челин сердито надула губки. Ей очень захотелось запустить в напарника чем-нибудь увесистым, что находилось на столе. Но она заставила себя сдержаться. Её левая рука опустилась в карман и сжала, лежащий в нём карандаш.

Хо продолжил:

– Господин Синго находится в павлинарии. Можете отправить слуг в комнату под потолком. Бедняга наверно в панике, не понимает, как оказался связанным. Хотя может быть он всё ещё спит?

Король кивком головы дал знак слугам и двое тут же поспешили покинуть зал.

– Синго спит или связан? – поинтересовался у дочери отец.

– Спит и связан, ничего ему не сделается, – ответила принцесса.

– В комнате под потолком?

Монарек кивнула и опустила глаза в пол.

– Прости, отец, мне жаль, что я так поступила. Я всё время тебя расстраиваю…

– Ну полно дочка, – король поднялся. – Иди сюда.

Принцесса приблизилась. Аргус обнял дочь.

– Ты, и правда, уже выросла. И у тебя почти получилось меня обмануть, – он погладил дочь по голове. – Не делай так больше.

– Обещаю, отец. И я буду тебя часто навещать.