Принцесса поневоле

– А разве от мамы можно иметь секреты? – улыбнулась Анжелика.

– Папа, ну почему ты выбрал именно маму? – настаивала Кунсулу. Она знала это историю наизусть, но ей так нравилось слушать её снова и снова.

– Ну, слушайте…– Сергей Ерболович уже поставил пиалу с чаем на стол. Вышел на середину комнаты, провёл руками по волосам и сказал: – Иду, значит, я по аулу. К другу в гости приехал. И вдруг…

– Слышу, а кто–то поёт. – Азамат встал рядом с папой и полностью повторил его действия.

– Мамочка, спой, что ты пела…– Кунсула забралась с ногами на стул, по-узбекски стала двигать шеей, подняла руки, встала на цыпочки и стала тихонько перебирать руками и ногами, напевая какую–то мелодию. Махабат Тимировна присоединилась к дочери.

Сергей Ерболович перевернул табурет и стал аккомпанировать своим «женщинам». Анжелика подхватила песню и танец, и вот уже три женщины двигались под звуки аккомпанемента, создаваемого Сергеем Ерболовичем и Азаматом.

– Ну и что, что мамочка училась на тройки, зато она поёт красиво и танцует… – гордо заявила Кунсулу. – Мамочка, я буду также красиво петь и танцевать?

– Звёздочка моя, – Сергей Ерболович подхватил на руки Кунсулу, – ты будешь лучше.

Анжелика стояла, прижавшись к Махабат Тимировне.

– Ну ладно, чья сегодня очередь посуду мыть? – спросила Махабат Тимировна.

– Моя, – печально отозвалась Кунсулу.

– Азамат, пошли математику делать… – Анжелика взяла брата за руку.

Ночь опустилась на город. Астрономия так и осталась лежать открытой на столе. Она никак не лезла Анжелике в голову. «Утром встану пораньше и повторю. А, может, отказаться от этой затеи. Ну не смогла я окончить школу экстерном. Закончу как все… Хотя… ещё есть время. Отказаться всегда успею. Никто же меня насильно не заставляет…» Сон не шёл. Мысли витали около Вадима. Она снова и снова вспоминала тот мост, и его шёпот… И который раз представляла, что разрешила ему себя поцеловать. Но вот только как это произойдёт, представить она не могла, ведь ещё никогда в жизни она не целовалась.

10. В гостях у Марины

Марине Кузнецовой исполнилось четырнадцать лет. С Анжелой она была знакома только благодаря родителям. Мама Марины работала вместе с родителями Анжелики. Марина несколько полноватая с пухлыми губами, непоседливая и неугомонная. Она пользовалась авторитетом у ребят не только благодаря своей внешности и добродушной улыбке, но и своему озорному характеру. Она постоянно что–то придумывала: школьные вечера, домашние посиделки.

– Поздравляю, Марина! Анжела улыбнулась. – Тебе сегодня четырнадцать. Смотри, ты уже меня догоняешь. Ну ничего, я в январе восстановлю нарушенный тобой распорядок. – Анжелика протянула Марине большую плюшевую собачку. Она знала, что Марина до безумия любила игрушки. Игрушки стояли везде: на пианино, на книжном шкафу, на диване, на подоконнике. Комната Марины была похожа на царство мишек, зайчиков, собачек, слоников, Чебурашек.

Марина с родителями и младшей сестрой жила в центре города в одном из девятиэтажных домов. Её отец работал экспертом в Транспортном управлении внутренних дел.

– Ты проходи! – Марина надеялась на Анжелу. К Марине пришло трое ребят, а девчонок ещё не было.

Вообще–то, Марина и Анжела общались мало. В основном, когда родители семьями выезжали на шашлыки или покататься на лыжах. Девушки учились в разных школах. Марина– послушная дочь своих родителей. Милая и добрая– она старалась не огорчать папу и маму. Анжелика же казалось полной противоположностью– она почти не бывала дома. Забыла, когда родители ей говорили что–то сделать. Ей было некогда. Армейская жизнь занимала всё Анжелино время. Общее у них было лишь то, что и та и другая имели музыкальное образование. Анжелика, в отличие от Марины, давно уже забросила уроки музыки и так и осталась недоучкой, но при колоссальном таланте. И то, что и та и другая– были отличницами в школе. Нельзя сказать, чтобы родители Марины очень радовались общению девочек, но запретить – значит обидеть родителей Анжелики. Правда к великой радости родителей Марины– Анжелика приходила к ним очень редко. Да и не тянула Марину за собой армию.

Спокойная и домашняя Марина в душе завидовала Анжелике, её неугомонной жизни. В Марине же жизнь тоже била ключом, но выйти за рамки дозволенного она не решалась. Тем более, что она боялась подорвать авторитет отца. А папа, как настоящий милиционер, был очень даже против армии. Он считал, что есть пионерская и комсомольская организации, которые и позволяют полностью самореализоваться. И не понимал, что надо было этим девчонкам и мальчишкам, которые, никого не слушав, шли в ряды шевалье и мушкетёров. А им–то надо было всего–навсего романтики. Комсомольск и Днепрогрэсс построены, БАМ– строят родители, враги побеждены, и им казалось, что места для подвигов не осталось. А здесь такая жизнь!!!

– Поставь это где–нибудь. – Анжелика передала Марине большую сумку.

