Дело чести или «Звезда Бенгалии»

– Написал бы мне, я хоть и не богач, но вполне мог бы помочь.

– Я думал об этом, но совершенно не знал, где вас искать. Ехать домой к матери и отцу было неудобно, не хотелось приезжать почти оборванцем. Тогда я разыскал дом князя, обратился к дворецкому, он помнил нашу встречу, и попросил оказать мне протекцию и пристроить к какому-нибудь делу. Князь предложил мне работать в его фонде, выполнять разные поручения, этим я и занимаюсь.

– То есть ты сейчас в услужении у его превосходительства?

– Да. В последнее время основное моё дело опекать нашего бедолагу поручика, следить, чтобы он не натворил беды.

– Что за бедолага поручик?

– Да вы его знаете. Григорий Бехтерев, поручик нашего гренадёрского полка.

– Конечно, я его помню! Но почему бедолага? На службе он был молодцом, правда, мне казался несколько высокомерным.

Лядов в раздумье потер лоб.

– Так вы ничего не слышали? – спросил он.

– О чём?

– О злоключениях Бехтерева?

– Ни слова.

– Тогда даже не знаю, имею ли я право вам рассказывать. Но если в двух словах, то он почти повторил мою историю, и причиной тому была любовь к одной…, к одной известной особе.

– Он сватался и получил отказ?

– Нет. Эта девушка благородного происхождения, а Григорий Бехтерев, хоть и из обеспеченной семьи, всё-таки, по мнению её родителей, не достоин быть парой для их дочери.

В это время, дымя сигарой, к нам подошёл Дормидонтов.

– Ага, – он хлопнул меня по плечу, – вы тоже сбежали? Не выдержали нашего спора? Надо сказать этот Уваров ещё тот упрямец. Встретили однополчанина?

– Да. Вот уж не ожидал его здесь увидеть.

– Не знали, что он теперь работает у нас?

– Нет.

– Ну что, Игнат, ты готов?

– Да, сударь.

– Брюсов уже справлялся о тебе, он ждёт в холле.

– Иду. Я думаю, мы ещё встретимся, господин Важин.

– Конечно.

Лядов раскланялся с нами и направился к выходу. Мы с капитаном стали прогуливаться по залу.

– Странное дело, – сказал я.

– Вы о чём?

– Уваров и Гриневский. Я мельком видел их и раньше, но познакомился только сегодня. Совершено разные люди, можно сказать противоположности друг друга, а одеты совершенно одинаково, в военные мундиры. С Уваровым понятно. Если бы было нужно написать портрет безупречного офицера, лучшего образца не найти. Но Гриневскому больше подошёл бы щегольской фрак с цветком в петлице.

– Открою вам секрет. Наш корнет считает, что мундир придаёт ему мужественности и делает его неотразимым в женских глазах.

– Понятно. А что за дело у Лядова с дворецким?

Дормидонтов хитро подмигнул мне, видимо, сегодня капитан был в отличном настроении.

– Я говорил, на этом вечере будет один сюрприз. Папаше Вышатову удалось заручиться поддержкой для своего фонда в весьма высоких сферах, и сегодня это будет продемонстрировано собравшимся здесь. Мне тоже довелось в этом поучаствовать, и я могу вам сказать, что теперь наши дела выйдут на совсем другой уровень. Но тот, кто к нам едет, и то, что он везёт, нуждается в хорошей встрече и, главное, хорошей охране. Брюсов и Лядов этим и занимаются. Потерпите, скоро сами все увидите. Да, кстати, – капитан осмотрел залу и жестом руки подозвал к себе невысокого молодого человека, который стоял рядом с князем Вышатовым, – Ипполит Фёдорович, будьте добры подойти к нам.

– Это наш новый секретарь, Ипполит Сенцов, – сказал он, пока молодой человек приближался к нам. – В обществе называю его по имени-отчеству, для солидности.

– Вот что, Ипполит, – обратился капитан к секретарю, полуобняв его за плечи, – Брюсов и Лядов уже принялись за дело, а вы проследите за тем, чтобы нужные люди раньше времени не ушли с бала. Те, кто может быть нам полезен, должны быть свидетелями того, что сегодня произойдёт.

Секретарь кивнул головой и удалился.

