Принцип «Земля»

– Ну, ты умеешь подметить самое важное! – подбодрил его Семеныч.

А попросту сказать раскоп был брошенный.

– Ну, более отважные коллеги диагностировали сие место как слишком молодое и не представляющее исторического и научного интереса, – оправдывался за других Семеныч.

– А что же мы здесь делаем? – возмутилась Лизка. – Какая логика ехать туда, где перспективы уже похоронены?

– А как учебный полигон – эта задача, по моему мнению, вполне подходящая. Да и мало ли случаев, когда гоняясь за сенсациями, люди оставались с тупыми лопатами.

– Еще скажите, что большинство великих открытий сделано случайно, – продолжила мутить воду Лизон.

– Лиз, у тебя еще будет возможность выбрать себе свое особенное место, – попыталась облагородить ее Тамилка.

Семеныч не стал распылять дискуссию.

Первый день был посвящен щадящей диагностике окрестностей, уточнению карт, генерации предположений и выбору мест инфраструктуры.

В итоге были исхожены, досмотрены и обобраны все поверхности. Материала, однако, нашлось не много. Глядя на карту находок, скорректировали расположение материка, утвердили место промывки отвала. Оно осталось прежним. Вадик с Егором весь день занимались обеспечением подачи воды на промыв. Здесь им, конечно, больше пришлось побыть в роли реконструкторов. Водяная жила была проложена прежними старателями от источника, что пробивался немного выше в склоне.

Отдельной задачей для всех была подготовка инвентаря. К ужину не допускались те, у кого имеющийся инструмент не был приведен в рабочее состояние: отмыт и заточен. Данная процедура была объявлена традицией перед ужином.

Наутро следующего дня терпеливый Семеныч снова решил дежурствовать по лагерю сам. По-отечески пожалел молодняк. Были в нем и заботливость, и ответственность. И они нисколько не конфликтовали с суровостью и научным фанатизмом.

Однако со временем и изысками, как вчера, он уже не баловался. При этом все отметили, что еда просто изумительна! Довольный Семеныч не сомневался, что будет именно так. Но на завтра назначил дежурить Авдея, рассудив просто, по алфавиту: завтра Авдей, потом Вадик, потом Егор…

Тамила этим утром не опоздала. Только не потому, что сильно постаралась. Она действительно обошлась без косметики. Но, выползая из палатки, боялась еще больше, чем вчера. Только вчера она боялась выглядеть не достаточно красивой и злого Семеныча, а теперь дружеских комментариев и даже просто взгляда доброго Семеныча.

Не случилось. Сказывался второй рабочий день первой серьезной экспедиции, раннее утро и разгоравшийся научный азарт.

*

На второй день в лагерь вернулись раньше. Нужно было разобраться с тем, что удалось обнаружить в этой глуши за два дня, и придумать себе новое будущее.

Пока готовили ужин и собственно ужинали его все вопросы и порешали. Главным образом всеобщим консилиумом обозначили раскопы. Поскольку ничего знаменательного здесь еще не было найдено, но каждый имел возможность порыться в покровах культурного слоя, этот вопрос решался пересечением интуиций.

– Твои интуитивные выводы, – убеждал Егор Лизку, – не выдержат никакой экспертизы!

– Я не напрашиваюсь работать с тобой в одной бригаде! – отвечала та, – найдешь себе единомышленников, и дерзайте!

– Хм, это ты попробуй найти себе единомышленников!

– Лиз, это понятно, что против женской интуиции наука бессильна… Ты сколько аргументов имеешь в пользу своей идеи? – Семеныч не препятствовал развитию у ребят профессионального чутья, но не упускал возможности обратить внимание молодых коллег на те или иные детальки. – Егор, а ты сосчитай свои. Потом обсудите их.

А после профессиональных вопросов и вовсе разговорились, расслабились. Егор достал инструмент своей души. Тамилка, минимизировав покрытие своего тела купальником, ловила последние лучи Солнца. Ярик делал то же самое солнечной батареей, чтобы зарядить сотовый. Связи здесь не было.

