Мифическая космография. Путевые заметки

Стихиали Ганникса, вообще-то, присутствуют почти во всех более или менее крупных или заболоченных равнинных реках (в горных же – свои особенности), даже в таких светлых и чудесных, как Волга. Они держатся ближе ко дну, куда солнечный свет проникает слабо, либо же в тёмных и стоячих заводях. Среди них встречаются весьма хищные особи, по «характеру» схожие с древними болотными рептилиями, и ночью они активизируются.

Из «инопланетного»[22 - Космические образы, как правило, возникают на переходе в эфирную сферу. – М. А.] (фактически описываются «Ледяные горы»)

Мир, который я связываю с каким-то из ледяных спутников планет-гигантов.

Однажды, лёжа в полусне посреди замёрзшей Волги в спальном мешке, засыпанном снегом, я видел, возможно, мир совершенной зимы: он полностью состоял изо льда и там были только звёзды, а Солнце – далеко и похоже на яркий фонарь над близким горизонтом…

И было там даже нечто вроде снегопада. Извергающиеся колоссальные гейзеры медленно-медленно оседали кристалликами-снежинками в почти безвоздушном пространстве. Происходило это в полном безмолвии, и одновременно каким-то глубинным слухом слышался тонкий кристаллический и в то же время живой звон.

Эфирная сфера

Мир четырёх владык[23 - Калька буддийского термина Чатурмахараджика. В данном случае используется в авторском значении.]

По субъективным ощущениям этот мир «выше» нашего. То есть, чтобы его достигнуть, нужно некоторым образом «подняться» в сновидении над нашим миром, преодолеть своего рода барьер, который часто оформляется нашим умом в форму банального потолка, и после этого, через какое-то время полёта, требующего всё больше усилий, словно Земля начинает притягивать тебя всё сильнее, вдруг выныриваешь в этом мире.

Первое, что бросается в глаза – свет здесь не слепит, хоть и вполне ярок. Краски как бы слегка пастельные, а очертания предметов нечётки. Но не так, как бывает при миопии, а иначе. Кажется, что каждый предмет здесь больше чем просто предмет. Сквожение иных миров настолько отчётливо, что придаёт окружающим предметам некий оттенок эфемерности или, скорее, многослойности. Каждый камень здесь не просто камень, а Камень, и река не просто река, а Река.

Более всего по ощущению (но не по форме) картины Мира Четырёх Владык напоминают наши ландшафты ясным днём в начале мая или ранним погожим летним утром. Но в Мире Четырёх Владык всё просто-таки состоит из той благодати, свежести и лёгкости, которые у нас в такие моменты лишь угадываются и, собственно, делают их столь чудесными.

Вода в Мире Четырёх Владык живая. Это трудно описать, но когда там смотришь на воду, то чётко знаешь, что и она смотрит на тебя и знает о тебе. Ещё ощущение лёгкости воды. Она не жидкая и не мокрая, а словно бы сгустившаяся энергия светящегося стального оттенка. На закате или восходе она приобретает оттенок более золотистый, в другие моменты можно уловить зеленовато-голубой, или чисто-голубой, или же бирюзовый. Третье: Река там чётко ощущается как Великий Поток, идущий сквозь миры и слои, связывающих миллионы времён и судеб, Поток, в который можно уйти навсегда. Индийская традиция обожествления Ганга становится совершенно понятной.

Этот мир почти не отделён от миров стихиалей.

Море в Мире Четырёх Владык живое, интенсивно-синее, будто состоящее из лазурного свечения. Его я видел только один раз. Помню, что в том месте ещё возвышались из моря блестящие, абсолютно чёрные скалы, похожие на базальтовые столбы, высотой около пятнадцати метров над водой. Были они словно не из этого мира…

Тут и там этот мир несёт следы неких катаклизмов, выглядящих, словно затянувшиеся раны или следы термоядерных взрывов. Причину их я понял позже. Расскажу сначала об обитателях этого мира.

