Из истории русской иерархии XVI века

Но и в своей жизни и деятельности Митрополит Макарий постоянно общался с подвижниками, среди которых были и те, кто позднее, после своей кончины, были причислены Русской Церковью к лику святых. Среди них, канонизированных на Макарьевских Соборах, обращает на себя внимание преподобный Александр Свирский († 1533; память 30 сентября). Он был прославлен через 14 лет после своей блаженной кончины. Это старший современник святителя Макария, с которым он познакомился, будучи ранее архиепископом в Новгороде (1526–1542). Промыслом Божиим преподобный Александр Свирский занимает особое место в жизни Святителя. Он является как бы связующим звеном между теми, кого Святитель прославлял на Соборах, и теми, с кем он непосредственно общался, кто в это время своими подвигами осолял Русскую Землю (см.: Мф. 5, 13). Преподобный Александр перед своей кончиной написал послание архиепископу Макарию, завещая свой монастырь его попечению[160 - См.: [3. С. 195–196].]. Святитель давал вклады в этот монастырь. Настоятель обители, игумен Иродион, позднее описал необычное и чудесное видение: уже скончавшийся преподобный Александр и еще живой святитель Макарий посетили Свирский монастырь[161 - См.: [64. С. 664].]. Митрополит Макарий питал особую любовь к подвижнику, которому, как в древности праотцу Аврааму, явилась в образе трех Ангелов Пресвятая Троица. Об этом свидетельствует и скорая канонизация святого, которому Митрополит еще раньше, до Собора, благословил написать Житие[162 - Подробнее об их взаимоотношениях см.: [260. С. 326–329]; [529.S. 43–47]; [247. С. 135–144].]. У преподобного Александра было множество учеников, и среди них – уроженец западных стран, преподобный Макарий Римлянин († XVI; память 19 января). Из его Жития узнаем, что в настоятели основанного им монастыря он был возведен архиепископом Макарием[163 - См.: [189]; [299. С. 76].].

Этот новгородский период деятельности святителя Макария совпадает с важным событием – встречей его с великим миссионером Русского Севера преподобным Трифоном Печенгским († 1583; память 15 декабря). Однажды тот «обратился к Нову граду, и у архиепископа взя благословенную грамоту, и паки прииде на реку Печенгу, и приводе с собою церковных здателей, и начат строити церковь во имя Святыя и Живоначальныя Троицы»[164 - [114. С. 101]. В Тверском Патерике говорится, что Преподобный был даже пострижен архиепископом Макарием, см.: [92. С. 71].* Точнее, Тверской Патерик говорит о том, что Трифон был пострижен по благословению архиепископа Макария, см.: [Там же]Ред.] *. Архиепископ Макарий сам известен миссионерскими распоряжениями в своей Новгородской епархии. Он посылал в Вотскую пятину иеромонаха своего домового храма Илию, повелевая ему разорять языческие «требища», искоренять нечестивые обряды, окроплять все святой водой[165 - См.: [351-а. С. 565–566]; [58. С. 10]. Некоторые материалы о народностях, населявших эту пятину, см.: [365. С. 94–99, 108–110].]. В это время преподобный Трифон «прииде на реку Печеньгу, идеже во имя Живоначальныя Троицы построена церковь. Ту святую церковь иероинок Илия освятив; и лопарей, ихже преподобный отец Трифон породи словом проповеди, тому иероиноку повеле просветити Святым Крещением»[166 - [114. С. 102]. См. также: [190. С. 9–10]; [17. Ч. 4. С. 580–581].]. В Службе преподобному Трифону он прославляется как почитатель Святой Троицы: «Велию обитель Святыя и Живоначальныя, Единосущныя и Нераздельные Троицы создал еси, и монахов множество собрав»; «Утвердився верою во Святую Троицу, яко щитом крепким, преподобие»; «Троическим исповеданием многобожия лесть разрушил…»[167 - [429. Л. 4 об., 13, 20 об.]. В Службе имеется интересное сравнение: «Якоже бо иногда преподобнаго Герасима при Иордане, звери тя послушаху и в заповеданных тобою пустынях не дерзаху деяти пакостей» [Там же. Л. 20 об., 21]. Известно, что архиерейская хиротония святителя Макария была совершена на память преподобного Герасима и из его иконописной мастерской происходит икона этому святому, см.: [58. С. 75. Прим. 6].].

Житие преподобного Даниила Переяславского рассказывает, что и он путешествовал в Новгород и обращался к святителю Макарию со своими монастырскими нуждами. «И некогда случися ему (то есть преподобному Даниилу. – Архим. М.) итъти в Великий Новъград и с ним два инока – Иларион и Матвей ради икон в новопоставленную церковь и иных ради потребных ко архиепископу Макарию. Бяху бо архиепископ Макарий с Данилом единыя обители пострижение имущи. Архиепископ же духовную любовь имяше к старцу и потребная монастырю посылаше»[168 - [113. С. 58].]. Встреча пострижеников монастыря преподобного Пафнутия Боровского, несомненно, напомнила им начало иноческих подвигов в знаменитой обители. Изделия владычной мастерской, за которыми путешествовал преподобный Даниил, посылались в Переяславль не только в Данилов монастырь, но и в Горицкий, где также некоторое время подвизался преподобный Даниил. В поминальном Синодике этого монастыря записано: «Новгородский архиепископ Макарий поставил в церкви Деисус с праздникы и с пророкы»[169 - [214. С. 230].]. Волею Божией судьба святителя Макария и преподобного Даниила была одинакова, и они вопреки своему желанию скончались вдали от монастыря своего пострижения – Пафнутиево-Боровского.

В Службе преподобный Даниил прославляется также как почитатель Святой Троицы. В тропаре ему читаем: «…и обитель красну во славу Пресвятыя Троицы воздвигнув, и собранное тобою в ней стадо Христово богоугодно упас, преставился еси к вечным обителем, отче Данииле. Моли Триипостаснаго во Едином Существе Бога, спастися душам нашим»[170 - [428. Л. Зоб.].]. В другом месте говорится о необычном явлении Преподобному: «Божественнаго светоявления сподобився, благое намерение и желание о здании церкве дивным трием странником открыл еси преподобие: тии же три лета пождати совещаша…»; «Яко боготечную звезду прият преподобный совет триех странных мужей не начинати строения церковнаго ранее триех лет, да не хотение человеческо, но Божие действует изволение…»[171 - [Там же. Л. 11 об., 20 об.].]. Автор Жития Преподобному, Всероссийский Митрополит Афанасий, преемник по кафедре святителя Макария, свидетельствует о явившихся путниках, что преподобный Даниил, «яко Ангелы Божия зряще их»[172 - [113. С. 17].].

