Хроника Свайн-Эберской войны

Люблю я, люблю я,
Люблю я, тебя под острым соусом,
Особенно с анчоусом,
Особенно с капустою,
Особенно не густую…

– Что это за преступные иноземные песенки, сами знаете какой страны? Вы разве не знаете, что это песни врага? – закричал генерал Катер. – А ну-ка нашу. Пока весь взвод под трибунал не отдал!

Взвод снова запел (под трибунал никто не хотел):

Мой дружочек Августин,
Августин, Августин,
Мой дружочек Августин,
Августин-тин.

А дальше всё снова повторялось. Всего двадцать два раза.

Взвод генерала Катера шёл берегом. А в тысячи футах от него располагался полигон, состоявший из нескольких отвесных стен, пары фанерных домов, нескольких столбов, размещался даже один бассейн с посаженой травой и тиной.

На следующий день в город пришёл ещё один эшелон. В одном бронированном вагоне, сделанном под цистерну, приехал Вазерфалл. Адмирал быстро навёл порядок среди моряков. Сам набрал команду для суперлинкора. Прочистил команды крейсеров и транспортов. Отчего на берег сошла добрая сотня моряков, и такая же сотня отправилась на корабли. В тот же день началась погрузка танков и самолётов на транспорта. В тот же день на разных транспортных средствах приехали остальные генералы. Прибыл генерал Панцер, а вслед за ним его личный танк.

С двадцать четвёртого сича началась проработка плана и усиленная тренировка. Половина Хавбурга ушла под учения. Отчего и пострадала.

Двадцать пятого сича в аэродром Хавбурга прилетели самолёты. Два десантных и ещё несколько мелких разведчиков. На «Небесных вагонах» прибыли десантники и военные строители.

Наконец двадцать шестое сича наступило. Все генералы, адмирал, вице-адмирал и полковник выстроились на палубе «Циприта» и смотрели на маршала. Люди, лошади и техника уже погрузились на транспорта, а корабли стояли у выхода в гавань. Маршал ходил от одного конца шеренги генералов, вице-адмирала, адмирала и полковника до другого. Потом Гробуч-младший остановился, повернулся к шеренге и сказал:

– Бойцы! Наступил тот день, когда операция «Ледяная Дуга» начинает свою жизнь. Это самое крупномасштабное боевое операция. То есть самая крупномасштабная боевая операция за историю нашей Родины Хазляндии!

Все генералы приложили правые руки к сердцу.

– Сегодня, – продолжал маршал, – мы, наконец, начнём то, чего ждали эти три недели! Мы начнём эту крупномасштабную операцию. После этой операции мы, наконец, сможем войти на территорию этого непобедимого, до сегодняшнего дня, острова Пусс. С сегодняшнего дня начинается новая эра нашей Родины. Наша миссия состоит не только в преумножении территории, а также в развитии нашей Хазляндской Идеи! Сегодняшний день – это начало конца империи Пуссляндии. Мы сможем, наконец, одолеть империю этих овец. Империю негодяев и разгильдяев, – маршал посмотрел на часы на рукаве. Потом тихо сам себе сказал: – Чёрт, ещё целых две минуты трепаться, – и снова повернулся к шеренге. – Мы должны начать эту боевую операцию. Операцию грандиозную и гениальную. Операцию, возложенную на плечи героев, лучших сынов нашей Родины, Родины многих великих полководцев, учёных, техников, инженеров, писателей, героев разных мастей и предназначений. Наша страна возлагает на ваши плечи такую огромную ответственность. Вы должны, нет, вы обязаны, сделать всё, что в ваших силах, – маршал снова посмотрел на часы. – Мы обязаны показать этим овцам, где ночуют тёртые калачи…

– Зимуют раки, – подсказал маршалу генерал Катер.

– Да, зимуют раки. И ночуют тёртые калачи тоже… Они там рядом обитают… Полосатый Рейх вас не забудет. С Божьей помощью, – маршал посмотрел в пасмурное небо, – мы сделаем всё! И немного больше, – Гробуч посмотрел на часы. – И теперь я начинаю операцию, властью, данной мне Богом и его помощником на земле – Кайзером Фридрихом Вторым с Половиной, – маршал вытащил из кармана ракетницу, поднял её вверх, в небеса взлетела синяя ракета, она поднялась на футов пятьсот и упала в море. – Начали!