Он густо населён, причём рас – множество. Из тех, что мне удалось зафиксировать, это:

1) Обитатели вод, подобные русалкам.

2) Небольшие существа, похожие на гномов или хоббитов.

3) Небольшие летающие существа, похожие на классических эльфов.

4) Мощные существа, подобные богам. Все остальные здесь им подчиняются. Они великолепны, благи.

5) Существа, больше всего напоминающие толкиновских вышних эльфов. Это – основная воинская сила здесь. А война идёт непрерывно.

Понять суть этой войны мне помог буддийский миф о войне дэвов и асуров. Где-то «ниже» Мира Четырёх Владык и как бы «сбоку», «выше» и «ниже» по отношению к нашему слою расположены миры асуров – могучих существ, главными характеристиками которых является склонность к гневу, гордости, воинственности и хвастовству, их интересует власть и самовоздвижение (хотя назвать их демонами, то есть существами, живущими хищничеством или паразитизмом, было бы неправильно).

Так или иначе, асуры находятся в состоянии войны с обитателями нескольких миров, обитаемых дэвами. Именно эта война и наложила отпечаток на Мир Четырёх Владык. «Вышние Эльфы» убеждены, что сражаются за правое дело, асуры – тоже. Так всё и продолжается.

Но кроме дэвов, асуров, людей, животных-растений, демонов и узников ада, есть ещё одна категория существ, названная в буддизме арьями. Так же их привык называть и я. Это существа, идущие путём познания и любви за пределы колеса рождения и смерти. Они не участвуют в войнах, не пытаются никем управлять, не имеют родных миров. В уже существующих мирах они создают анклавы для целей помощи местным обитателям, а также, для той же цели, создают Чистые Земли. Есть в Дэвалоке[24 - Т.е. мирах богов.] миры, полностью приспособленные и трансформированные под деятельность арьев.

Присутствуют арьи и в Мире Четырёх Владык. Но их особенность такова, что почти никто из местных жителей их словно бы не замечает. Тихо сидят они на берегах рек или на склонах гор, лёгких, словно бы прозрачных. Тихо проходят они куда-то. Совершают некие совместные действия. Появляются и исчезают. Их деятельность направлена только на постижение сути бытия, на уменьшение страдания всех живых существ и на помощь им в пути познания и любви.

Астральная сфера

Файр

Называю этот мир так, потому что он чем-то напоминает описанный Даниилом Андреевым Файр.

Это похоже на то, как если бы ты оказался среди полярного сияния, в сердцевине, причём полярное сияние довольно яркое, но одновременно нежное, и ещё оно живое, словно идёт из других миров. Это волны живого света. Иногда они похожи на огромные цветы, или облака, или волны. И ещё эти волны осязаемы, потому что ты сам состоишь там примерно из такого же материала, разве что несколько более плотного.

Цвета – зелёный, золотистый, голубоватый, алый. Эти превращения света можно созерцать бесконечно. Интенсивность может меняться, но каких-то искр или сполохов не видел. Восприятие там не разделено так, как у нас: у нас есть разделение между зрением и слухом, например. Там же свет можно слышать и осязать.

Эти волны не бездумные. Они не то чтобы разумны сами по себе, а являются проявлением разума, суммы мириад сознаний Дэвалоки. Там нет разделения на «мой» и «не мой» разум – он единый при сохранении индивидуальности.

И ещё там само бытие ощущается иначе. Возможно, это связано с тем, что время воспринимается по-другому. Там всё происходящее многослойно, и, вспоминая, трудно сказать, быстро ли происходило что-то или медленно. И в каждое событие можно углубляться до бесконечности.

Например, то, что на каком-то уровне воспринимается как волна света, оказывается отражением некоего события в одном из высших миров или группе миров. Ты вглядываешься и всё больше проникаешь в суть этого события, видишь всё больше деталей и взаимосвязей и по этим взаимосвязям переходишь к другой волне и видишь, как они соединяются в узор, и так далее.