Самым выдающимся архиерейским рукоположением, которое совершил святитель Макарий, став Всероссийским Митрополитом, была хиротония первого Казанского архиепископа Гурия (1555–1563; память 5 декабря). Это было необычайное событие в русской церковной жизни. Еще недавно слово «Казань» было синонимом и источником постоянных бед и разорений для страны, еще недавно там страдали православные христиане-мученики[173 - См.: [485. С. 79–80].], а теперь новопокоренный град становится центром распространения христианства в мусульманском крае. Поэтому в хиротонии первого Казанского Святителя участвуют все русские архиереи в сослужении архимандритов и протопопов московских и других русских монастырей и соборов. Во время богослужения в соборе молились хилендарские старцы со Святой Горы, а также молдавские и литовские послы. Летопись замечает, что всех служащих в Успенском соборе было 76 человек, «опричь подъяков»[174 - [354. С. 250]. Летопись датирует хиротонию 3 февраля 1555 г. Но в Житии Святителя, составленном Казанским Митрополитом, будущим Всероссийским Патриархом святителем Ермогеном, называется другая дата – 7 февраля, см.: [341. С. 15]. По этому поводу имеется такое соображение: «В 3-е число февраля, вероятно, было не рукоположение, а только наречение святителя Гурия: ибо иначе причина, по которой многие очень важные древние акты, полагающие рукоположение святителя Гурия в седьмой день февраля, осталась бы неизъяснимою» [117. С. 44]. И далее говорится: «Для рукоположения святого Гурия в святительский сан назначен был седьмой день февраля 7063 (1555) года – день памяти Парфения, епископа Лампсакийского, весьма вероятно, с тою целью, чтобы обратить внимание святителя Гурия на сего святого и расположить его действовать в Казанской епархии так же ревностно, как действовал святитель Парфений в епархии Лампсакийской, которая также почти вся состояла из идолопоклонников, но вся приведена им в познание Бога истинного» [Там же. С. 44–45]. Если это так, то в этом случае было отдано предпочтение четвергу, а не воскресенью, каковое, как показывают расчеты, было 3 февраля.]. Новоучрежденная епархия по старшинству была поставлена после Новгородской кафедры и выше Ростовской. Святитель Димитрий Ростовский († 1709; память 28 октября), автор Службы архиепископу Гурию, говорит в каноне о его архиерейской хиротонии: «Благословением Первосвятителя, поставляешися пастырь и учитель новопросвещенному граду Казани, идеже прелестию врага омраченныя люди, светом богоразумия просветил еси»[175 - [430. 2-й тропарь 4-й песни канона на Утрени. Л. 9 об.]. Об этом же говорится и в каноне Службы на обретение честных мощей святителя Гурия, архиепископа Казанского, и Варсонофия, епископа Тверского: «Благословением крайняго Святителя поставляешися пастырь и учитель новопросвещенному граду Казани…» [276. С. 109].]. Позднее, в мае месяце, в «Неделю седмую по Велице дни», Митрополит Макарий торжественно благословил архиепископа Гурия шествовать к месту архипастырских трудов «и архимандритов Германа и Варсонофия, и всех людей, иже с ним в путь грядут осеняет их честным и животворящим крестом, и благословляет их в новопросвещенный град Казань»[176 - [341. С. 18].]. По дороге ему предписывалось творить водосвятные молебны, кропить все освященной водой и читать молитву первого русского Митрополита Илариона (с 1051), современника перерождения Руси из языческой в христианскую[177 - См.: [8. С. 257–261]. В свите архиепископа Гурия был архимандрит Герман (Полев), ставший затем вторым Казанским Святителем († 1567; память 6 ноября). Он участвовал в заседаниях Собора при Митрополите Макарии (1553), когда была осуждена ересь Матвея Башкина. Ему было поручено затем отвезти еретика в Иосифов монастырь для увещания, см.: [494. С. 737]. Несомненно, это было сделано с ведома и благословения Митрополита Макария. Другой сподвижник архиепископа Гурия, архимандрит Варсонофий, будущий Тверской святитель († 1576; память 11 апреля), в свое время по благословению Митрополита Макария был поставлен игуменом Никольского Песношского монастыря, см.: [92. С. 81]; [389. С. 2].]. Как явствует из одного письма Грозного царя святителю Казанскому Гурию, Митрополит Макарий не оставлял его своим попечением и в последующее время. Он писал ему неоднократно послания и посылал различных людей и мастеров, необходимых в новообразованной епархии[178 - См.: [17. Т. 6. С. 531].]. Более восьми лет, до самой своей кончины миссионерски подвизался в Казани архиепископ Гурий, почти на месяц опередив Митрополита Макария своим отшествием в иной мир.

Во время Первосвятительства Митрополита Макария к нему неоднократно обращались настоятели и строители монастырей с просьбой о предоставлении льгот и т. и. Одним из таких был преподобный Адриан Пошехонский († 1550; память 5 марта). В его Житии читаем, как он вместе со своими учениками обратился к Святителю за благословением на создание монастыря. «Преосвященный же Макарий, Митрополит Московский и всея России, благословляет старцев и по прошению преподобных повелевает им храм воздвигнута во имя Пречистыя Богородицы честнаго и славнаго Ея Успения, и вручи им благословенную грамоту… великий святитель Макарий Митрополит благословляет, поставляет диакона Адриана на духовную степень на игуменство и священноиноческая действовать и вся монастырская строити. И вдаде ему настольную грамоту и повелевает священноиноком и диаконом и иноким и простым люд ем слушати его и во всем повиноватися, яко пастырю и учителю, наказах его духовным словесем, и отпустах игумена с миром во своя ему пустыню»[179 - [112. С. 7–8]. См. также: [521. № 4. С. 29–30]; [293-а. С. 31]. О Житии Преподобного современный исследователь говорит, что оно написано в 70-х гг. XVI в. и является интереснейшим памятником русской агиографии [97. С. 212].]. В Службе Преподобному кратко говорится о его священстве[180 - «Священства благодать прием на земли, отче преподобие, в Скинии Небесней ныне священнодействуеши, и со дерзновением молиши Триединаго Бога о Церкви Святей и обители твоей, почитающей верно святую память твою» [431. Л. 33]. Об этом же говорится и в Службе на обретение честных мощей Преподобного: «Священством, паче же и старейшинством, от Святителя честно почтен был еси, преподобие…» [276-а. С. 136].] и подробнее в более позднем гимнографическом памятнике – акафисте: «Проповедник чудес Божиих явился еси преподобие отче, пришед от пустыни твоея в царствующий град Москву, идеже от Первосвятителя Макария с любовию восприятый, во иерея от него освящен был еси и игуменом обители твоея поставленный, со многою милостынею в ню возвратился еси, благодарственно взывая ко Господу: Аллилуиа»[181 - [431. Кондак 6. Л. 18–18 об.]. К сожалению, неизвестно, кто является автором данного акафиста. Известные нам исследователи ничего об этом не говорят, см.: [364. Ч. 1. С. 22–64, 241–266, 317–337, 474–527, 611–639, 753–779; Ч.2. С. 148–196,277-324,437–478, 585–638, 741–790]; [135. 1971, № 12. С. 4–13; 1972, № 1. С. 12–21; № 2. С. 5–9; № 5. С. 4–10; № 9. С. 14–22].].

Митрополит Макарий принимал деятельное участие в нуждах и других монастырей. Царь Иоанн Грозный писал, например, в грамоте, данной преподобному Феодосию Тотемскому († 1568; память 28 января): «И отец наш Макарий Митрополит всея Русии того старца Феодосия Суморина благословил церковь воздвигнута Преображения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа монастырь строити на Тотьме…»[182 - [294. С. 13]. См. также: [182. С. 998]; [417. С. 12].].

С именем Митрополита Макария можно связывать начало церковного почитания преподобного Максима Грека[183 - Известно, однако, и другое мнение. И. Смирнов, посвятивший одну из своих статей взаимоотношениям Митрополита Макария и преподобного Максима Грека, дает негативную оценку Святителю, считая, что в его власти было освободить из заточения ученого монаха, но он этого не сделал, см.: [433. С. 173–180]; ср.: [330. С. 51]. А. И. Иванов, в свою очередь, дает положительную оценку Митрополиту, поскольку ему в данном вопросе нужно было идти против решений предшествовавших Соборов, см.: [138. С. 298].Нечто аналогичное в церковной истории имело место в XVII в. Патриарх Никон был освобожден из заключения только по воле самого царя. Отпевал почившего Патриарха Новгородский Митрополит Корнилий. Патриарх же Иоаким не возражал против этого, но сам лично был против, т. к. считал, что Патриарх Никон был соборне осужден Вселенскими (!) Патриархами. Попутно можно заметить, что на этом же Соборе (1666–1667) и Митрополит Макарий был назван «невежей». Кроме того, говоря о взаимоотношениях Первосвятителя и Преподобного, не учитывать при этом позиции Митрополита Даниила будет упущением. Для святителя Макария он является высоким духовным авторитетом, т. к. он возводил его в духовные степени, начиная с иподиаконства и кончая архиерейством.].

