Последний человек на Луне

Сейчас

Звон в голове утихал. Темная пелена перед глазами начала рассеиваться. «Уровень кислорода – 6%», – объявил знакомый голос. Клим застонал, пытаясь пошевелиться. Тело не слушалось. Он оказался зажат в смертельной ловушке, которая раньше называлась спасательной капсулой. Мощный удар ее сплющил, словно жестяную банку газировки. Клим чудом остался в живых. И теперь все его мысли были заняты поиском вариантов побега. «Уровень кислорода – 5%».

Он лежал как бревно – руки по швам. В тесном гробу двигаться оказалось очень трудно. И все ж ладонь нащупала боковую кнопку. Крышка капсулы дернулась и с глухим звуком выстрелила наружу. «Уровень кислорода – 4%». Клим заметил, что на шлеме образовалась трещина. Потеря герметичности привела к появлению на стекле росы. Видимость ухудшилась. Если он промедлит, то скоро задохнется.

Вокруг порхала металлическая пыль метеорита и обломков взлетной площадки. Гравитация Луны в шесть раз слабее, чем гравитация Земли, поэтому передвигаться по поверхности непривычно и неудобно. Но начальник службы безопасности платформы не в первый раз вышел на прогулку. Короткими прыжками он обогнул край недавно образовавшейся пропасти и направился к запасным шлюзам восточной части жилого отсека. «Уровень кислорода – 3%». Капля пота стекла с виска и пробежала, обжигая, в угол левого глаза.

Круглый люк уже находился в зоне видимости, хотя из-за образовавшегося конденсата, фраза «зона видимости» звучала слишком громко. Одним глазом Клим зацепился за подобие рычага открытия шлюза на стене возле синих контейнеров. Теперь он планировал зацепиться за него рукой. Если совершит слишком сильный прыжок, то может удариться шлемом и тогда точно останется без кислорода, которого и так почти нет. «Уровень кислорода – 2%», – не забыл напомнить надоедливый голос из динамиков. Клим сосредоточился и прыгнул вперед. Он ударился руками о твердую стену и с облегчением выдохнул. Рычаг поддался легко. Послышался звук открывающегося люка. Космонавт быстро нырнул в шлюз. Двери заблокировались. Хлынули тонкие потоки горячего пара. Гравитация усилилась. Внутренний люк по-прежнему был закрыт, и только когда цветовой сигнал лампочки над ним сменился с красного на зеленый – он благоговейно отъехал в сторону. Клим тут же отщелкнул крепления и, сняв шлем, жадно глотнул свежего воздуха.

– Еще бы чуть-чуть и все, – пожаловался он в пустоту.

Внутри комплекса продолжала завывать сирена. По дороге в обсерваторию Клим подобрал новый шлем, подходящий к его скафандру. Он, в общем-то, не знал, зачем теперь этот шлем может ему пригодиться. Ведь все летательные модули разрушены, да и времени на эвакуацию, наверное, совсем не осталось.

Монитор в обсерватории работал исправно. Клим схватил запасную гарнитуру и начал говорить:

– Прием. Говорит…

Не успел он закончить, как тут же появилась картинка с довольным лицом диспетчера. Изображение несколько раз дернулось, но смогло зафиксироваться.

– Боже, Клим, мы думали, что ты погиб.

– Считай, что так и есть. Спасательные капсулы уничтожены.

– Все?

– Все. Мне было приятно работать с тобой, Макс. Забудь, пожалуйста, про эти чертовы диеты и просто не бегай ночью к холодильнику. Совету директоров передай, что увидимся с ними в аду, хотя они, наверное, и сами слышат. Свяжи меня с Эммой.

– Да, конечно. Но учти, что я сообщил ей о твоей возможной смерти.

– Макс, заткнись уже. Я хочу увидеть дочь.

На экране вместо пухлого диспетчера появилась заплаканная красавица.

– Папа! – закричала она. – Папа, ты жив! У меня чуть сердце не остановилось. Возвращайся скорее, прошу тебя.

– Милая, послушай.

– Ничего не хочу слушать, – по щекам девушки бежали слезы. – Вернись ко мне, пожалуйста.

– Я не смогу, – признался Клим. – К сожалению – это не в моих силах.

– Но, папа, – голос Эммы становился тише.

Изображение снова дернулось и вернулось на место.

– Связь сбоит. У меня осталось совсем мало времени. Дорогая, прости за то, что я был таким паршивым отцом. Я бы хотел изменить прошлое и постоянно быть рядом. Прости, что не оправдал твоих ожиданий, но знай, что я всегда тебя любил. Каждую секунду, каждое мгновенье.

– Папа, не ты должен прощения просить. Это я думала только о себе. Папа…

Экран неожиданно почернел. Звук в гарнитуре пропал. Над обсерваторией повисла огромная тень. Астероид исполинских размеров заслонил собой весь космос. Через окна Клим увидел трещины на теле гиганта. В них холодными синими цветами переливалось зловещее сияние.

Клим закрыл глаза. Ему показалось, что прошла целая вечность. На самом деле пронеслось всего несколько минут. Но и их должно было быть достаточно.

Клим открыл глаза и увидел страшную картину – астероид прошел мимо Луны. Отдельные его осколки продолжали сыпаться на поверхность, однако сам объект оказался слишком крупным для притяжения спутника. Теперь космический убийца летел уничтожать Землю.

– Нет, – взмолился Клим. – Нет, пожалуйста.

Но никто его молитвы уже не услышит. И он это прекрасно понимал, отчего становилось еще страшнее.

Клим снова покинул обсерваторию, отправился обратно к шлюзу и вскоре выбрался наружу. Как на Земле могли ошибиться с траекторией полета астероида? – навязчивая мысль не покидала голову. Скорее всего, это уже не имеет никакого значения, да и Брюс Уиллис давно опочил. Клим расплылся в отчаявшейся улыбке – шутка удалась. А что ему остается?

Он старался думать только о дочери, о тех немногих моментах радости, в которых он принимал участие. Глаза не отрывались от открытого космоса. Так он и простоял несколько часов, благо кислорода теперь было полно. Клим вновь захотел улыбнуться. Я схожу с ума? – подумал он.

Огромный астероид достиг цели. Взгляд ослепила яркая вспышка. Ужасное и одновременно неповторимое зрелище – родная Земля полыхала адским огнем и раскалывалась на части, исчезая в бесконечном черном хаосе.

Какая ирония. Он – последний человек на Луне, и он по-прежнему дышит, а весь остальной мир рушится у него на глазах. Где-то там была и его единственная дочь.

Клим отщелкнул крепления шлема и тихо произнес:

– Я люблю тебя, Эмма.

Тогда

– А я люблю тебя, папа.