Анжела скромно и как–то неуверенно вошла в комнату. Казалось, что она неуютно себя чувствовала в тёмно–синем платье. Поддавшись на уговоры мамы, она не надела брюки:

– Анжела, – убеждала её Махабат Тимировна,– ты же на день рождение идёшь, а не к себе в спортзал. Ну ради меня. Мы с папой, когда выбирали для тебя это платье, надеялись, что оно тебе понравиться. Ну нельзя же всё время носить брюки, ведь ты девочка…

Марина, увидев замешательство Анжелы, решила ей помочь:

– Знакомьтесь, это– Анжела. Моя подруга.

– Слава, – отрекомендовал себя высокий светловолосый парень и лучезарно улыбнулся.

– Саша– представился второй, коренастый лопоухий рыжий мальчик.

– Серёжа, – армянин улыбнулся.

Анжелика села на софу. Улыбнулась ребятам. Те, спросив у незнакомки, как дела, продолжили свой мальчишеский разговор. Марина вышла из комнаты, чтобы накрыть на стол. От помощи Анжелы она отказалась. Анжела осталась одна среди незнакомых ей ребят. Наконец, один из мальчиков вспомнил, что среди них сидит девочка, спросил:

– А ты из какой школы.

– Из шестой.

– А мы из пятой. Мы одноклассники Марины.

– Я знаю…

– Это из вашей школы в этом году олимпиаду по математике какая–то девчонка выиграла.

– А за какие классы? За седьмые?

– Нет, – сказал Слава, – но за восьмые. Проводилась предварительная олимпиада. И говорят, выиграла какая–то девчонка, но вроде как кто–то из комиссии стал оспаривать победу.

– Так вроде как тебе победу присудили. – Саша обратился к Славе.

– Да нет. Математичка говорит, что это под вопросом.

– А ты принимал участие в олимпиаде за восьмой? – удивилась Анжелика.

– Да, у нас в классе есть группа с математическим уклоном. Мы дополнительно занимаемся математикой. Хотели сделать класс с математическим уклоном, но вроде как не хватает кабинетов ещё для одного класса. Вот нас и выделили в группу. Нас десять человек. С нами после уроков как факультатив проводят– новую тему объясняют. А на уроках мы свои упражнения делаем. Вот я и был на олимпиаде за восьмой класс. Занял второе место. А вот с первым– до сих пор вопрос.

– А в чём дело? – спросил Серёжа. – Ты мне так и не рассказал, почему результат стали оспаривать.

– Да, девчонка решила все достаточно быстро. Я её не видел. Она сидела где–то впереди, что ли. Видел, что кто–то отдал листы и вышел. Думал, что не справилась, потому что больше не вернулась. А оказалось, что она первая решила и сдала. Все задачи решены вроде как правильно. А вместе с решением сдаются и черновики. Вот, как сказала наша математичка, когда стали черновики просматривать, то непонятно стало, как она решала. Вроде, как и есть начало решения, есть окончание, а вот самого решения почти нет. Ну не могла же она всё в уме решить. А там только основная формула, а потом вроде как цифры записаны– данные промежуточных решений, но как она к ним приходила– не понятно. Комиссия решила, что она списала. Вроде, как её математичка принесла комиссии её тетради, чтобы показать, что она вообще так решает. Ну и оказалось, что она в школе почти не бывает. Вернее, у неё сделаны все контрольные, а вот классных работ почти нет. Вот и до сих пор спорят. Математичка говорит, что вроде как в область хотят отправить для решения вопроса.

– А нельзя вызвать девчонку, дать ей задания и посмотреть, сама ли она решает? – спросил Серёжа.

– Нет, – засмеялся Слава, – так не делается.

«Говорила же мне Клавдия Гениатовна, чтобы я решения писала.– подумала Анжелика.– Так ведь я и так их писала. Ну что же там непонятно: есть формула. Подставляй цифры, да считай. А чего эту формулу десять раз переписывать? Значит у этого мальчика я забрала первое место…», а сама спросила у Славы: – Ну а сам–то ты как думаешь?

– Думаю о чём?

– Ну чьё первое место?

– Я не знаю. Конечно, мне бы хотелось. Я после восьмого класса хочу поехать учиться в Новосибирск в физико–математическую школу. Но чтобы туда поступить надо иметь хорошие результаты, в том числе и по математике. Но если она сама решила, то значит заслужила первое место.

Анжелика знала всю эту историю. И она хотела отказаться от борьбы за это первое место. Зачем? Ведь она не собиралась быть математиком. Но учительница убедила её, что это надо не ей, а школе. Ведь она выступала от лица школы. Анжелике казалось, что это стыдно втягиваться в какой–то спор. Она была согласна с Серёжей– ну пусть пригласят. Ну решит она снова при комиссии. Дорогой читатель, не надо забывать, что ей всего 14 лет, а именно в этом возрасте они такие самоуверенные. И Анжелики даже не было ни тени сомнения, что она может чего не решить. Она не страдала излишней скромностью, и вполне реально осознавала, что она столь же талантлива, сколь «некрасива» …

Тема разговора была исчерпана. Наконец–то подошли одноклассницы Марины. Когда все собрались за праздничным столом, напряжение несколько исчезло. Ребята и девчонки весело болтали о своих классных делах. Анжелика почти не вставляла слов в общую речь. Да и о чём ей было с ними говорить? Лиц, которых они обсуждали, она не знала. Ну не о школьной же программе и не об армии. В этой компании армейцев не было.