В одном из своих посланий он писал к нему: «Узы твоя целуем, яко единаго от святых»[184 - Об этом говорится и в Службе преподобному Максиму Греку. В стихире по 50-м псалме читаем: «Егда страдания претерпевал еси, преподобие Максиме, тогда, плача и рыдая, молил еси святителя Макария: даждь ми узрети Святую Гору молитвенницу о вселенней. Он же со слезами вопияше ти: О Максиме! Вижду тя невиновна молитвенника и сокрушаюся, узы твоя, яко единаго от святых, целую, а помощи не могу ти. Но, о преподобие отче, молися прилежно Богу и Матере Его спастися сетей вражиих нам невредимым» [276-в. С. 238].]. На Соборе при Митрополите Макарии свидетельствовался, то есть рассматривался, перевод Псалтири, сделанный Максимом Греком[185 - См.: [31. Приложение. С. IV]; [77-а. Т. 2. Ч. 2. С. 244]; [137. С. 22].]. Он же, Святитель, содействовал перемещению преподобного Максима в 1551 году из Твери в обитель преподобного Сергия Радонежского[186 - В Житии преподобного Максима названо, однако, имя Митрополита Даниила, см.: [31. Приложение. С. LXXV–LXXVII], но он скончался в 1547 г., будучи на покое в Иосифо-Волоколамском монастыре.].

Во время богослужений Митрополита Макария в Успенском соборе нередко молился блаженный Василий, Христа ради юродивый, – «нагоходец», как его называли современники. Из его Жития известно, как однажды «в некий праздник и поиде государь за литургию с благоверною царицею и со всем своим сигклитом во святую Божию церковь в собор Успения Божией Матери, и тогда бесчислену народу бывшу во оной соборной церкви за литургиею. Ту же бысть и Василий Блаженный, стояв во едином угле царю не являяся тогда, яко же прежде обычно ему завсегда являяся. За оною же литургиею царю помышляющу о созидаемом дворце на Воробьевых горах како бы его лепо внутри и добре устроити и чем покрыто оныя палаты». После службы царь, встретив Блаженного, очень удивлялся, что не видел его в храме. «Блаженный же рече: благоверный царю, во оной церкви Успения Божией Матери за литоргиею не бе множество народа яко же ми поведуеши, но токмо трое: первое Митрополит, вторая благоверная царица, третий аз грешный»[187 - [195. С. 82].].

Служивший Митрополит здесь не назван по имени, но хронологически это мог быть только святитель Макарий. В другом месте Жития говорится о том, как Первоиерарх узнал о московском подвижнике: «не может укрытися град верху горы стоя: дойде бо слава о нем жития его ради чистоты, и терпения крепкаго, в слухи и благовернаго царя и Великаго князя Иоанна Васильевича всея России самодержца и Преосвященнаго Митрополита Макария Московскаго и вся России. О его же житии сказа самодержавнейшему сей Преосвященный Митрополит Макарий, и зело дивишася о его терпении и похвалиша Бога яко в их время дарова Бог такова свята мужа»[188 - [Там же. С. 81].]. Святитель сам лично отпевал и погребал Блаженного. «Преосвященный же Макарий Митрополит со всеосвященным собором, псалмы и песни надгробныя певше над мощми святаго, погребоша я честно…»[189 - [378. Л. 327]. В Прологе указан как дата кончины 1552 г. Протоиерей И. Кузнецов рассмотрел показания рукописных источников, признав за таковую 1557 г., см.: [195. С. 288]. См. также: [73. С. 79. Прим. 8]. В Службе блаженному Василию также говорится о его кончине, но ничего не говорится о святителе Макарии: «Егда преставился еси, преблаженне Василие, тогда стекошася царие и князи, и вей собори Российстии, юноши и девы, старцы со юнотами, твоим честным мощем поклонитися, и воскликнуша купно вей память вечную, Христа величающе» [277. 9-я песнь канона. Л. 28].].

Число русских подвижников, с кем общался Митрополит Макарий, несомненно, больше. К их числу следует отнести также преподобного Адриана Ондрусовского († 1549; память 26 августа). Это был ученик преподобного Александра Свирского. В 1549 году он, будучи в Москве, крестил царскую дочь

Анну в Новодевичьем монастыре, «да старец Генадий Сарарайскые пустыни, действовал священническое игумен Троицкий Сергиева монастыря Серапион Курцов»[190 - [354. С. 158]. Под Геннадием «Сарарайскые пустыни» архиепископ Филарет (Гумилевский) разумеет преподобного Григория Пельшемского, см.: [492-г. С. 226], но он жил в XV в.]. «Старец Генадий», по летописи, – это преподобный Геннадий Любимоградский († 1565; память 23 января)[191 - См.: [492-а. С. 235].]. Оба подвижника могли видеться с Митрополитом Макарием. Летописи говорят о крещении казанских ханов после покорения Казани в 1552 году, причем Утемиш-Гирея крестил в Чудовом монастыре сам Митрополит Макарий, назвав его Александром. В это же время был крещен один малолетний мурза, впоследствии – преподобный Серапион Кожеезерский († 1611; память 27 июня). Он мог по крайней мере видеть великого Святителя[192 - См.: [492-в. С. 264]. См. также: [248. С. 5–14].]. Аналогично преподобному Александру Свирскому преподобный Герасим Болдинский, ученик преподобного Даниила Переяславского, перед своей кончиной обращался к Митрополиту Макарию, возлагая на него попечение о своем монастыре[193 - См.: [192. С. 212].]. Еще ранее он испросил благословение у святителя Макария на основание Вяземского Иоанно-Предтеченского монастыря.

Канонизация в наши дни первой настоятельницы Новодевичьего монастыря преподобной Елены († 1547; память 18 ноября) открывает новую страницу в деятельности святителя Макария – это его связи с женским монашеством. В своей духовной грамоте матушка-игуменья отмечает, что грамота пишется по святительскому благословению. Она завещает сестрам молиться о Митрополите Макарии и возлагает на него заботу о монастыре[194 - См.: [6. С. 298–303]; [286. С. 113–120].].

Следует остановиться еще на одном явлении. Святитель Макарий неоднократно в своей жизни поклонялся чудотворным иконам. Будучи в Новгороде, он поновляет великую

Новгородскую святыню – образ Богоматери «Знамение»[195 - См.: [351-а. С. 544].]. При архиепископе Макарии дважды в Великий Новгород приносились святые иконы для всенародного поклонения. Об одном таком событии мы узнаем из летописи. В 1530 году была принесена икона «Умиление» Богоматери «ис Пустой Ржовы, из монастыря Спасова Преображения»[196 - [Там же. С. 548].]. Чудотворный образ находился в Пятницком храме на торговой стороне, затем – в Софийском соборе «на поклонение Христианом», после чего икону возвратили в монастырь. Следующее подобное событие в духовной жизни Новгорода произошло через девять лет. Около Каргополя явилась икона святителя Николая и мучениц Варвары и Параскевы. Известие об этом дошло до Новгорода, до святителя Макария. «И повеле архиепископ (Макарий. – Архим. М.) ту чудотворную икону привести в Новград и поставиша ея в церкви Софии Премудрости Божии и быша тамо от тое иконы многа чюдеса: мнози недужнии сцеление получиша и здрави быша. И повеле архиепископ ту святую икону пренести в монастырь девичь, что в земляном городе на Софейской стороне во имя Варварской, и ту святую икону в том монастыре поставите в церкви»[197 - [250. С. 26].* Повесть о явлении святыя и чюдотворныя иконы иже во святых отца нашего Николая, архиепископа Мирликийскаго, и святых мучениц Варвары и Параскевы // Сборник Житий и Сказаний. XVIII в. Новгородский Государственный музей, № 1088. Л. 103, 103 об.-104.– Ред.]*. Затем по повелению Святителя и на его средства на месте явления иконы был построен деревянный храм во имя великомученицы Варвары, где и был установлен чудотворный образ. С него была снята точная копия «и привезоша ю в Новград и поставиша ту новую икону в том Варварском девиче монастыре в церкви»[198 - [250. С. 27].].

