Не боги

Оба помолчали, приводя нервы в порядок.

– Во сколько окончание встречи? – спросил Вадеев.

– Четырнадцать ноль-ноль.

– Уже тринадцать пятьдесят пять. Пойду пройдусь. Будь готов.

Он выбрался из машины («Вот так, и пусть он не смотрит в спину!») и двинулся к неработающему фонтану, который находился аккурат напротив входа в ДК. Фотографию Харченко он уже видел – Артем накануне показывал в Интернете, – поэтому ошибиться не боялся. («А чего боялся?» Почему он подумал об этом сейчас?) Он достал из карманов руки – справа карман сразу оттянуло – и посмотрел на растопыренные пальцы. Нет, не дрожат. Василий усмехнулся: «Так может, рано?»

Нет, не рано. Что изменится за пару недель или месяцев? Ничего.

Дверь скрипнула, и из ДК начал выходить народ. Вадеев подошел чуть ближе ко входу. Человек двадцать-тридцать вышло, и возникла пауза. «Неужели пропустил?» Но нет, вот вышли еще двое. Вторым шел Харченко, ошибки быть не могло. Недалеко стояла красивая черная иномарка, и он направлялся к ней. «Не опоздай!» – щелкнуло в мозгу.

Василий поспешил за парочкой. Толя был прав – бежать он не мог, еще и с рукой в кармане. Пришлось крикнуть:

– Товарищ Харченко!

Идущие впереди мужчины остановились.

– Вы меня? – спросил один из них.

– Да.

Василий подошел поближе, достал пистолет и, направив его на Харченко, сказал:

– Это тебе за того парня из полиции.

Три выстрела раздались один за другим. Харченко упал как подкошенный. Вадеев перевел пистолет на второго мужчину. Тот вытянул перед собой руки и что-то проговорил.

Василий посмотрел на него. Потом снял очки, и его взгляд поднялся к небу, словно глаза его искали солнце. Голова так и была запрокинута, когда он прижал ствол под подбородок и нажал на курок в последний раз.

Глава 24

– Я ничего не мог сделать.

Шевчук курил одну сигарету за другой.

– Вижу, он к ним пошел. Завелся, думаю – сейчас поеду, уже тронулся, а он тут – бах! – и все.

Артем стоял рядом, опершись на «пятерку», и слушал.

– Я должен был понять, что он не в себе! – Анатолий отшвырнул окурок. – Мы же договорились об одном, а он…

– Да ничего ты не должен был, – сухо сказал Артем, – он тебе просто ничего не сказал. Ему жить оставалось всего ничего, он больной был весь, только с виду на кураже, а внутри весь – насквозь! Ему операцию предложили, но без гарантии, вот он и решил… вот так.

– Так почему он не…

– Тише ты! – Артем схватил Шевчука за руку. – Хочешь, чтобы все услышали?

На площадке, кроме них, никого не было, но привлекать внимание, безусловно, не стоило.

– Да я понимаю, – снизил голос Толя, – но почему он мне не сказал? Мне! У нас же с ним никаких секретов не было, мы с ним с одного котелка ели и по жизни рядом шли! И лечение тут нами оплачивалось – да не в деньгах дело, черт бы их побрал! Нашли бы еще деньги, нашли бы других врачей, другие больницы! Почему он промолчал?

– Потому что понял – уже поздно. И тебе говорить не хотел. Никому не хотел.

Артем опустил голову. Когда его вызвали вниз, он не мог предположить, кто к нему приехал и какую весть хочет сообщить. Да, они с Сан Санычем и Львом Соломоновичем ждали новостей – но ожидали их от Василия, живого и здорового! А оно вот как повернулось…

– Он ведь мне жизнь спас, – услышал Артем голос Шевчука. – И не мне одному – троих нас вытащил, на Героя его представляли, да хрен там, закурковали, орденом отделались. Мы все ему по гроб жизни обязаны… были. А теперь – дочери будем помогать, защищать гласно и негласно. И вам, если чего надо – поможем.

Толя выбросил очередную сигарету – Артем и не видел, когда тот ее закурил, – и сказал:

– Мне ехать надо. Не думаю, что кто-то мог машину где-то видеть, но лучше будет ее на время спрятать. Вот тебе моя визитка, звоните в любое время. Вася за вас поручился, а значит – вам можно доверять. И если еще кому надумаете по жизни «ответку» кинуть – мы всегда посодействуем. Нужное дело вы придумали.

Артема эти слова слегка покоробили, но в данный момент было не совсем правильно начинать дискуссию. Они пожали друг другу руки.

– По Василию, – вздохнув, нехотя проговорил Артем. – Там ведь нужно сейчас…

– Не волнуйся, – Толя положил ладонь ему на плечо, – ребята уже на месте, общаются с полицией. Я позвонил, кто надо уже приехал, действует очень аккуратно, чтобы не привлекать ненужного внимания. Постараемся его забрать как можно скорее, похороны и прочее организуем, скажи своим. Кстати, ждите господ в погонах сюда сегодня-завтра. Всяко-разно притащатся.

– Это понятно, – Горбунов кивнул и еще раз тяжело вздохнул.

На этом и расстались.

Было ясно, что подобные новости не могут никого обрадовать. После того, как Артем рассказал Анисимову и Либерману о том, что произошло, в палате надолго повисла тишина.

Первым не выдержал Сан Саныч.

– Вася, Вася… Видимо, нельзя было по-другому. А Харченко точно убит?

– Я понял – да, – Артем пожал плечами. – Все-таки три пули, в упор.

– Надеюсь, эта гнида получила свое. А как вы думаете, Артем, к вечеру в Интернете информации будет достаточно? Можно будет что-то узнать поподробнее?

– Можно сейчас попробовать что-то поискать, – ответил Артем и полез в карман за телефоном. Как только он его включил, в дверь постучали.

– Горбунова к главврачу, – сообщила медсестра.

Артем посмотрел на Либермана.

– Это явно из-за Василия, – сказал тот. – Думаю, будет верным сделать вид, что мы еще не в курсе.

Когда Артем зашел к Ялынскому, тот выглядел очень возбужденным.

– Вы слышали, что случилось? – не здороваясь, выпалил он, как только Горбунов вошел к нему в кабинет. – Вадеев застрелил человека и сам застрелился – на улице, средь бела дня! Вы уже слышали об этом?

– Нет, – аккуратно солгал Артем, – не слышал. А почему, что там случилось?

– Не знаю, но скоро выясню. К нам уже едут.