Фрунзенск-19. Закрытый и мертвый

Фрунзенск-19. Закрытый и мертвый
Макс Гордон

Этого города нет на картах, а название не значится ни в одном списке. Фрунзенск-19 закрыт, информация о нем засекречена. Как и о его научных лабораториях. Жители города даже не подозревают, что в стенах лабораторий исследуют частицу внеземной цивилизации, попавшую на Землю вместе с метеоритом. Ровно до тех пор, пока люди не начинают таинственным образом погибать и город не закрывают. Как долго можно скрывать правду и можно ли сдержать угрозу, кутая ее в несколько слоев лжи и…пряча за спинами боевой техники?

Бежать больше некуда. Город закрыт

Макс Гордон

Фрунзенск-19. Закрытый и мертвый

Пролог

Ветер принес запах дыма и кукурузы, над растрескавшимся асфальтом расплывалось полупрозрачное дымное марево. Дождя не было вот уже несколько дней, но июльское солнце растекалось по дороге мутноватыми темными лужами. В лужах отражались неровные силуэты облаков и деревьев, но мальчишки знали, что это мираж. Немытые, нечёсаные, в синяках и царапинах, они теперь многое знали, эти повзрослевшие двенадцатилетние мальчуганы, старые подростки нового мира.

Жара – это плохо, но и дождь был не лучше. Вместе с черными, маслянистыми каплями, на улицах появлялись серые тени, похожие на нелепо вытянутые человеческие фигуры. Тени движутся рывками и медленно, но погибают от них уж очень мучительно, да и поди ж их разгляди, среди каплей дождя. На сколько в происходящем успели разобраться мальчишки, тени держатся в стороне от домов и асфальта, но опять-таки, кому захочется проверять такое на себе?

Подростки расположились на крыше четырехэтажного гаражного кооператива, гордо возвышавшегося среди заброшенных гаражей и сараев, приготовленных под снос. Вокруг гаражей простирался пустырь, заросший невысоким кустарником и бурьяном. Изредка, среди сорняков и мусора попадались невысокие кривые деревья с чахлой, пожелтевшей листвой.

Метрах в ста от гаражного кооператива, украшенная пошлыми рисунками и непристойными надписями, надежная и недоступная, располагалась одинокая трансформаторная подстанция. От крыши круглого гаражного кооператива к трансформаторной будке тянулся толстый моток кабелей, и Вадик знал, что рано или поздно кому-то из них придётся рискнуть.

С едой у них все было в порядке. Молодые, растущие организмы могли запросто питаться консервами, но с водой было плохо. Большинство одинаковых металлических ворот были заперты массивными навесными замками, надежными только с виду, и Пузырь с Пушкарем их сбили запросто, но некоторые гаражи запирались на хитрые врезные засовы, открыть последние у ребят не получалось. Да и навряд ли кто-нибудь из хозяев гаражей хранил внутри ящики с минералкой, а всевозможными консервами, соленьями и самогоном подростки уже успели разжиться, среди прочего, попались даже несколько бутылок дорогого марочного коньяка. Воду они тоже обнаружили – в пыльных банках и бутылках, сомнительного запаха и содержания, наверняка техническая, используемая только для мытья рук. Если ее пополам разбавить коньяком, то в горло она кое-как пролезала, но на третий день употребления детские организмы уже начинали грозить последствиями.

Изнывающие от жажды подростки, лежа на крыше рассматривали невысокую трансформаторную будку, с которой уже можно было рискнуть быстро добежать до ближайшего киоска. Денег у ребят с собой не было, да и кому теперь нужны деньги, когда, возможно, ни продавцов, ни хозяев уже и в живых нет? Да чего там продавцы-то, у них, возможно, уже и родители погибли, – подумал Вадик, косясь в сторону своих товарищей.

Пушкарь с Пузырем истолковали его взгляд по-своему, отчасти потому, что консистенция воды в самогоне сегодня была незначительной, а возможно, ребятам просто наскучило долго сидеть на одном месте.

– Как думаешь, Вадюх, выдержит? – в который раз спросил Сережа-Пузырь, кивая в сторону толстого провода, перекинутого с крыши на крышу.

От ответа Вадика избавил писклявый голос Вовки-Пушкаря:

– Пацаны, пацаны! Глядите, вон там, за трансформаторной будкой бежит кто-то… кажется?!

