– Ещё один не помешает, заводи его в самолёт и взлетаем.
Студент доехал до хвоста, где был трап. За ним пошёл профессор. Они вместе уложили велосипед в ящик, заколотили его гвоздями, накрыли амортизирующими жгутами, убрали трап и пошли в кабину. Лабрадор оделся в форму лётчика. Они ещё раз посмотрели на Землю.
– Не страшно покидать? – спросил профессор.
– А с чего? Я с ней уже попрощался. Тем более, нас ждёт Луна!
– До Луны надо долететь. Мы летим со скоростью четыреста пять узлов. До Луны сейчас сто девяносто пять тысяч миль. Лететь около двадцати дней.
– Горючего хватит?
– Когда попадём в поле действия тяжести Луны, будем планировать. Керосина хватит в оба конца.
– Ну, тогда поехали?
– Полетели, – поправил Кроссинговер.
– Ну, полетели.
Профессор и студент забрались в самолёт и уютно устроились в креслах пилотов. Профессор достал из кармана ключ и запустил двигатели. Сначала правые, затем левые. Профессор развернул самолёт и покатил его по полю. Затем потянул штурвал на себя и «Дракон», дрожа как сокол, начал медленно подниматься. И в этом подъёме чувствовалась вся мощь человеческой мысли, воплощённой в аппарат…
Тут в дверь к Флиегеру постучали. Генерал проглотил слюну. Если это маршал, не быть ему маршалом, как, впрочем, и генералом авиации. Флиегер тихо закрыл книгу, не забыв запомнить страницу, на которой остановился. Стук повторился. Генерал осторожно положил книгу под койку, сделал заспанное лицо и тихо встал с койки. В дверь опять постучали. Генерал открыл дверь. На пороге стоял адмирал Вазерфалл.
– Чего делаешь? – спросил он, заглядывая в каюту.
– Сплю.
– Спать будешь в in terra non-amicum.[116 - В землях недружественных. (плам.) Вообще в этом выражении много грамматических ошибок.]
– А что это не разрешается?
– Это? Что это?
– Спать? Сэ-пэ-а-тэ-мягкий знак. Глагол. Пять букв.
– Да я знаю, что это глагол. Сам филолог. Ipsae res verba rapuint[117 - Дело говорит само за себя. (плам.)]. Просто я хотел…
– А я хочу спать, Рудольф.
– Да ты не беспокой…
– Ты меня разбудил!
– Понял, – вздохнул адмирал, – пойду к Катеру. Omnia praeclara rara[118 - Всё прекрасное редко. (плам.)].
– Иди.
Генерал закрыл дверь. Но вспомнил про нелёгкие отношения у Катера с Вазерфаллом и открыл дверь, желая поглядеть на идущего на верную смерть адмирала.
– Я так и понял, что ты это сделаешь, – ответил стоящий на пороге адмирал. – Ioci causa![119 - Ради шутки! (плам.)]
– Чего надо, Рудольф?
– Tua res agitur[120 - Дело касается тебя. (плам.)]. Мы тут с Зулентунгом в шашки играем.
– А я тут причём? Да хоть бы вы с ним напились шнапса до посинения.
– Судья нужен. Lex iusta, aequalitati et fraternitati praesidio[121 - Справедливый закон – оплот свободы, равенства и братства. (плам.)].
– А сами не…
– Сами-то как раз «не…». Так что собирайся, пойдёшь. Как учитель. Dura lex, sed lex![122 - Закон суров, но это закон. (плам.)]
– Ладно.
Дал же бог адмирала, подумал Флиегер. Ну, хоть не Гробуч. Тот бы всё проверил. Генерал вышел из каюты и пошёл вслед за адмиралом.
Генерал Барцен в это время находился на камбузе и уничтожал очередную порцию тушёной телятины. Где его и обнаружил маршал Гробуч.
– Так, – сказал он и покачал головой, – как вам не стыдно?! Проедаете народные деньги.
– А чего? – спросил генерал. – Уже и поесть нельзя? Это, можно сказать, потребность.
– Кок?!
– Я, герр-герр генерал, – ответил толстый человек в белом поварском халате с погонами на плечах и кокардой на колпаке.
– Сколько и чего он съел?
Кок начал зачитывать с бумажки:
– «Два жаркого из свинины по два фунта каждый, три порции жареного картофеля, по полфунта каждая, курицы жареных две по два фунта каждая, курица копчёная – одна, фунт, картофель толчёный с молоком одна порция – фунт и три десятых, мороженое – полфунта, торт – два фунта, пирожные восемь штук по двум десятым фунта, выпито: пиво – тридцать две пинты, шнапс – две пинты, компот из сушёных фруктов – галлон и две десятых, белодольская водка – полпинты». Итого: съедено пятнадцать и девять фунта еды и выпито сорок четыре и одна десятая пинты или пять целых пять тысячных сто двадцать пять десятитысячных галлона»[123 - Для тех, кто не понял: Барцен съел 7,212118683 килограмма разной еды и выпил 25,0603101 литра напитков.].
– Ничего себе. Это же сколько денег…
– Одна тысяча сто восемьдесят три открытки и двадцать три шнайтинга.
– Ничего себе. Это же сколько калорий.
– Шесть тысяч триста двадцать восемь килокалорий. Всё как в аптеке.
– Ну, знаете ли. Барцен!
– Да, герр-герр генерал, – виновато сказал генерал пехоты.
– Я вынужден посадить вас под арест. До начала операции. Капитан, – обратился он к коку.
– Я пока только старший лейтенант, – ответил кок стеснительно.