«Чертова центральная глушь. Полсельпо и три коровы!» – все время ругался по этому поводу Ярик.

Но мобильник из принципа должен был работать.

Ближайший поселок и в самом деле был похож на полурассыпавшееся, а сначала полунедостроенное захолустное захолустье. Но даже здесь уже была вышка прогресса.

Разговор перетекал из темы в тему. И как обычно восстановить переходы между ними практически не реально. Ну, и как-то выплыли на провоцирующий вопрос.

– Семеныч, вы же нас почти не знаете. Ну, всего-то два года. Только на парах, и один поход, – нарвался Авдей на Семеныча.

– Эээ.. Боюсь, здесь ты не совсем прав. Я знаю вас лучше, чем вы думаете. И даже может лучше, чем вы друг друга.

– Да бросьте, это вряд ли!

– Отчего же? Вот что вы знаете, например, – Семеныч оглядел компанию, – про Егора? Кроме того, что он играет на гитаре?

– Он играет на саксофоне.

– О, это глубоко! Но это просто факт! Какое знание это дает вам о нем, как о человеке?

– А что, собственно, оно должно давать? – задумчиво произнесла Тамилка.

– Ну, человек играет на двух инструментах. Как так получилось? Зачем? Он с ходу играет любую песню, но он не знает нот. Забыл? Или притворяется?

– Почему вы решили, что он не знает нот? – задался Авдей.

– Вот! Ты и этого не знаешь. А утверждаешь, что я не могу знать вас лучше, чем вы. А ведь это тоже всего лишь факт. Но еще не понимание человека.

– Егор, – переигрывая возмущение, выдал Ярик, – общество требует объяснений!

– Ага. Письменно? На гербовой? – засмеялся Егор.

– И в трех экземплярах, пожалуйста, с каллиграфией, – добавил Ярик.

– Ну, положим, я знаю, что никакие школы и консерватории к нему не ходили, поэтому нот он не знает. Ну, чисто логически, – начала Лизон. Ей такой следопытский разговор стал интересен. – А ты сначала на гитаре или на саксофоне научился, Егор?

– На гитаре, – неохотно ответил тот.

– А на саксофоне начал, просто потому, что он тоже случайно был дома. Достался от дядюшки, наверное?

– Саксофон я покупал сам, – поправил Егор. – Точнее выбирал сам. И мне его подарили. Кстати, дядюшка. Просто хотелось играть на каком-то другом инструменте. Но принципиально отличном от гитары. Че вы ко мне вообще прицепились? Вон Митька что ли обсудите.

– Митек у нас известный русофил, – переключившись на предложенную кандидатуру, продолжил разгадывать шарады Авдей. – За границу не хочет. Кроме русского говорит еще только на матерном, и то не чисто.

– Ага. Он даже сникерс попробовал только тогда, когда его стали производить в России, – добавил Ярик.

– По этой же причине не пользуется мобильником, – довесил Егор, – хитро улыбаясь Митьку после удачного перевода темы с себя.

– За то Ярик их меняет каждые полгода. Старается угнаться за прогрессом. – Митек не очень хотел участвовать в этом разговоре, но не удержался. Нужно было отводить тему от себя. – В отличие от Рокфеллеров мне мобильник не по карману, – съехидничал он, защищаясь от выпада в свой адрес. – И сам аппарат, и стоимость минуты разговора. Егор, между прочим, тоже не рубит по-нерусски. Спасибо, тебе, кстати, за перевод разговора на меня.

– Ярик не за технологиями гонится. Просто он их так часто роняет, что ему поневоле приходится их менять. Ну, как бы логически! – заключила Лизон.

– А Лизон заводится с пол-оборота над всякими логическими задачками, – парировал Ярик. – Просто юбка в Шерлоке, – Ярик перевернул слова на манер Лизон.