В Москву при святителе Макарии для поклонения приносится явленный образ Архангела Михаила из новооснованного города Михайлова[199 - См.: [354. С. 168].]. В 1555 году в Москве находилась чудотворная икона святителя Николая Великорецкого. «И обновлял образ Николы чюдотворца сам Макарий Митрополит, бе бо иконному писанию навычен, а с ним Андрей протопоп Благовещеньской со многим желанием и верою, постом и молитвою»[200 - [Там же. С. 254]. См. также: [226. С. 60–76].]. Один из приделов строившегося в это время Покровского собора-памятника по случаю казанского взятия был посвящен этому чудотворному образу святителя Николая. Когда во время Ливонской войны была покорена русскими войсками Нарва (Ругодив), то для поклонения в Москву были принесены два образа: Пресвятой Богородицы и святых «Николы Чюдотворца да Власиа Великаго да Козмы и Дамиана»[201 - [355. С. 305].], которые чудесно сохранились во время пожара при штурме города.

Перед приносимыми в стольный град иконами Митрополит Макарий совершал молебны, а иконописцы писали с них копии. Принесение этих икон тесно связано с теми историческими событиями, которые переживало русское общество в то время. Поклонение им прежде всего Митрополита Макария возгревало дух русского народа.

Митрополит Макарий – духовный собиратель сокровищ Древней Руси. Созванные им Соборы 1547, 1549 годов лишь одна сторона его многогранной деятельности, но они характеризуют его как почитателя отечественных подвижников. В Священном Писании говорится: Мне же зело честни быта друзы Твои, Боже, зело утвердитася владычествия их. Изочшу их, и паче песка умножатся (Пс. 138, 17–18). Действительно, эти слова Псалмопевца были очень близки святителю Макарию. Благодаря его усилиям умножились нравственные идеалы русского народа. Апостол Павел учит: Поминайте наставники ваша… ихже взирающе на скончание жителства, подражайте вере их (Евр. 13, 7). Митрополит Макарий чтил своих наставников, бывших своих предшественников. Это выразилось в канонизации преподобных Пафнутия Боровского и Ферапонта Можайского, Новгородских святителей и Московских Первоиерархов. Их труды он ревностно продолжал в своей деятельности и подражал им.

Один современник так описывает духовные подвиги святителя Макария: «От зелнаго воздержания и поста, елико ему едва ходити, кроток же и смирен и милостив ко всему, гордости же отнюдь ненавидяще, но иным отсекаше и запрещаше злобою, отроча обреташасяумом, всегда совершен бываше»[202 - [550. Л. 257]; [531. Л. 365 об. – Збб].]. Таким образом, Митрополит Макарий в своей первосвятительской деятельности, прославляя на Соборах святых своих соотечественников, и сам лично отличался высокой духовной жизнью. Более того, в своей жизни он постоянно общался с теми, кто позднее был прославлен Русской Церковью, благоговейно поклонялся святым чудотворным иконам. Вспоминаются слова псалма пророка Давида: С преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и со избранным избран будеши (Пс. 17, 26–27). Они вполне могут быть отнесены к жизни и деятельности Митрополита Макария.

Среди святых собеседников Митрополита Макария мы видим миссионеров: святителя Гурия Казанского и преподобного Трифона Печенгского; почитателей Святой Троицы – преподобных подвижников Александра Свирского и Даниила Переяславского и др. Агиологический материал русских святых XVI столетия со всей очевидностью открывает новую страницу в жизни и деятельности этого замечательного Первоиерарха Русской Церкви. Богатое русское духовное гимнографическое и агиографическое наследие, которым живет наша Церковь, хранит в себе духоносный образ Митрополита Макария.

Знаменательно, что «чудный», по отзывам современников, святитель Макарий, созвавший знаменитые Соборы 1547, 1549 годов, был канонизирован на Юбилейном Поместном

Соборе в год празднования 1000-летия Крещения Руси. В год его канонизации исполнилось 425 лет со дня его блаженной кончины.

Ниже прилагается фрагмент из Жития святого Иакова Боровичского, где говорится о святителе Макарии.