Ребята всматривались в то место, на которое им указал товарищ, но кроме высоких кустов репейника и бурьяна, ухватиться глазам было не за что. Пузырь уже собирался сказать другу, что тому показалось, как на тропинку, ведущую к гаражному кооперативу, выбежал невысокий коренастый мужчина в синей рубашке и брюках.

Человек, выскочивший из кустов, пробежал еще несколько метров, после чего замер, опустившись на корточки, и стал внимательно оглядываться по сторонам.

– Да это же Ленин! – выдохнул Серега, – глядите, у него же и ствол в руках.

Действительно, присмотревшись внимательней, Вадик различил в появившемся мужчине характерные черты местного участкового, за которые вся окрестная шпана прозвала его Лениным, и в руке участковый держал что-то очень похожее на пистолет. Не увидев ничего подозрительного, участковый встал, убирая пистолет в кобуру, и тут позади него в воздух взмыла стая ворон. Ух ты, а я-то думал, что они передохли, – пронеслось в голове у Вадима, а полицейский, резко обернувшись назад, снова потянулся к своему пистолету.

То, что за своей спиной увидел участковый от ребят скрывал высокий бурьян и серая трансформаторная будка, но Ленин вскрикнул, два раза выстрелил, а затем сильно изменившись в лице, что есть мочи помчался в сторону четырехэтажного монолита гаражей.

– Хрипуны?! – пропищал Пушкарь, – но что же он в стороне от асфальта, там же могут быть осы, неужели не знает?!

– Знает, – с уважением протянул Пузырь, гляди на то дерево, видишь? Оно тени не отбрасывает, он молодец, он его по дуге огибает!

Кусты на том месте, где только что находился участковый, зашевелились, но преследователи на дорогу не вышли, видимо потеряв всякий интерес к своей несостоявшейся жертве.

– К нам бежит! – радостно сообщил Пузырь.

Ленин находился уже метрах в десяти от входа в круглую башню с гаражами, он почти перешел на шаг, но все равно двигался слишком быстро чтобы вовремя разглядеть опасность, притаившуюся между двумя кустами репейника.

– Паутина, – еле слышно прошептал Вадик, но пока он собирался с духом, чтобы предупредить участкового, уже было поздно.

Не сбавляя шага Ленин двигался к темному зеву ворот, щуря глаза после яркого солнца, чтобы разглядеть что скрывает полумрак, и он не смотрел под ноги. Правая штанина форменных брюк в районе бедра легко коснулась тонкой паутины, выдававшей свое присутствие ярким блеском на утреннем солнце. Нога участкового прошла сквозь паутину, вернее Вадику так показалось. В то время, как верхняя часть бедра продолжила свое движение вперед, нижний кусок ноги, отделившись от туловища, упал к единственной оставшейся ноге полицейского. Последний не сразу понял, что вызвало причину его падения, а затем к человеку пришла боль.

Душераздирающий, нечеловеческий вопль поднял в воздух с раскаленного асфальта целые клубы пыли. Смешно, как раненый таракан, участковый, блестя отполированной лысиной поскакал в сторону распахнутых ворот, но не пройдя и половину пути закрутился волчком и упал, звонко стукнувшись затылком о дорогу. Ребятам показалось, что мужчина умер, но тут пистолет в руке участкового пришел в движение, рука поднялась и потянулась в сторону виска, грозя недвусмысленным жестом отдать последний раз честь сему бренному миру, но замерла, не сделав выстрела.

– Помер, кажись, – борясь с подкатившим комом выдавил Пузырь.

– Ага. Помер. А пистолет остался! – Пушкарь больше не пищал, в его голосе слышалось возбуждение.

– Ты чего, Вовка? Не нужно! – видя шальную улыбку на лице Пушкаря, попытался остановить товарища Вадик.

– Да не боитесь, пацаны, я туда – и обратно! Зато представьте, куда мы сможем со стволом дойти! – Пушкарь больше не слушал наставления друзей, он выпрямился и кинулся бегом в сторону лестницы.

– Зря он туда! – растерянно посмотрев на Вадима прошептал Пузырь, но остановить друга они больше не пытались.

Через несколько минут двое мальчишек со своей прогретой солнцем крыши наблюдали как их друг на карачках, как краб, подбирается неподвижному телу участкового. Вовка завладел пистолетом, задрав голову вверх скорчил рожу своим товарищам, и в этот миг рука участкового стальной хваткой схватила его за запястье. На какое-то мгновение их глаза встретились, затем Ленин передвинул ствол к своей груди и что-то хрипло приказал подростку. Вовка заплакал и замотал головой, мокрое пятно расползлось под его штанами.