Оркестр заиграл вальс. Начались танцы. Вечер понемногу шёл своим чередом, музыка перемежалась угощениями от шеф-повара и речами, которые произносили наиболее известные из присутствующих. Постепенно развлекательная часть подходила к концу. Почтенные отцы семейств со своими домочадцами стали направляться к выходу, мужчины жали руку князю, многие выписывали чеки на пожертвования фонду помощи военнослужащим. Офицеры стали провожать понравившихся им дам. Я тоже не отказал себе в удовольствии проводить до подъезда семейство почтенного графа Михаила Воронцова. Видимо, я произвел неплохое впечатление, так как, закрывая дверцу кареты, получил приглашение на приём в их дом на следующей неделе. Вдохнув пару раз полной грудью свежий вечерний воздух, я направился обратно в зал.

Глава 2

Я прошёл холл и поднялся по лестнице, ведущей в главную залу, на второй этаж. На верхней площадке я встретился с Олсуфьевым, и мы разговорились о всяких пустяках. Внизу стоял Брюсов, видимо, дожидаясь важной персоны, чьего посещения так ожидал князь Вышатов. Секретарь провожал одного из посетителей. Но, как только он закрыл за ним дверь, она снова с шумом распахнулась, и в холл вошёл мужчина. Не говоря ни слова, он быстро направился к лестнице.

– Что вам угодно, сударь? – спросил Брюсов, к которому вошедший очутился спиной. В ответ на это незнакомец лишь ускорил свои шаги.

– Сударь, я к вам обращаюсь! – повысил голос дворецкий, однако, посетитель вновь не обратил на его слова ни малейшего внимания. Брюсов бросился вслед за незнакомцем и схватил его за плечо, но тот, со злобным рыком, вывернулся из рук Брюсова и теперь уже бегом бросился к лестнице, ведущей в зал. Мы с Федотом побежали вниз, чтобы помочь справиться с незваным гостем, но нас опередил секретарь. Обернувшись на шум и увидев неудачную попытку Брюсова остановить незнакомца, он кинулся ему наперерез и успел схватить как раз тогда, когда тот подбежал к первым ступеням. Не удержавшись на ногах, оба кубарем покатились по полу. Незнакомец, работая руками и ногами, сумел освободиться от хватки секретаря и явно намеревался задать ему жару, уже занеся руку для удара, но подоспевшая подмога в составе Брюсова, Федота и меня, кардинально изменила расстановку сил. Брюсов схватил незнакомца за руку, и все вместе мы оттащили его в сторону.

– Я вас ещё раз спрашиваю, кто вы такой и что вам угодно, сударь?! – снова спросил дворецкий. Незнакомец попытался вырваться из наших рук, что ему не удалось и, на сей раз, он вынужден был ответить на заданный вопрос.

– А ты что?!! – прокричал он дворецкому. – Что, не узнаёшь меня?!!

– Ах вот оно что? Снова вы, господин Бехтерев, – вглядевшись в лицо незнакомца, с недовольством произнёс тот.

Услышав фамилию, я внимательнее взглянул на буяна, которого мы скрутили. Ещё стоя на верхней площадке лестницы, я подумал, что этого человека я знаю. Теперь же я мог четко разглядеть Григория Бехтерева, моего бывшего сослуживца, поручика нашего Московского гренадёрского полка, о котором мне рассказал Лядов, называя его «бедолагой» из-за какой-то неудачной любовной истории. Правда, прозвище «бедолаги» на данный момент ему совершенно не шло. Он продолжал с такой яростью дёргаться, стараясь вырваться из наших рук, что мы втроём еле удерживали его на месте, а безумный огонек, игравший в его глазах, навёл меня на вполне определенные подозрения.

– Значит снова вы, господин Бехтерев? – повторил дворецкий. – Объяснитесь, в чем дело? Что вы хотите?

– А ну пусти меня в дом!!!

– Сегодня, как вы знаете, у князя приём, и вход только по приглашениям, и, даже если оно у вас есть, я не могу пустить вас после того, что произошло.

– Приглашение? Да плевал я на все ваши приглашения… Мне прислали приглашение… А ну, пустите меня!!! – Бехтерев снова сделал отчаянную попытку вырваться из наших рук.

– Яков Александрович, да выгоните вы его вон! – это произнес секретарь, и, обернувшись на его голос, мы увидели, что он пострадал в схватке гораздо серьезнее, чем показалось на первый взгляд. Из губы сочилась тонкая струйка крови, а на скуле постепенно проступал громадный синяк. Ипполит поднялся с пола и подошёл к нам.