Внутри себя

– Боже, помоги мне или я сойду с ума. – Я опустился на колени, воздел руки, прося у всевышнего помощи. – Дай мне ответ.

Как всегда, ответа нет. В голове снова всплыл вопрос, возникший ещё некоторое время назад: как умерла девушка? На первый взгляд этого не определить. На теле попросту нет открытых ран, от которых она могла умереть. Решаюсь открыть молнию трупного мешка, чтобы убедиться, что и в нижней части нет никаких серьёзных травм.

Одно лёгкое движение, и вот уже голая девушка, имени которой я так и не вспомнил, лежит передо мной во всей красе. Ни одной раны, ни одной царапины или синяка. Такое ощущение, что она действительно спит, и лишь неестественно бледный цвет её кожи говорит об обратном.

Шаря по ней взглядом, вдруг натыкаюсь на маленькую точку на сгиба локтя. Приближаю лицо вплотную к руке и отчётливо вижу, что на коже есть след от укола или инъекции. У меня такой же, но мой был не смертельный, а вот её, по всей видимости, напротив – смертельный. Других причин смерти я просто не видел. Да и важно ли это сейчас? Не думаю.

Что делать дальше?

До моего сознания только сейчас доходит, что впереди коридор продолжается. Этого я и не заметил прежде. Разумеется, всё моё внимание было приковано к чёрному мешку, который на фоне жёлтого освещения был ярким пятном. Не знаю, почему ОН оставил здесь тело, да и, главное, зачем, если я ничего не помню. Если хотел меня напугать, то у него это вышло. Лицезреть мёртвое тело, да и ещё когда у него отрезан язык, знаете, удовольствие далеко не из приятных.

Делать здесь больше нечего, необходимо двигаться дальше. Возможно, впереди меня ожидают ещё сюрпризы. Как я уже понял, здесь без них никак, и это ещё не всё. Уверен, что главный сюрприз ОН, а может и ОНА, подготовил мне в конце моего квеста на выживание.

4

Взяв в руки своё скромное обмундирование, я поплёлся дальше, оставляя тело за спиной. За то время, что я был возле трупа, анализируя всю полученную информацию, моё физическое состояние ухудшилось. Слабость в ногах стала ещё ощутимее, боль в брюшной полости загорелась с новой силой, рука ныла, появилось чувство онемения. В придачу ко всему этому появилась тошнота и головокружение. Проще говоря, смерть дышала мне в затылок, только и ждала, когда я сдамся, упаду на землю, закрою глаза и раскину руки в стороны, чтобы она могла меня обнять. Признаюсь честно, чем дольше я иду, тем сильнее мне этого хочется. Хочется взять, упасть и заснуть долгим сном, где, возможно, меня ждёт прекрасное чувство. Вдруг я окажусь в том же месте, где и мои два ангелочка. Почему мои два ангелочка? Я уже давно заметил, что говорю, мыслю и рассуждаю о них именно так: два ангелочка. Может, я их и не помню, но чувствую, что нас связывает некая невидимая нить. Мы с ними одно целое, по крайней мере, были одним целым. Возможно, сейчас наступило такое время, когда мы на разных берегах, мост между которыми уже не построишь. Но именно это чувство – чувство любви толкает меня вперёд, не даёт мне сдаться и умереть. С первого момента, когда я поднёс фотоснимок к глазам, я понял, что это не чужие мне люди. Если сперва я всячески пытался этому противиться, то сейчас принимаю это. И принимаю тот факт, что я стал причиной громадной трагедии. Скажу больше: возможно, всё, что я, находясь здесь, переживаю, я считаю заслуженным. Если раньше я сильно возмущался и противился всем пыткам, то сейчас мыслю в ином ключе. Любовь движет мной. Я хочу получить ответы на все вопросы. Правда и только правда меня интересует. Я умру, в этом нет никакого секрета. Только я хочу умереть свободным, с лёгкой душой, со знанием того, что я совершил или, наоборот, не совершил. Я жажду прощения – не от себя, от того, кто находится по ту сторону баррикады.

Волоча ноги, мусоля многочисленные мысли, перекладывая их с одного места на другое и обратно, я не заметил, как добрался к концу длинного тоннеля. Подняв голову, долго и упорно смотрел вперёд, туда, где царил полный хаос.

– Какого чёрта, – единственное, что я мог произнести, когда понял, что вижу перед собой.

Лестница, ведущая наверх, где имелась очередная дверь. Но не этот факт вызвал моё удивление и страх одновременно.