Фрагмент из Жития святого Иакова Боровичского

«[Л. 115] Преблагый Господь Спас всего мира, хотя проявити раба Своего преподобнаго сего мночюдесна мужа, яко угодни и дасть ему силу неотъемлему, иже приходящая гробу его верою Христова исповедания кождо своя прошения приимаше исцеляху от различных недуг различия же недуги: слепии прозираху, хромии хождаху, прокажении очищахуся, [Л. 115 об.] расслаблении укрепляхуся и прочая кто что требоваше без срама охождаше и Христа прославляаше, яко сподобших сице благобесценнаго бисера многоцелебнаго телеси святаго Иякова. И прохожда время немало точа целения и слава многа прохождаше о нем. И пришедше мужие места того, возвестиша о нем архиепископу Феодосию Великаго Новограда и Пьскова и положиша пред ним писания чюдес святаго у гроба его чюдодеемая по изъснению [Л. 116] и утвержени рукописанием отець своих пастушества Христова – и какой кто и в которая дни, имены, недугы целения: писмени же не новописана, но в няже дни содевашеся, тако и писаше. Архиепископ же сия приим и посла с истинною твердостию к превеликому многоразумному всего мира Русьскыя благочестия пастырю и учителю и наставнику целомудру и незлобиву, столпу благоверия Пресвященному и всея Ру сии Митрополиту Макарью. [Л. 116 об.] И егда же приим сия духовный муж, теплый в слезах Макарей дивный и видев написания многоразлична Христовою благодатию и неухищренне и поистинне и еще же разжигаем духом ревности Божия наполняшеся слез, трепеташеся теплатою, внимая слово Господне: всяко древо от плода своего познавается[203 - См.: Мф. 7, 16–20.]: древо зло – и плод его зол есть, древо добро – и плод его добр есть[204 - См.: Мф. 7, 18.]; ниже розга может что сотворити о себе, аще не будет [Л. 117] что на лозе[205 - Ср.: Ин. 15, 4.] и еще к тому разумевается слово Святаго Евангелия: Аз есмь виноград истинный и Отец Мой делатель есть[206 - Ср.: Ин. 15, 1.] и Хранитель винограда, всяку лозу о Мне не творящую плода добра изметь ю и всяку творящую плод отребит ю и да множайший плод принесет[207 - Ср.: Ин. 15, 2.]. Сицевая разумеваше преподобный и стоняше истиньства воспевая Бога и святаго Иякова страшно показуемаго чюдотворца. О мужие Церкви Христовы, [Л. 117 об.] кто и тава учителя не славит и кто не слезит, поминая любовь его к Богу и ко звятым и ко всем человеком, и кто мужеству его и разума тихости не подивится? И како утвержашеся евангельским учением, но с теплотою сердечнаго горения содевается, и несть сия человеческия мудрости, но Божиа смотриния дело. И Преосвященный всея Русии Макарей Митрополит в себе разум имяше от Святаго Духа писани, яко кто служи Богу Христу Господу нашему и есть праведен, [Л. 118] венчанный же от Него – сведительствуется чюдесы подания приходящим к раце мощей преподобнаго телеси точением целения различных недуг, яко и бысть на множество славы чюдес святаго Иякова Боровицкаго многообразна зряшеся, яко древним отцем делы явлением. Да како и се въспомнити может преподобный Макарей яко явление перваго и втораго чюдеси бывает, яко сумнително, по третьем же клятвено же бес похвалы оставити, [Л. 118 об.] а не точию многоразличный целбы являя. По истинне не несумнителна разсужения преподобна мужа Пресвященна старца всея Русии Митрополита, еже Господь рече: Аз есмь веща виноград се же есть корень, вы же лозие[208 - См.: Ин. 15, 5.]. О ком же упрожняет Отец и извержет и погубляет – явно бо разумеется се неплодствие человека не по Бозе живуща, како может чюдеса творити, яко сам погыбе. И да не помянется к тому плодовито еже пръвое убо вера, веры же убо часть бывающе ко[Л. 119]рень и съединившеся Господеви лепо и плод принести, се же глаголется житие имети добродетельно. Аще же убо един высок ответ веры кто имать несохранения же ради, ни соблюдения заповедей, яже во Христа плод приносите – мертва бывает лоз; вера бо без дел мертва есть[209 - Ср.: Иак. 2, 20.]; всзяк же верен о Христе убо мнеся якоже верует всяка бо веща лоза яже о Мне, аще не принесет плода, вземлет ю Отец и, извержет[210 - Ср.: Ин. 15, 6.] и, кроме сыновня общения, полагает, [Л. 119 об.] плод же приносящую очищает, зде же навыкай яко любо и зело добродетелен есть, кто от Бога помощи требует, а бесплодно ни в винограде быти может, плодно яже съделает Отец, и не токмо может быти в виногради, но рече Господь: в Мне пребудете, и Аз в вас[211 - Ср.: Ин. 15, 4.], якоже лоза не может плода приносити о себе, аще не пребудет в винограде, тако и вы, аще во Мне пребудете, Аз есмь лоза, вы же рождие, и иже будет во Мне в нем, и той сотво[Л. 120]рит плод мног, яко без Мене не может творити ничтоже[212 - Ср.: Ин. 15, 6, 5.]. Сия бо рече Христос, хотя проводити нам еже от Него данная власть и живот, угожающи Ему, к животу действо благодати духовныя невидимо действуют, яко слепии видят, хромии ходят, недужни исцелевахуся. И сия внимаше и ина немала разумевашеся от него да не медленна длъгости наложит, но скоро по совету Богом дарныя (!) ему паству чадо Божественыя благодати [Л. 120 об.] святаго собора Великыя Русии радостно слово посылаше писания к сыну своего смиреньства архиепископу Феодосию Великаго Новаграда и Пскова престол держаше тогда. И яко да и се устроить по достоянию веры святыя почести гроб, в нем же тело святаго Иякова разумевати же и чюдесы являющихся от него, такоже и день мощем его принесения память имяни его на всяк год почитати и всему священному собору песново [Л. 121] схваляти у гроба святаго и съвершати Божественую литиргию (!) и прочее, якоже соборная Церковь прият обычай дръжания, тако да празднуют. И якоже дойде писания слово превеликаго пастыря к сыну его смирения и въскоре повеленная совершишася и уставишася день тъи октября 25 день на память святаго апостола Иякова брата Божия по плоти. Лету же тогда сущу 7053 [1545] в царство благочестиваго царя Ивана Васильевича, государя и [Л. 121 об.] Великаго князя всея Русии. И больма[213 - Больма, больми – более всего, преимущественно. – Ред.] нача место прославлятися чюдес ради точения святаго»[214 - [537].].

3. Письменное наследие Митрополита Московского Макария

Сохранившееся письменное наследие

Письменное наследие святителя Макария до сих пор в должной степени не изучено и не собрано. Его поучения и грамоты рассеяны в различных рукописях и изданиях. В основном письменное наследие Митрополита Макария было опубликовано в различных дореволюционных изданиях. Перечень его произведений приводится в трудах Н. Лебедева и К. Заусцинского[215 - См: [210. С. 113. Прим. 1]; [122. № 11. С. 34–35].]. А. Зимин сделал уточнения в определении хронологии документов Святителя и указал их рукописные источники[216 - См.: [125. С. 76. Прим. 37]. Автор заканчивает данное примечание следующими словами: «Весьма сомнительна принадлежность Макарию одного поучения священнику» («Свиток сей положить на престол… Свиток законыя и рукоположение Пресвященаго Макария Митрополита всея Руси». Нач.: «[С] е тебе, чадо, Господь поручи священие службу» [534. Л. 85–88]). Данный документ не является поучением, а давался священнику после его рукоположения (см. его публикацию: [188. Л. 279 об.]), поэтому ставить под сомнение его принадлежность Митрополиту Макарию не приходится. А введение этого формулярного текста в обиход Русской Церкви следует связывать с Митрополитом Киприаном (|1406), о чем говорилось в докладе Г. М. Прохорова в 1987 г. на Второй международной конференции, посвященной 1000-летию Крещения Руси. К сожалению, он не был опубликован в изданных материалах конференции.].

Здесь предпринимается попытка дать некоторую оценку его трудам. Под наследием подразумевается не только то, что вышло из-под пера самого святителя Макария, но и те документы, которые были ему адресованы. Расположенные в хронологическом порядке, они в своей совокупности дают нам более полное представление о жизни и деятельности знаменитого Первоиерарха Русской Церкви XVI века.

Современники, как правило, дают восторженные отзывы о дарованиях Святителя. Летопись следующим образом описывает усилия Новгородского владыки по введению общежития в монастырях епархии. Собрав настоятелей, архиепископ Макарий «…нача их учити, яко от Живоначалныя Троица от вышняя Премудрости научением, еже им устрояти общее житие, якоже и прежний богоноснии отци написаша. Игумени же, слышавше, приимше добрый совет боголюбиваго архиепископа Макария, тихаго дателя, егоже любит Бог, и оттоле начата устрояти общежители»[217 - [351-а. С. 544].]. Посвятив настоятеля Спасо-Хутынского монастыря архимандрита Феодосия, Святитель поучает его «доволно о духовных, еже пребывати в посте и в бдениех и во всяких добродетелех, и попечение имети о своем спасеном стаде»[218 - [Там же. С. 549].]. Во время мора во Пскове Святитель совершает молебны об избавлении от бедствия, «поучая игумены и священники»[219 - [Там же. С. 550].]. Затем, когда мор появился уже в самом Новгороде, «архиепископ Макарей нача учити игумены и священники и всех людей о покаянии»[220 - [Там же].]. Построив в связи с возникшим бедствием обыденный храм, Святитель после литургии «поучив игумены и священники и весь народ, еже пребывати в посте и в молитвах и во всяких добродетелех, и отпусти их»[221 - [Там же. С. 551].]. Архимандрит Хутынского монастыря Феодосий, ранее посвященный святителем Макарием, писал своему архипастырю: «Мне грешному всячески желательно, и желательнейше мне есть сие, еже близ быти тебе, и видети великаго пастыря в храме Святыя Софеа Премудрости Божиа на своем престоле сидяща, и учениа медоточнаго реки изливающа, и напаяюща душа, может бо святый владыко Господи, еже токмо видети тя, злонравную ми душа увещати во благонравие преложитися и во умиление прийти»[222 - [308. Ч. 14. С. 214–215].]. Приведенные свидетельства показывают неустанные труды святителя Макария в деле просвещения и назидания своей паствы словом Божиим.

Как новгородцы, так и современники москвичи единодушны в своих отзывах о Митрополите Макарии. Автор Жития святителя Ионы в составе Степенной книги пишет о святителе Макарии, обращаясь к Богу: «…и учительства Божия проповеди исполнити поспеши ему»[223 - [357. С. 525].]. Другой автор говорит о Святителе: «…ереем нелестный великий учителю»[224 - [510. С. 567].].