«Циприт» низко, как бас прогудел. На него ответили сначала крейсера, потом эсминцы и транспорта. Капитан Дерман залез в рубку, подал задний малый. Суперлинкор начал разворот. Крейсера пошли к выходу из гавани. Началась самая великая военная операция в истории Хазляндии и Мира… Хотя это вы знаете…

Глава одиннадцатая, простое число

Как-то один великий хазляндский флотоводец сказал: «Бунт на корабле – это к несчастью». А позже он ещё добавил: «Скука на корабле – первый шаг к бунту». Выходит, что скука на корабле – это первый шаг к несчастью.

Помещённые в гостиницу «Ковчег» на суперлинкоре «Циприт» генералы, адмирал, вице-адмирал и полковник начали скучать. Вечно неутомимый Катер после пробежки по кораблю, занятий спортом в тренажёрном зале, детальной проработки своего участия операции на минуты, а затем и на секунды и четырёхразового питания, заскучал настолько, что начал писать письмо своей верной супруге. А это произошло впервые! Но после строчки: «Привет моя пухленькая Генриеточка, это пишет, твой прикладик со штык-ножиком…» Затею он эту бросил, так как, во-первых, не знал что писать, а во-вторых, все генералы по легенде находились в Рейхшвайнесталле, на праздновании какого-то национального праздника с балом, переходящим в недельные торжества, и находились в глубокой изоляции официально называемой «загулом». Катер бросил письмо и взялся за стихи. Получалось у него даже очень неплохо:

О, ты, винтовка со штыком,
Какого чёрта ты опять,
Почищена свиным шпиком,
Тобой нельзя уж убивать?

О, ты, граната против танка,
Зачем тебя разобрали,
Ты, прям, как бледная поганка,
И пользы никакой не извлекли?

О, ты, нож для «колючки»,
Зачем тобою резал хлеб?
Мой адъютант, пьян от «шипучки»,
Зачем, зачем, зачем?

О, вы, ботинки сорок пятого размера,
Ах, почему промокли вы,
Во время обычного замера,
Трёхсотдюймовой глубины?

О, я, обычный генерал,
Ах, почему, ах, почему,
Зачем про всю эту муру писал?
И сам сейчас я не пойму.

На этом вся литературная деятельность генерала закончилась, так толком и не начавшись. Он даже стих не назвал. Сложил лист со своим опусом в конверт с планом операции и отправился в библиотеку суперлинкора.

Генерал Флиегер взял с собой в дорогу книгу известного пуссляндского фантаста Джорджа Кемпа «Полёт на Луну», которую пришлось пронести тайком от маршала под обложкой «Устава и отдохнува военно-воздушного флота». И начал запоем читать:

Глава восьмая,

в которой профессор Кроссинговер летит на Луну со своим приятелем студентом Лабрадором

Утреннее солнце овальными бликами отражалось на полированных боках «Дракона». Отчего вокруг становилось светлее. «Дракон» был самым крупным самолётом в мире. Восемь мощных моторов по сорок четыре тысячи лошадиных сил каждый. Огромные шестифутовые восьмилопастные винты. Длинные крылья с размахом в триста двадцать пять футов. Длинный синий фюзеляж в четыреста футов. Корпус опирался на два мощных шасси впереди и на колесо позади. Дракон стоял в чистом, свежевыкошенном поле.

Профессор стоял рядом с «Драконом». На нём была пилотская куртка, пилотская шапка, пилотские штаны и домашние тапочки. В руках профессор держал пакет. Кроссиговер всматривался в даль, прикрывая глаза рукой от солнца. Он ждал приятеля.

Вот на горизонте появилась одинокая худая фигура. Это он! Лабрадор ехал на велосипеде. На багажнике помещался большой пакет. Студент спешил. На нём был пиджак со значком Бигбриджского Университета.

Он подъехал к профессору.

– Извините, профессор, – запыхаясь, сказал Лабрадор, – задержался. А где сэр Генри?

– Он уехал в Скво и просил нас улетать без него, – ответил профессор. – Он не будет смотреть на взлёт «Дракона».

– Теперь понятно, почему нет журналистов. Жалко сэра Генри, он не увидит, как взлетает самолёт, в который он вложил столько денег.

– Ты готов?

– Готов.

– Одежда где?

– Тут, – студент указал на пакет на багажнике. – У нас есть велосипед?