Надпись на двери.

Вот что поистине было зловещим и пугающим. На металлической двери с вентилем посередине, как на корабле или подводной лодке, была надпись. Красно-кровавыми буквами, с подтёками под каждой, было отчётливо написано: «НЕ ВХОДИ, ЭТО ТЕБЯ УБЬЁТ».

А внизу под дверью, на возвышающемся порожке, лежал знакомый мне предмет. Чёрный револьвер. Почему знакомый? Я его уже видел в одном из снов. Не помню, в каком именно, но помню одно: он принадлежал мне. Smith & Wesson Model 36 – револьвер небольшого размера, аккуратной формы, который легко ложится в руку.

От одного взгляда на этот чёрный предмет мне стало дурно. Тошнота подступила к горлу, а ноги стали словно вата, хотя и до этого они уже были не тверже хлебного мякиша, того и гляди упаду.

Даже боюсь представить, что всё это может значить. Пугающая надпись, возможно, выведенная кровью. Не буду вдаваться в раздумья, кому она может принадлежать. К чёрту. Не могу определить для себя, что именно меня больше страшит – красные буквы на стене, не сулящие ничего хорошего, или чёрный револьвер. Интересно, в нём есть патроны? Получить ответ на этот вопрос очень просто, но куда сложнее переступить порог двери. А что если там находится человек, который убьёт любого, кто туда войдёт. Да что за очередной бред лезет в башку!

Как же меня всё это достало. Голова готова взорваться, разлетевшись на тысячи мелких кусочков. Такая полная неопределённость, как эта, просто сводит с ума. Сплошь одни загадки, вопросы и при этом ни одного толкового ответа или разъяснения. Вот и сейчас, стоя перед подозрительной дверью, опять возникает хрень, покрытая мраком и тайной. Что это за декорации и нагнетание тягостной атмосферы? Хочу, чтобы весь этот кошмар, длящийся уже не один час, день, а может и неделю, закончился. И неважно, какой ждёт меня конец. Я устал. Я хочу освободиться от груза неизвестности.

За то время, что я стоял и пялился на дверь, ведущую куда-то, ноги пустили корни в землю, так как сделать первые шаги не удалось. Я чуть не рухнул, благо удержался. Не исключаю, что после падения уже не встал бы.

Ничтожное расстояние в пару метров показалось мне целым путешествием. Ноги, как и всё тело, рьяно протестовали против физической нагрузки. Я их прекрасно понимаю, хочется завалиться и лежать на одном месте, пока не наступит вечный покой.

Но всё же я сумел переубедить тело, и вот перед ногами расположился револьвер на порожке. Нагнувшись и прикоснувшись к рукоятке оружия, я молниеносно ощутил его холод и тяжесть. Он показался таким тяжёлым, что чуть не перевесил меня вперёд, и уже за пять минут я дважды был близок к падению. Как же я ослаб и истощал, что даже револьвер весом около пятисот грамм кажется неподъёмным грузом.

Используя лишь здоровую руку, я откинул барабан и проверил имеющийся внутри боезапас. От увиденного на лице застыла улыбка. В глубине души я ожидал именно такого исхода. Один патрон. Лишь одно единственное отверстие не просвечивалось. Один патрон. Интересно, для кого он предназначен? Неужели для меня? В связи с этим появляется очередной тысячный вопрос. Зачем кому-то похищать меня, пытать и заставить в конце концов застрелиться. Нет, задумка этого манёвра в чём-то ещё. Пока что этот ход конём мне непонятен, но думаю, что когда я открою дверь и попаду внутрь, то, возможно, кое-что прояснится.

Сжимая левой рукой револьвер, а правой испачканный кровью фотоснимок, двинулся навстречу неизвестности. Только сейчас, когда холодная деревянная накладка на рукояти револьвера плотно легла в ладонь, до меня дошло, что я знаю мраку оружия и как с ним обращаться. Боюсь представить, как и для чего я использовал его в своей прошлой жизни. Хочется думать, что из его ствола не вылетел ни один патрон. Но у меня есть сомнения.