Однако вопрос оценки литературно-богословского наследия главы Русской Церкви середины XVI века в научной литературе неоднозначен. Историк Митрополит Макарий (Булгаков; † 1882) так характеризует Святителя, соименного себе: «Митрополиту Макарию, по праву, должно принадлежать одно из самых почетных мест в истории нашей древней духовной словесности. Это право он приобрел не столько своими сочинениями, и немногочисленными, и не представляющими ничего особенного в ряду других тогдашних сочинений, сколько тем, что потрудился собрать воедино, по возможности, все памятники нашей прежней письменности»[225 - [223. С. 597]; [224-а. С. 387].]. Он же излагает содержание нескольких грамот и посланий Первосвятителя. Н. Лебедев пишет о Митрополите Макарии: «В литературном отношении его занимала не современная действительность, а русская старина. У него было стремление не наводнять общество новыми книгами, а собрать и распространить уже имеющиеся… Вследствие этого самостоятельная литературная производительность Макария и необширна, и ничем не замечательна»[226 - [210. С. 112–113].]. Интересна оценка, данная К. Заусцинским: «Вообще, простой и естественный способ выражения выгодно отличает Макария от других современных ему ораторов, у которых часто можно встретить один только набор слов и трескучих фраз без всякого смысла. Неудивительно, что, по свидетельству летописца, все слушатели Макария удивлялись его способности говорить всем удобопонятно»[227 - [122. № 11. С. 36].]. Еще более положительно говорит об этом М. В. Толстой. Автор пишет о дарованиях Митрополита Макария: «Он владел блистательным даром красноречия. Речи его к царю при браке его, перед походом царя на Казань и по возвращении из Казани написаны с одушевлением и красноречиво… Глубокоумилительно духовное завещание Святителя»[228 - [483. С. 353]. См. также: [482. С. 88].]. Более сдержанную оценку дает Е. Голубинский в своем труде по истории Русской Церкви: «Мы говорили выше, что Макарий не был писателем и что он знаменит в области литературы не как таковой. Однако к словам этим должна быть сделана оговорка: он не был писателем нарочитым и настоящим, но все-таки оставил после себя некоторые литературные произведения»[229 - [77. С. 848].]. Очень резок в своей оценке наш современник А. Зимин: «Макарий не был хоть сколько-нибудь талантливым писателем-публицистом. Небольшое наследие, оставленное им, состоит из нескольких посланий и поучений, отличавшихся многословием, витиеватостью и церковной риторикой»[230 - [125. 76].]. Е. Немировский пишет о Митрополите Макарии: «Как литератор и публицист Макарий не был талантлив. Его произведения заурядны и подчеркнуто официальны. Однако уже в Новгороде он собрал вокруг себя способных писателей – осифлян, немало потрудившихся, чтобы обосновать осифлянскую программу. Да и сам Макарий был человеком книжным, начитанным и хорошо образованным»[231 - [297. С. 53].]. О. Орлов характеризует Святителя так: «Митрополит Макарий сам был писателем, но малоталантливым и малоинтересным»[232 - [317. С. 167].].

Несомненно, плоды организаторских усилий Первосвятителя известны в науке более, чем письменное наследие Митрополита, сохранившееся на сегодняшний день. К тому же оно еще мало изучено, и, думается, приведенные выше высказывания не являются результатом тщательного анализа речей, грамот и посланий Святителя[233 - В последнее время диакона Иоанна Федорова, современника святителя Макария, начинают рассматривать не только как печатника-просветителя, но и как древнерусского автора, писавшего послесловия к издаваемым книгам, см.: [404. С. 268–271]; [89. С. 267–279]. Между тем Митрополиту Макарию, от которого сохранилось богатое в жанровом отношении наследие, в этом отказывают. Если судить о литературных дарованиях Митрополита Макария на основании сохранившегося материала, то вспоминается первый Митрополит из русских – святитель Иларион (с 1051). Перечень его произведений невелик, однако в его писательских дарованиях никто из современников не сомневался.].

Итак, при одинаковых исходных данных делаются, однако, совершенно различные выводы. Насколько одни исследователи положительно характеризуют наследие Митрополита Макария, настолько другие говорят о его слабых авторских дарованиях и незначительности сохранившегося наследия. Возражая последним, хочется поставить вопрос: имеем ли мы уверенность в том, что сохранившееся на сегодняшний день первосвятительское письменное наследие является полным и адекватно отражает деятельность знаменитого Первоиерарха Русской Церкви XVI века? Уверенности в этом нет[234 - Кроме того, нужно иметь в виду, что количество сохранившихся памятников или документов не всегда точно показывает реальную картину, т. к. наиболее читаемое быстрее изнашивалось и утрачивалось, т. е. хуже сохранялось. Б. В. Сапунов пишет по этому поводу: «Ошибка многих библиотечных и музейных работников заключается в том, что по степени сохранности той или иной книги, того или иного памятника они непосредственно судят о степени их распространенности в древности. Скорее надо предполагать обратную картину: наиболее популярные, наиболее читаемые книги именно в силу своей распространенности и “читаемости” сохранились значительно хуже» [403. С. 153]. В самом деле, в летописях XVI в. остались неотраженными деятельность Стоглавого Собора, Соборов 1547, 1549 гг., начало церковного книгопечатания на Руси и т. д.]. Но поскольку личность Митрополита Макария и его значение в русской письменности очень неординарны, то можно говорить, что исследователи предъявляют к его личному наследию особые требования. Подходя предвзято, можно действительно принизить достоинство сохранившихся святительских произведений.

Но правомочен и другой подход, который предполагает усилия попытаться на основании имеющегося материала изучить и оценить его в целом. На сегодняшний день известны только грамоты и послания святителя Макария начиная с новгородского периода его жизни. Лучше сохранились документы московского периода. Одна из ранних грамот святителя Макария обращена к Великому князю Василию III. Тема государя в митрополичьем письменном наследии – важнейшая составная его часть. Он неоднократно обращался письменно и устно к Василию III, а позднее – к его сыну Иоанну IV.

Вскоре после своего прибытия в Великий Новгород архиепископ Макарий занялся вопросом устроения монашеской жизни в монастырях своей епархии. В связи с этим он обращается с посланием к Великому князю Василию III. Грамота не имеет окончания. После формулярного приветствия Святитель говорит о природе власти православного государя: «Тебя, государя, Бог в Себе место избра на земли… милость и живот тебе поручи всего великаго Православия»[235 - [104. С. 22]; [238. С. 10].]. Далее личность Великого князя сравнивается с Византийским императором Константином Великим. Он «христианский род в своем царстве из рова преисподняго возведе», а Василий III до конца низложил ересь жидовствующих. Подобная ревность государя и побуждает архиепископа Макария обратиться к нему с просьбой показать «ревность о божественных церквах и честных монастырех». Можно говорить, что Василий III, в свою очередь, также писал в Новгород к Святителю. Князь был почитателем преподобного Варлаама Хутынского († 1l92; память 6 ноября) и перед своей кончиной был пострижен в честь этого новгородского святого. Из Жития преподобного Варлаама мы знаем, что Василий III писал архиепископу Макарию, «в кое время и где Господь Бог помощь даровал государю и Великому князю»[236 - [539. Л. 93 об.-94].], и в связи с этим говорилось о совершении благодарственных молебнов в Великом Новгороде сему светильнику веры.

Значительно больше документов Митрополита Макария характеризуют его взаимоотношения с сыном Василия III – Великим князем Иоанном IV, ставшим затем первым Русским царем в 1547 году. Митрополит Макарий понимал, что Иоанн Грозный – единственный в мире православный царь. Позднее он писал ему: «В концев всея вселенныя восиявшему, наипаче в царех пресвятейшему»[237 - [356. Стб. 427].].

