Песочные часы

– Ну, ты вообще… – сбросив с себя напряжение, протянула Женя, но кашель закончил за нее.

Паша взял граненый стакан с другого края стола, зачерпнул воды из тазика и дал Жене. Она вытерла с губ капельки крови одеялом и взяла стакан.

– Беги уже, кормилец, – она мило, но в то же время огорченно улыбнулась.

Ответив точно такой же смешанной эмоцией, он вскочил со стула и мигом втиснул обе ноги в ботинки, но перед тем как уйти вернулся к Жене, поцеловав в лоб.

– Ну куда в грязных ботинках-то? – выпалила Женя. – Вот придешь и сам все будешь отмывать, – добавила она и поцеловала его в подбородок.

– Вообще-то только я все и мою.

Женя демонстративно подняла палец вверх:

– А это, сударь, уже не важно, – гордо заявила она, задрав нос.

Он улыбнулся и выбежал через открытую дверь.

Весь недолгий путь до злополучного кабака он не мог до конца убедить себя в том, что соглашается на этот шаг. Будто бы бежал не он один, а два точно таких же Паши и спорили друг с другом о правильности этого выбора. Если бы победил один, то оба тут же остановились и вернулись обратно в общежитие, а если другой, то ускорились. Страх и вторящий ему внутренний голос здравого смысла отговаривали его, предлагая, в самом деле, направиться на станцию и попроситься на несколько лишних смен, и это работало – он тормозил. Работать пришлось бы в разы больше, но зато можно будет покупать больше лекарств, еды и мало-помалу, выбраться из этой дыры. Он все больше снижал скорость, и в миг, когда решение было практически принято, до смехотворного точно в кончик его носа на всей скорости влетела муха.

О чем она думала и думала ли вообще, когда пыталась своим крошечным тельцем протаранить гиганта перед собой, можно только гадать. Оставалось лишь позавидовать ее упорству.

Паша машинально поднес руку к зачесавшемуся носу и ненароком ощутил аромат, оставленный вентилем из общежития. Жирный, отдающий гнильцой вперемешку с мочой. Моментально в памяти возник образ того, как Женя из последних сил доходит до умывальника и, в попытке налить горячей воды, вступает в образовавшуюся болотистую лужу прямо перед входом, добирается до вентиля и проскальзывает по нему несколько раз, затем, кашляя, прикрывает той же рукой рот…

По телу прошла неприятная дрожь. Все ещё не останавливаясь, он достал из кармана платок с треугольной отметиной и почесал нос. В тот же миг ноги стали набирать скорость.

В отличие от литров разлитого пива и неисчислимого количества следов от грязных ботинок, оставленных среди этого темного моря, посетители успели покинуть «Коржик» до закрытия. Случилось это по собственной воле или по приказу местного надзирателя в лице грозной тетки со шваброй Пашу мало волновало. Он влетел внутрь и тут же склонился в попытке отдышаться.

Незнакомец сидел на том же месте у стены, в том же дорогом сером костюме. Помимо него в помещении больше никого не оказалось. Завидев гостя в проеме, он жестом подозвал его к себе. Паша, обдувая себя футболкой, подошел ближе

– Мне уже пора уходить, – с пустой интонацией сообщил незнакомец. – Однако вы все же решили прийти, следовательно, согласились на мое предложение.

– Мне это нужно, – слова сами скатывались с его языка. – Так вы расскажите, в чем смысл работы? И было бы неплохо представиться.

– В нашем деле не называется ничьих имен, – прямо ответил незнакомец, проведя ладонью вдоль всей бороды. – Но можете звать меня Хоттабыч.

– Хоттабыч? – не поняв, серьезно ли говорил незнакомец, переспросил Паша.

– Клички используются исключительно для безопасности.

– Хорошо, – успокоившись, ответил Паша. – Давайте я возьму, не знаю… – в памяти всплыло утро, – тазик?

Незнакомец посмотрел на собеседника. Обычно, смотря в две цветные стекляшки у людей, Паша мог понять состояние их владельца. Будь он весел или, напротив, чем-то недоволен, это в большинстве случаев читалось. Но в этих глазах – в них вовсе не было жизни.