Гримаса боли легла на лицо, когда нога ступила на порожек, приподняв тело. Боль от живота распространилась уже по всему телу, огонь полыхал в паху и в области груди. Ещё немного, и всё внутри будет сожжено, поэтому надо спешить. Стараясь не обращать внимания на сильную боль, я подошёл к двери, зажал револьвер под мышкой и, приложив все усилия, ещё оставшиеся при мне, повернул вентиль против часовой стрелки. Как же я был рад, что особого сопротивления не встретил и уже через несколько секунд почувствовал, что дверь открыта. Путь свободен. Появилась маленькая щёлочка света, исходящего изнутри. Взглянув последний раз на кровавую надпись на двери «НЕ ВХОДИ, ЭТО ТЕБЯ УБЬЁТ», я потащил дверную створку на себя, и она как послушный щенок потянулась ко мне.

Раздавшийся жуткий скрип резанул уши. Из распахнувшейся двери меня обдало странным запахом. Что это за запах, я сначала не смог разобрать, лишь какое-то мгновение спустя до ослабевшего мозга дошло, что это такое. Так пахнет в больнице. Запах из больничной палаты. Ароматы медицинских препаратов и тому подобное. В любой больнице мира, в любой палате, где лежит больной, пахнет одинаково. Пахнет именно так, как здесь. Неужели я оказался в больничном отделении? Некий фокус: вот я был в подвале, где и запахов нет никаких, а вот я уже в самой что ни на есть настоящей больничной палате. Или это фокусы в исполнении моего разума? Подмена понятий или что-то наподобие такой фигни. А может, это всё какой-то научный эксперимент, где роль белой маленькой мышки отведена мне? Нет, меня несёт куда-то явно не туда. Всему должно быть логическое объяснение. Вот его я, надеюсь, сейчас и получу.

Всего несколько шагов понадобилось мне, чтобы оказаться в очередной локации квеста. Из холодного лабиринта я попал в больничную палату. Она весьма небольшая, но из-за того, что здесь преобладает белый цвет, я бы даже сказал – белоснежный, помещение кажется в разы больше.

Первые секунды пребывания дезориентируют меня. Ещё минуту назад моему взору предоставлялся скучный коридор с желтоватым освещением, а теперь всё ровно наоборот.

Современная больничная палата. Здесь находится куча разных медицинских приборов, название большинства которых я даже и не знаю, но многие всё-таки известны. Белый свет просто ослепляет меня, что невольно вызывает небольшой ручеёк слёз, стекающих по щекам, исчезающих на губах. Солоноватый вкус будоражит моё спящее сознание, ведь я ожидал увидеть за дверью что угодно, но только не это.

Я почти не двигаюсь, так как делать это уже практически невозможно. Огонь, полыхающий внутри меня, распространяется с невероятной скоростью, даже лесной пожар движется не так рьяно, как боль внутри меня. Соображать становится всё труднее, не удивлюсь, если в скором времени я начну бредить. А может, уже. Может, всё, что сейчас со мной происходит, – сон. Кошмарный сон. Будет забавно, если я возьми да и проснись в тёмной камере возле ведёрка с дерьмом. Вот будет хохма. Нет, лучше сдохнуть, чем вернуться туда.

Вращаясь вокруг своей оси, при этом едва держась на ногах, я пытаюсь всячески изучить комнату. Надо это сделать прежде, чем ноги окончательно перестанут меня слушаться.

Помимо имеющегося здесь оборудования, я вижу в дальнем от меня углу синюю шторку. Но это не просто шторка, а, правильней будет сказать, ширма или балдахин. Синяя ткань во всю высоту отгораживает часть комнаты, тем самым делит её две половины. На ту, где сейчас нахожусь я, и на ту, которая полностью скрыта от меня. Что она скрывает? Любопытство внутри меня возросло до максимума. Неужели за этой синей материей прячутся ответы на все мои вопросы? При других обстоятельствах я бы незамедлительно кинулся туда и выяснил, какого чёрта здесь происходит, но сейчас мне приходится томить себя.

Мой взгляд устремлён исключительно на синюю ткань, которая висит здесь неспроста. Её цель отгородить что-то. И скоро я это выясню, но прежде надо дождаться, пока огненная волна сбавит свои обороты и позволит мне хотя бы на минутку расслабиться. Но ждать у моря погоды можно вечность, поэтому, не дождавшись послаблений, я мелкими шажками направился навстречу ответам. Когда до импровизированной комнаты оставалось не больше пары метров, я услышал доносившиеся оттуда непонятные звуки. Сделал ещё пару шажков, и до ушей донёсся писк.