* * *

По сути, не имеет принципиального значения, «где» расположены эти «миры»: в «окружающей реальности» или «внутри сознания». Не имеет по той простой причине, что «окружающая реальность», с которой мы имеем дело, также не «объективное отображение», а проекция нашего мозга – отсеивающего, рецензирующего, конструирующего виртуальный образ внешнего мира.

В данном случае мы тоже имеем дело с определённой феноменологией, образами, к которым можно возвращаться, с которыми можно взаимодействовать и которые (пусть не в точности так же) могут быть увиденными и другими людьми при следовании определённым указаниям, владении определёнными навыками или чисто случайно. И которые, несомненно, обладают значимостью для самого созерцателя и важны на его индивидуальном пути, а воплощённые в произведениях культуры – и общей значимостью.

Не надо, однако, думать, что восприятие «иных миров» ничем не отличается от «обычного», что сам наблюдатель может осознавать там себя «предметом среди предметов». Уровень «субъективности» восприятия там, безусловно, нарастает. Эти «миры» «настраиваются» на конкретного психонавта, и чем глубже он заходит, тем в большей степени. Описываемые «сферы»[25 - Сферы здесь, разумеется, надо понимать не как математические, не имеющие «толщины», а вроде метеорологических, таких как гидросфера, атмосфера, стратосфера… Т. е. как определённые «слои» мироздания, всё менее «плотные» по мере удаления от земли.] – это определённые области восприятия с определёнными параметрами такой сонастройки.

Восприятие «стихийных сфер» даёт образы, довольно близкие по характеристикам восприятия образам привычной реальности. Возможности как-то «повлиять» на них невелики и требуют совершения определённых действий, пусть и не таких, как «здесь», а больше напоминающих магические практики. В то же время ощущается большая близость их к земным реалиям. У этих миров нередко есть конкретные «земные» координаты, они «накладываются» на физические ландшафты и объекты или являются их версией. Или же напоминают «альтернативный мир», отличный от «земного» по ряду параметров, но не радикально.

«Эфирная сфера» уже имеет меньшую «плотность», большую «прозрачность», «восприимчивость» – способность «откликаться» на действие или намерение. Образы, связанные с ней, более «архетипичны», воспринимаются как символические, «многомерные». Нередко они связаны с культурными и религиозными традициями. Несомненно, здесь можно «собирать миры», практически в точности соответствующие описаниям священных текстов различных религий. Но сам момент такого «собирания», «отзывчивость» наблюдаемого на культурно обусловленный «запрос» обычно наблюдателем не рефлексируется.

«Астральные» восприятия нередко абстрактны и ошеломляют скорее своей «многомерностью», сложностью, нечитаемостью, выходом за пределы привычного опыта, «перенасыщенностью». Только позже, после долгой практики «настройки», здесь появляются «миры» – области с устойчивыми характеристиками, необычайно «мощные», пронизанные ощущением значимости, но ещё более «субъективные», то есть настроенные на конкретного наблюдателя, открывающиеся таким образом именно ему (при сохранении архетипической общезначимости, единства по смыслу в разнообразии явленных форм).

Картины, видимые путником, зависят от множества факторов: его личной биографии, готовности, мистического опыта, культурного багажа. Но в не меньшей степени также от направления движения. Выбор стороны света имеет здесь нередко ключевое значение. Точно так же верно и то, что открывающаяся картина мироздания будет скорее соответствовать архаичным мифологическим представлениям о мире – с Мировой горой, небесными сферами и т. д., чем современной научной картине мира.

Глава 2. Стороны света

«Шаманские» путешествия по сторонам света задействуют значительнейшие пласты информации об «иной реальности», обычно малодоступные при движении «по вертикали». «Сферы» при этом также последовательно пересекаются, однако открываются их аспекты, связанные именно с заданным архетипическим направлением.