Совершив в Успенском кремлевском соборе 16 января 1547 года царское венчание первого Русского царя, Митрополит Макарий обратился к нему с речью-поздравлением. Это первое, известное нам в источниках, обращение главы Церкви к Иоанну Грозному. Оно в своем содержании имеет общий элемент с посланием Святителя к Василию III. В нем дословно повторяется мысль: «Вас бо Господь Бог в Себе место избра на земли, и на Свой престол вознес посади, милость и живот посади у вас»[238 - [27. С. 82].]. В поучении нововенчанному царю Митрополит Макарий не называет его пастырем, но этот евангельский образ, как и стадо словесных овец (см.: Ин. 10, 9-16), постоянно подразумевается в его словах, обращенных к царю. Святитель перечисляет различные обязанности нововенчанного царя. Прежде всего он должен чтить Святую Церковь, в которой получил второе духовное рождение во Святом Крещении. Святитель говорит в своем поучении: «Бояр же своих и вельмож жалуй и бреги по их Отечеству и ко всем же князем и княжатам, и детем боярским, и к всему христолюбивому воинству буди приступен и милостив и приветен, по царьскому своему сану и чину». «В предшествующей литературе мы не встречаем такого яркого и определенного выражения мысли о милости царя к боярам, кроме только Максима Грека»[239 - [47. С. 277].]. Как важный документ охарактеризовано святительское поздравление А. Зиминым: «В уста совершавшего обряд коронации Митрополита Макария вложена программа дальнейших реформ, осуществлявшихся в 50-х годах XVI века правительством компромисса. Макарий высказывал надежду, что Иван IV покорит “вся варварскыя языки” (прежде всего имелась в виду Казань), введет правый суд (“да судит люди твоея правдою”) и будет стоять на страже Православной Церкви»[240 - [125. С. 36].]. Добросовестное исполнение царских обязанностей, которые есть христианский подвиг, позволят царю, по мысли Святителя, войти в радость Господа (Мф. 25, 21).

Проходит немного времени, и в личной жизни первого Русского царя происходит знаменательное событие. 3 февраля 1547 года совершилось его бракосочетание с боярыней Анастасией Романовой, которая стала при этом первой русской царицей. Митрополичье приветствие с вступлением в брак хронологически близко к поздравлению по поводу царского венчания. Эти два памятника также близки и по содержанию.

Приветствие к новобрачным состоит из двух частей. Первая часть повторяет, продолжает и развивает идеи речи, произнесенной Митрополитом Макарием при царском венчании. В ней Первосвятитель подчеркивает необходимость почитания Церкви, а также духовенства, так как воздаваемая ему честь восходит к Самому Богу[241 - В данном случае Святитель цитирует 3-ю главу наставлений Византийского императора Василия своему сыну Льву Мудрому, см.: [281. С. 470].]. В слове напоминается заповедь любить ближних как братьев своих (см.: 1 Ин. 2, 10): это родственников, бояр, христолюбивое воинство и всех доброхотов. В слове нововенчанному царю говорится, что он поставлен вместо Бога на земле. Так конституируется в устах Митрополита Макария установленная Богом на земле диархия.

Вторая часть слова новобрачным повествует о супружеских взаимоотношениях; в ней цитируются прежде всего тексты апостольского чтения из чинопоследования бракосочетания; одновременно приводятся цитаты из Ветхого и Нового Завета о сотворении первой супружеской четы и о назначении человека. Святитель указывает в качестве примера для подражания нововенчанным супругам исторические и библейские образы праведников, благочестно поживших в браке и соблюдших Господни заповеди. «А которые же не по Закону живше и Бога прогневали, те от Бога отлучени, и от Ангел оплакани, и от человек окааннии, и в вечныя муки осуждени». За исполнение заповедей Господних, говорит Святитель, будет устроено и земное, то есть Российское, царство, и Небесного наследниками сподобит их Господь[242 - О радостных событиях в Москве Митрополит Макарий сообщил посланием архиепископу Новгородскому Феодосию – о царском венчании и бракосочетании. При этом он пишет о возношении молитв за царскую семью и т. д.].

Несомненно, царское венчание на Руси имело значение не только внутри страны, но и за ее пределами. В связи с этим возник вопрос о его признании другими государствами. Известны дипломатические усилия Митрополита Макария, содействовавшего решению этой проблемы[243 - Дипломатические документы Митрополита Макария по характеру относятся более к административно-деловым бумагам, и поэтому, в отличие от пастырских посланий, в них значительно меньше приводится, например, текстов Священного Писания. Характеристику дипломатической деятельности Святителя см.: [434. С. 194–202].]. В послании Виленскому католическому епископу Павлу глава Русской Церкви первоначально обосновывает свое участие в дипломатии. Он пишет: «И вам ведомо гораздо, что мы всех мирских и яже суть в мире отрекохомся, но назираем и разсмотряем и управляем духовная»[244 - [408. Стб. 472].]. Поэтому он объясняет нарушение этой традиции, ссылаясь на текст Священного Писания о добром пастыре, полагающем душу за паству свою (см.: Ин. 10, 11–15). Именно такая жертвенная любовь побуждает Святителя заниматься даже несвойственными ему делами.

В своем послании Митрополит Макарий доказывает правомочность совершенного на Руси царского венчания, подкрепляя это обращением к авторитету Священного Писания. В царском венчании Первосвятитель видит проявление «Всемогущей силы Божией», которою поставлен первый Русский царь, причем не только над пределами Русского государства, но также «и на инших местех царскых, на Казани и на Асторхани прославила его царем». При этом делается ссылка на Послание к Евреям апостола Павла, что никто не может принимать сам на себя честь (см.: Евр. 5, 4). Таким образом, царское венчание на Руси, говорится в послании, есть проявление воли Божией и непризнание его есть противление Богу. Митрополит Макарий цитирует в послании католическому епископу текст соименного ему Апостола языков из Послания к Солунянам, где они призываются все испытывать, чтобы тем самым придерживаться лучшего (см.: 1 Сол. 5, 21). Таким лучшим в Литовском княжестве должно стать положительное решение вопроса о признании царского достоинства Московского государя. В послании католическому епископу не называется второй первоверховный Апостол, но он, как хранитель ключей от дверей рая, подразумевается. «Тебе бо, Павле, надлежит духовнаго настоятельства и учения дело». И нужно, чтобы он, как духовное лицо, за свою пассивность не явился бы для других препятствием на пути в Царство Небесное и не были бы отняты при этом у него ключи. Затем Святитель приводит более строгое изречение из книги пророка Иезекииля (см.: Иез. 3,18), предвозвещающее Божие наказание за неправильное руководство. В заключение в послании говорится о необходимости, начав доброе дело, то есть говоря о мире между христианскими государями, решить вопрос о признании царского венчания на Руси[245 - Подробнее об этом см.: [225. С. 55–57].].