Стоя как столб, не издавая никаких звуков, внимательно прислушивался к шуму. Да, это писк, точно он. На ум сразу пришла мысль, что такой писк издаёт машина, подключённая к человеку, следящая за его пульсом и сердцебиением. Мгновение спустя, осознав свою мысль полностью, я испугался. Страх накатил такой мощной волной, что сжигаемая изнутри боль резко стихла. Неужели там, за синей шторкой, находится живой человек?

когда подумал о такой перспективе, у меня мгновенно закружилась голова. Одновременно я был этому рад и не рад. Рад – потому что наконец-то могу узнать правду, а не рад – потому что боюсь, что эта самая правда может причинить такую боль, которая убьёт одним махом.

Стоя прямиком перед синим занавесом, за которым прячется некто, я долго собираюсь с духом, чтобы сделать одно лишь простое движение. Один взмах руки, и моему взору предстанет картина, благодаря которой я смогу получить ответы. Но какие ответы я хочу получить от человека, прикованного к больничной койке? На что я рассчитываю? Всё, хватит бесполезных вопросов.

Положив револьвер на ближайшую тумбочку, я дрожащей рукой – непонятно, дрожит она от страха или это уже предсмертные конвульсии – отдёрнул синюю шторку.

5

Этот миг, продлившийся менее одной секунды, показался вечностью. Все пережитые здесь несчастья и испытания пронеслись перед глазами, будто намекая на то, что вот он, конец, ну или очень близок.

Да я был прав. Больничная койка скрывалась за непрозрачной синей ширмой. На ней был человек.

Женщина?!

Я сам не понял, утверждение это или вопрос. Трудно судить, кто занимает место на белом покрывале. По внешнему виду определить пол сложно. Неизвестный человек лежал ко мне боком, мне практически не было видно лица. Бледная кожа и впалые щёки с глазами. Кто это? Раз за разом мысленно повторял один и тот же вопрос.

Как заворожённый смотрел на неизвестное мне тело. Именно что тело, такое тощее, что даже через простыню были видны худенькие ножки и кости таза.

Господи, что здесь творится? Я был уверен, что узник в этой игре здесь один – я. Но я сильно ошибался. Нас как минимум двое. Только второй участник игры, а это был именно он – точно не наш кукловод, выглядел ещё хуже, чем я. Он тут уже давно? Если судить по его внешнему виду, то очень давно.

Я сделал шаг в сторону кровати, где мирно лежал человек.

Сперва можно было подумать, что он мёртв, но равномерно вздымавшаяся грудная клетка говорила об обратном. Помимо койки, в импровизированной палате находилось медицинское оборудование, от которого тянулись многочисленные провода и трубки. Последние были подключены к телу человека. Это было похоже на трубопровод, а человек напоминал существо, над которым проводят различные эксперименты. Такое ощущение, что я попал в самый настоящий нацистский научный центр, где, по слухам, ставили опыты над живыми людьми. К рукам шло несколько трубок разного диаметра, каждая из которых содержала жидкость. Но самой устрашающей выглядела голова. Она была вся перебинтована, множество трубок исходило из неё. Они торчали отовсюду: из носа, рта и прямиком из черепа, где в месте присоединения трубки виднелось красное пятнышко. Кровь. Но самое пугающее зрелище – глаза. Они были открыты и шевелились. Зрачки двигались, они блуждали, пытаясь то ли увидеть, что происходит вокруг, то ли просто хотели выскочить из орбит.

– Да что здесь, вашу мать, происходит? Какого чёрта? Кто мне объяснит? – выругался я, проклиная всё на свете, с трудом подбирая нужные слова.

После моих слов, а вернее – дикого крика, я заметил, как вздрогнуло тело. Это была реакция на меня.

Мозг готов был взорваться. Необъяснимого дерьма стало ещё больше, в разы больше – целый грузовик отменного дерьма. Необходимо успокоиться и мыслить рационально. Всё это не случайность, это часть игры, сценарий. Но где главный режиссёр?

Я боялся двинуться, хотел провалиться под землю, страх полностью парализовал тело. Я не знаю, что делать. Помочь человеку на кровати или нет. Если помочь, то как? Что я могу сделать, когда и сам нахожусь практически в таком же состоянии. Я живой мертвец, голый, с окровавленной рукой и со вспоротым брюхом. Я едва держусь на ногах, в любой момент готов рухнуть на пол.

Чтобы хоть как-то прийти в себя от всего увиденного, я попытался перевести взгляд на что-нибудь ещё. Повертев головой по сторонам, я заметил чёрный предмет, находившийся непосредственно перед койкой.