Принцесса поневоле

Наевшись и напившись, гости перешли в соседнюю комнату. Марина села за пианино. Она играла простые известные всем с детства мелодии, на вроде как «Вместе весело шагать…» А все дружно подпевали. За окном стемнело. Марина выключила верхний свет, включила разноцветные фонарики, поставила магнитофон, а сама пошла в комнату убирать со стола. Анжелика пришла к ней на помощь.

– А ты чего не танцуешь? – удивилась Марина.

– Так я.…– Анжела замялась. Ну не скажет же она, что её на вряд ли кто пригласит. Кто не знал её по армейской жизни, в буднях и не замечали. – Я помогу тебе. А то имениннице одной убирать со стола…

В комнату вошёл Слава:

– Марина, я тебя приглашаю.

– Ты иди, я стаскаю всё на кухню. – Анжелика улыбнулась, забрал из рук Марины полотенце.

– Спасибо, – Марина ушла со Славой танцевать.

Анжела составила всю посуду на кухонном столе, подошла к окну и стала смотреть в окно. О ней никто не вспоминал. «Ладно, если не помнят о тебе, то надо самой напомнить…»– решила она и зашла в комнату.

– А давайте играть в фанты!!!– воскликнула Настя, одноклассница Марины.

Компания оживилась. Анжелике нравились друзья Марины. Они старались держать достоинство, но в то же время с воодушевлением играли в детские игры.

– Что должен делать этот фант? – спросила Марина и показала пояс с платья Анжелики.

– Этот фант должен… спеть песенку про день рождение.

Анжелика взяла свой пояс, подошла к пианино.

«Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…»– мальчишки и девчонки весело подпевали.

– А что должен делать этот фант? – Марина показала свою заколку.

– А этот фант должен… съесть самый большой кусок торта и без рук…

Марина повела в гостей в комнату, где всё уже было накрыто к чаю. «Когда она успела– удивилась Анжелика. – Кажется, только что всё убрали со стола. Она и выходила–то из комнаты всего на пять минут.»

Марине отрезали кусок торта. Она убрала руки за спину. И под дружные аплодисменты и громкий смех стала откусывать кусочек за кусочком. Вскоре всё её лицо было измазано в креме.

Вечер продолжался. Чаепитие снова сменилось танцами.

Анжела сидела на диване, обняв плюшевого зайца. В комнате было темно, музыка неторопливо извивалась. На фоне окна проплывали тёмные силуэты пар. Три пары: три мальчика и три девочки. Анжелика была четвёртой, и ей пары не нашлось. Она грустно улыбнулась. Ей часто вспоминались слова Вадима. «Да, внешность не та… Вот не правда, что главное, что ты умный. Главное, как ты выглядишь… Ну почему я такая уродина? Увы, как все уроды, я должен был бы гнать любовную мечту. Но вот закон природы, ведь я люблю конечно ту, что всех прекрасней на земле…»– ей вспомнились слова Сирано де Бержерака. Не будем её судить слишком строго. В этом возрасте каждая веснушка– это трагедия. Анжелика ещё не сложилась, она не умела себя преподнести. После слов Вадима она долго смотрела в зеркало и грустью отмечала и раскосые глаза. Печальное зеркало не отражало их озорного блеска. И выделяющиеся скулы, и нос– картошкой с рыжими веснушками. И ей всё это казалось таким ужасным. А так хотелось быть красивой. Иногда ей хотелось доказать Вадиму, что он ошибся, но… Пока что ей это не удавалось. И если даже ей делали комплименты, она воспринимала это не больше, чем вежливость.

– Пойдём, потанцуем, а то ты всё сидишь и грустишь…– Слава протянул руку Анжеле.

– Я не люблю танцевать, – соврала Анжелика и тут же покраснела. Она не умела врать. Но темнота скрыла её маленькую ложь. «Зачем, вот и этот пожалел. Ему Марина нравится. Я не буду им мешать…»– Анжелика вышла из комнаты и направилась на кухню. Ей захотелось уйти. Но уйти сейчас было бы по крайней мере, если не невежливо, то– она тем самым выдала бы себя. Она налила в стакан сок, и села за стол…

Входная дверь открылась.  Это пришли родители Марины с сестрой Олей. Они специально уходили на весь день, чтобы не мешать дочери. В этом возрасте родители почему–то всегда мешают.

– Здравствуй, Анжела. А почему ты одна, а где все?

– Здравствуйте… А я вот, пить захотела. Вот и вышла. – Анжелика вместе со стаканом сока вернулась в комнату.

Ребята уже включили свет и расселись на диван.

– Ну, как молодёжь, отдыхается– в комнату заглянул Владимир Иванович– отец Марины.

– Хорошо. – услышал он дружный ответ.

Праздник подходил к концу. Ребята пообщались с родителями Марины. Обсудили школьные проблемы.

– Ну, нам пора. Спасибо за гостеприимство. – Чувствовалось, что в этом компании верховодил Слава.

– Анжелика, ты домой? – спросил Владимир Иванович. – Я сейчас к вам. Довезу.

– Я сейчас…– Анжела удалилась в другую комнату. Через некоторое время она, переодевшись, появилась в полном армейском обмундировании. Она отдала отцу Марины пакет, в который сложила платье. – Владимир Иванович, отвезите, пожалуйста это домой.

– А ты куда?

– В штаб. У меня сегодня дежурство.

– И что же ты там делаешь, позволь полюбопытствовать?

– Ну как Вам сказать? Сижу на телефоне.

– И кто же ночью может позвонить?

– Могут свободцы. Не спится Трегиру, вот и звонит. Могут из США– там у них день. Да из той же Москвы. Этот тут ночь– а у них только вечер наступает. А так в основном– как охранники сидим, чтобы хулиганы не забегали– улыбнулась Анжелика.

– О–о–о, – Слава улыбнулся, – Вы армеец, похвально. И это интересно?

– Да, армеец. А что? Приходи, посмотришь.

– Нет, мне некогда. Учиться надо.

– Анжелика, родители–то знают, что ты сегодня опять ночевать не будешь? – Владимир Иванович помнил тот первый раз, когда в шесть утра им позвонила плакавшая Махабат Тимировна и спрашивала, что делать, её старшая дочь не пришла ночевать. Это было около двух лет назад, Анжеле было двенадцать лет. Они тогда только познакомились. Потом Анжелика часто не ночевала дома, но она после того случая всегда стала предупреждать родителей, чтобы её не ждали. Но они всё равно теми ночами, когда дома не было Анжелики, спали плохо. Это она думала, что она уже взрослая, а для них– она оставалась их маленькой дочкой.

– Знают, они привыкли.

– Говорят, по твою душу москвичи приехали. – В этом маленьком городе новости распространялись очень быстро. А сохранить что–то в тайне было практически не возможно.

– Ну, вы прямо меня слишком высоко цените. Не по мою. Просто я оказалась связующим звеном между свободцами и армейцами.

– Это как?..– Слава взглянул на Анжелику по–новому. В его взгляде появился интерес.

– Да очень просто. Я их консультирую, чего не следует делать. Если они не слушают, то армейцы потом им объясняют это же, но на практике… Ладно. Это не интересно.

– В школе–то у тебя как дела? – спросила мама Марины– Любовь Петровна: пухлая невысокая женщина с большими тёмно–синими глазами и короткими светло–русыми волнистыми волосами.

– Нормально. Ладно. Меня машина ждёт.

– Какая машина? – не понял Владимир Иванович.