Борьба с Казанским ханством явилась поводом для произнесения и написания Митрополитом Макарием нескольких речей и посланий. В 1550 году он призывает с амвона Успенского Владимирского собора царское войско к мужеству и самоотверженности в борьбе с врагами Православия и чтобы при этом были отвергнуты всякие личные счеты между боярами[246 - См.: [354. С. 159].]. Исторически важным документом является послание Митрополита Макария царю Иоанну Грозному находившемуся в 1552 году во главе русского войска в походе, завершившемся покорением града Казани. Его привез государю в Муром митрополичий боярин И. Плещеев. Начало первосвятительского послания традиционно, в нем говорится о молитвах Церкви за царя и всех участников похода, о даровании им победы «против супастат… безбожных казанских татар… иже всегда неповинны проливающих кровь христианскую и оскверняющих и разоряющих святые церкви»[247 - [Там же. С. 193].]. Далее приводятся вдохновляющие примеры помощи Божией, явленной в древности через воеводу Бесплотных Сил Архангела Михаила Богоизбранному народу. Совершенно не случайно Святитель уделяет столько внимания небесному покровителю государева кафедрального собора[248 - Некоторые из приведенных Святителем библейских примеров помощи Архангела Михаила еврейскому народу были изображены в клеймах храмовой иконы Архангельского государева собора в Кремле, см.: [476. С. 7–28].], «…так как Ангелы, по Библии, прежде и более всего суть идеальные исполнители спасительных велений Бога о людях, то имя Михаила (“Кто, как Бог”) имеет целью выразить непреоборимость того из людей, кому помогает Бог и Его Ангелы, в особенности Михаил»[249 - [75. С. 369]. Интересно отметить, что за год до покорения Казани, в августе 1551 г., на реке Проне был основан Михайлов град. При начале строительства в нем храма в честь Архангела Михаила была обретена древняя икона Архистратига Небесных Сил. «И царь и Великий князь, и Митрополит Макарий по тот образ посылали священников, и встретя его честно и пев молебны и отпусти на то место, в тот храм, где явился, и о сем Богу хвалу воздаша» [354. С. 168].].

В послании к царю, полученном им в Муроме, Святитель подчеркивает, что Россия – хранительница Православия, которое, говорит он, обращаясь к царю, сияет «в области и державе вашего царскаго Отечества с дедства и прадедства… на нюже всегда свирепеет гордый он змий, вселукавый враг диявол, и воздвигает на ню лютую брань, погаными цари». В послании призываются на помощь православные святые: святые апостолы, святители, мученики, преподобные, молитвенным предстательством которых «да оградит вы Господь Бог, – пишет Святитель, – и укрепит невидимою силою Честнаго и Животворящаго Креста, и пошлет свыше милость Свою великую на вас, и спасени будете». Одновременно в тексте обосновываются Богоизбранность царской власти и необходимость подчинения ей. Все войско глава Церкви, как духовный пастырь, призывает соблюдать чистоту душевную и телесную. Святитель подчеркивает взаимосвязь душевной чистоты и внешних успехов в важных делах, взаимосвязь успехов борьбы с невидимым врагом и с видимыми. Необходимость этого позволяет Митрополиту Макарию еще раз возвратиться к библейским примерам, показывающим, как за неправедную жизнь и деяния лишились милости Божией даже такие великие люди, как Лот, Самсон, Соломон. «И аще праведных и святых, и храбрых, и силных, не токмо простых, но и царей и пророк прехвальных, гордость и вино и падение погуби, колма же паче нам, слабым суще и в гресех пребывающим, от таковых удалятися и бегати, акы от змиа!»[250 - [354. С. 195].] – восклицает Митрополит Макарий.

Последующее возвращение к личности царя, его значению и его обязанностям обнаруживает спиральную структуру повествования. «Се твердое и честное, и крепкое царство да даст Господь в руцы твои и сыновом сынов твоих в род и род и в векы, Богом утверженный царю»[251 - [Там же. С. 196]]. Участники похода, которые положат душу на поле брани, по слову Высокопреосвященного автора послания, приимут «второе мученическое крещение… и пролитием своея крови очистятца» и внидут в Небесный град Иерусалим. Пожеланием многолетия государю заканчивается послание, которое тот «благодарно въсприах и внутъуду на скрыжалех сердца своего написах»[252 - [Там же. С. 197]. В ответном послании царь благодарит Митрополита Макария. Его ответ также показывает взгляд царя на власть, когда он, обращаясь к Святителю, говорит о Русском царстве, которое поручено «тебе и нам» [Там же. С. 198].].

Данное послание Митрополита Макария представляет собою определенную традицию в древнерусской литературе: духовное укрепление на брань и церковное благословение на военные действия характерны для времени падения золотоордынского ига в 1480 году. И. М. Кудрявцев говорит, что это послание в «первой части почти буквально совпадает с “Соборным” Посланием на Угру, а дальше использует, по примеру Вассиана (архиепископа Ростовского. – Архим. М), библейские эпизоды и ссылки на “прародителей” Великого князя, начиная с Владимира, а иногда и прямо следует за текстом Вассиана. В посланиях Макария можно усмотреть и композиционное сходство с Вассиановым посланием, особенно заметное там, где Митрополит приводит примеры падения библейских праведников от гордости и пьянства»[253 - [194. С. 182–183]. См. также: [345. С. 122].]. Такая писательская лаборатория характерна для средневековой литературы. «Перед нами творчество, – говорит академик Д. С. Лихачев, – а не механический подбор трафаретов, – творчество, в котором писатель стремится выразить свои представления о должном и приличествующем, не столько изобретая новое, сколько комбинируя старое»[254 - [218. Т. 1–2. С. 357].]. По мнению немецкого ученого Фр. Кэмпфера, «…цель послания Макария была очевидна – усилить мужество и решительность царя. Начитанность Ивана была такова, что он хорошо знал послание Вассиана – важнейший памятник политической риторики Московской Руси»[255 - [525. S. 65–66].].

Речь Митрополита Макария при встрече царя, вернувшегося с победой в 1552 году, имеет свои особенности. Она почти лишена дословных цитат из Священного Писания, но полна новозаветными образами и понятиями. Это: умножение таланта, жертвенное положение души, расхищенное стадо и т. д. Приводя исторические примеры помощи Божией русским князьям, Святитель подчеркивает: «На тобе же, благочестивом царе, превзыде свыше Божиа благодать: царствующий град Казанский со всеми окрестъными тебе дарова»[256 - [354. С. 226].]. В заключение приветствия Святитель благодарственно цитирует молитву из Чина Великого освящения воды: «Велий еси, Господи, чюдна дела Твоя, ни едино же слово доволно к похвалению чюдес Твоих». В этой молитве, как и в приветственном слове Митрополита Макария, говорится о сокрушении гнездящегося змия. Слово проникнуто великой радостью о свершившемся историческом событии, избавившем русский народ от постоянной опасности агрессивного соседа. Таким образом, молитвы и перо Первосвятителя-патриота послужили на благо Русскому Отечеству. По справедливому замечанию Ю. К. Бегунова, «проповеди лучших ораторов Древней Руси отличались высоким уровнем патриотизма и гражданственности»[257 - [29. С. 83].]. Это в полной мере относится к наследию Митрополита Макария.

В 1536 году, когда святитель Макарий был еще архиепископом Великого Новгорода и Пскова, у всех монастырей в епархии были отняты и описаны «пожни», а также «у церквей Божьих во всем граде». Их предписывалось давать «в бразгу», взимая за них арендную плату. «А се учинилося по оклеветанию некоего безумна человека»[258 - [351-а. С. 574]; [427. С. 313]. Сохранившиеся материалы, в которых указаны пожни (угодья), были недавно опубликованы, что позволило выявить имена новгородского духовенства, современного архиепископу Макарию, см.: [254. С. 34–44].],– замечает летописец. Подобного рода проблема возникла позднее и в Москве около 1550 года, но только уже в масштабе всей Церкви и полного отчуждения части недвижимых церковных имуществ. Митрополит Макарий решительно выступил против этого, обратившись письменно к царю. Он приводит целую подборку юридических постановлений Византийских императоров Юстиниана и Мануила Комнина, узаконивающих неотчуждаемость церковной собственности. Завершает подборку документов третья глава («О чести священнической») из Поучения Византийского императора Василия (867–886) своему сыну Льву VI Мудрому (886–912). Главной мыслью этого текста является следующая фраза: «Честь бо священническая на Бога восходит». Далее Святитель говорит, что в Византии все императоры, начиная от первого Константина и кончая последним Константином, свято сохраняли принцип неотчуждаемости церковной собственности, засвидетельствовав его своими грамотами с печатями.