– Ну же, жми, ссыкло! – донесся вверх резкий мужской голос, а за ним грянул выстрел.

Тело Ленина дернулось и обмякло, ребята на крыше облегченно выдохнули, представляя, что утешительного скажут товарищу, но, когда Пушкарь поднял вверх свое измученное, заплаканное лицо и встретился глазами с друзьями, они уже все поняли без слов.

– Не надо! – сказал Вадик, но опять только шепотом.

– Не нужно! – повторил Пузырь уже несколько громче.

Но Пушкарь, судорожно вдыхая, побежал в сторону трансформаторной будки, откуда несколькими минутами ранее появился участковый в помятой рубашке.

– Если добежит, то, наверное, приведет нам на помощь, – тихо проговорил Сережа, но тут раздался выстрел и по ушам ударил дикий мальчишеский вопль, оборвавшийся резко и внезапно.

Часть 1. Люди и судьбы

Любаня

Молодая девушка с несбывшимися мечтами. Одна в чужом городе. Такое кого-угодно вгонит в тоску, но Любочка была счастлива. Пьянящее чувство свободы и независимости заполняло разум, вызывало улыбку. Такое дано понять, увы, не каждому. Чтобы вкусить свободу, да еще в чужом городе, нужно родиться в небольшом провинциальном городке, а главное – в закрытом городе. Любино счастье началось с переезда и продолжалось по сегодняшний день.

Одиннадцать классов обид и насмешек, бессонные ночи плача в подушку, все это она оставила позади, вместе с городом, который тоже остался где-то в прошлом. Да и в медицинском колледже было не лучше, подросшие дети перестали дразнить, на смену сарказму и ярлыкам пришло брезгливое безразличие, с последним, к слову, смириться было не легче.

Она стремилась стать врачом, она мечтала быть богатой – открыть свою клинику, что может быть проще? Вакансии медсестер оставались не занятыми, но друзья Игоря высмеивали эту идею уже на корню. Распутная, нищая, в белом халате, – так пропел Гарик, и все смеялись. Игорь не смеялся, но его улыбка означала для Любы – твердое «нет». После этого она устроилась продавщицей, продавщиц друзья Игоря не высмеивали, про них не пелось и не писалось.

Молодая, закомплексованная девушка, слишком полная для своих лет, Люба выглядела гораздо старше своего возраста, не задумываясь многие ровесницы обращались к ней на «Вы», но только не Игорь. Именно он называл ее Любаней, так, как звали родители в детстве, и только он мог выслушать ее и понять. Что такое любовь, Люба поняла сразу после встречи с Игорем. Тихая помолвка в пустующем загсе, улыбки, роспись и дешёвые кольца сделали ее полноправной жительницей Санкт-Петербурга.

Квартира у Игоря выглядела паршиво: обшарпанные стены старой пятиэтажки, забитый машинами маленький дворик. Подъезд, знававший царскую власть, петлял темными коридорами на восемь квартир. В одной из них на первом этаже жили счастливые молодожены. Впрочем, вдвоём они оставались нечасто, кто-нибудь из многочисленных друзей или знакомых Игоря постоянно занимал одну из двух комнат старой квартиры. Эти сомнительные друзья и знакомые, половину из которых Игорь толком не знал, часто приносили с собой наркотики и спиртное, отчего квартирка становилась похожей на притон хиппи-наркоманов, но Любаня и это научилась любить.

Питер никогда не бывает скучным. Ей нравилась подземка с ее запахами и сквозняками, она любила автобусы и трамваи с вечными пробками, музеи и дворцы. В овощном киоске без дела не засидишься – знойная жара летом и ненавистный холод зимой, но даже последнее не портило впечатлений. Два года счастья кончились внезапно.

Сны – яркие, цветные и волшебные к Любочке приходили нередко. Счастливые люди видят во сне счастливые сны и ей снился Игорь. Иногда к ней подкрадывались эротические сновидения, обливая потом подушку, а щеки – румянцем. В таких снах ей снился Гарик. Тот самый небритый, хамоватый затейник, вечно бренчащий на дребезжащей гитаре одинаково-пошлые мотивы. Кустистые брови, кучерявый чуб и волосатая грудь выдавали в Гарике выходца с Кавказа, а то, как он раздевал ее глазами, не стесняясь ни друзей, ни Игоря, очень льстило молодой жене.