Внутри себя

Продолжая сидеть на коленях, медленно, очень медленно поднёс руку к ране и слегка её раздвинул. Тут же почувствовал боль, но не настолько сильную, чтобы убрать руки. Как только разрез увеличился в ширине, я тут же увидел что-то внутри себя. Сразу распознать, что это такое, не было возможности. Но определённо в моём левом боку находился какой-то предмет. Этот урод и в самом деле сделал из меня почтовый ящик! Необходимо шире раскрыть рану и достать из себя посылку.

Это было нелегко, так как я чувствовал слабость и головокружение. Надо действовать быстрее, пока не отключился. Раздвинув пальцами правой руки края плоти, левой я аккуратно подцепил уголок торчащего из меня предмета и начал не спеша вытягивать наружу. Время, которое было потрачено на извлечение посылки, показалось мне вечностью. Ко всему ещё было больно, чертовски больно. Я ощущал, как что-то режет меня изнутри, словно кошачьи когти вцепились и не хотят отпускать.

Лицо исказила гримаса ужаса и отвращения. Пот выступил на лбу, солёные капли попадали в глаза, что вызвало неприятное жжение.

Есть.

Вытащил.

Сперва не мог понять, что это. Лишь спустя несколько секунд я осознал, что достал из себя небольшой чёрный полиэтиленовый пакет. В таких обычно отправляют по почте разные посылки.

Ах ты чёртов ублюдок!

– Где мне надо расписаться, что посылка получена? – глядя в камеру, негромко произнёс я. – Почтальон херов.

8

В моих окровавленных руках лежал обычный чёрный пакет, какие регулярно используют люди. Да что люди, я сам такими пользовался, причём часто. Не знаю, как мне удалось это вспомнить.

Моя посылка была небольшого размера, я бы сказал, маленькая и весьма лёгкая. В такой пакет можно положить разве что спичечный коробок, ну от силы два, или что-нибудь подобного размера.

Бок горел огнём, я чувствовал, как внутри всё полыхает, словно туда засунули горячую кочергу и оставили её там. В первый момент после изъятия инородного предмета не знал, чем заняться: собой или посылкой. Ужасно хотелось её вскрыть и узнать, что лежит внутри, но бок при этом словно кричал во весь голос «Помоги мне!».

Я лёг спиной на холодный пол. Необходим хотя бы минутный перерыв. Левой рукой слегка прикрыл кровоточащую рану, правой прижал пакет к груди.

– Как же больно! – прохрипел я, зажмурив глаза.

Надо вскрыть пакет, а после займусь собой. Правда, я понятия не имел, как заделать рану, здесь нет ничего подходящего. Именно в этот момент я действительно испугался, что на этом всё кончено. Вряд ли в пакетике лежат средства первой медицинской помощи.

– Соберись! – прокричал я самому себе. – Не время включать девчонку.

Только в положении лёжа я позволил себе глубоко вздохнуть. Это было необходимо. Мозг нуждался в большом количестве кислорода. Ещё пару глубоких вдохов, и будет нормально.

Холод, исходивший от пола, пронизывал меня до костей, но выбора нет. Нащупал нож, который был таким же холодным. Сейчас он показался мне ужасно тяжёлым. Приложил небольшое усилие, и его остриё оказалось на уровне глаз. Теперь нужно аккуратно разрезать пакет и извлечь содержимое.

Приподнял пакет над лицом, и на меня тут же упало несколько капелек собственной крови. Опустил обратно на грудь и как можно тщательней протёр о тело.

Снова поднял нож и чёрный пакет над глазами. Одним ловким движением вспорол брюхо посылки. Положил нож обратно на землю. Пальцами правой руки раздвинул края пакета, наклонил, ожидая, что из него что-то выпадет мне на грудь.

Ничего не происходило. Но я чувствовал, там что-то есть. Засунул два пальца вовнутрь и стал шарить.

Бумага или что-то вроде того – это первое, что пришло мне на ум.

Бумага.

Меня охватило чувство досады. Я ещё не знал, что именно там лежит, но уже был разочарован. Думал, что там будет что-то полезное. Кого я обманываю, я надеялся, что оттуда выпадет маленький металлический предмет.

Ключ.

Ключ от запертой двери. Я хотел сбежать из этой ужасной комнаты. А вместо ключа там какая-то чёртова бесполезная бумага. На что она мне здесь? Задницу подтереть?!

Наконец-то я извлёк содержимое.

В посылке было два предмета: фотография и пакетик с надписью.

Спине стало ужасно холодно, поэтому я предпринял попытку изменить позу. Пришлось снова всё убрать в пакет. Опершись на локти, принял сидячее положение, что молниеносно отозвалось острой болью в левом боку. Крича и хрипя одновременно, стал ползти к стене. Это действие далось мне с большим трудом, но всё же я добрался до ближайшей стены, где находилась раковина. Упираясь спиной в стену, которая была не такой холодной, как пол, я вновь принялся изучать содержимое чёрного пакета.

9

Мне на колени упала небольшая фотография, это был снимок, сделанный камерой Polaroid, такие мгновенно печатаются, прямо на месте. Меня охватило какое-то странное чувство, наверное ностальгия. Только по чему именно, по каким моментам? Несмотря на это, я почувствовал, как на лице промелькнула лёгкая улыбка. Но сейчас не до сантиментов, надо выяснить, что это всё значит.

Фотография.

Одна фотография. Цветная. На снимке изображены люди: женщина и две девочки. Женщина находилась в центре снимка, не молодая, но и не старая. Приятная внешность. Длинный и прямой нос, широкие глаза, широкие брови и красные пухлые губы. По её лицу можно понять, что она многое повидала в жизни. Нет, я не хочу сказать, что её лицо было безобразно или что-то типа того. Обычное лицо, как миллионы других, но в нём что-то читалось. Грусть, отчаяние, страх. По ней было видно, что она несчастлива, хотя на снимке всячески пыталась переубедить всех в обратном, но прежде всего саму себя. Но всё же не лицо здесь было важно. Глаза. Недаром говорят, что человеческие глаза – это зеркало души. Так вот, они просто кричали от боли. Это трудно описать словами, на них надо просто один раз взглянуть, и всё станет понятно. Человек страдает, ему сложно жить, хочет убежать, но не может. Она была одета в красную рубашку и джинсы, кажется, синего цвета. Трудно определить, снимок сделан так, что ниже пояса ничего не видно. На заднем плане висят какие-то картины, но их разглядеть не представляется возможным, потому что камера сфокусировалась на переднем плане – на людях. Но всё же это комната, самая обычная комната, светлая. На снимке много солнечного света. У меня возникает такое ощущение, что я там был. Не знаю, почему, это лишь догадки, не более.

Я долго не мог оторвать взгляд от женщины, которая смотрела на меня с фотографии. Я её не знаю. Хотя правильно будет сказать – не помню. Сейчас я ни в чём не могу быть уверен. Она смотрит на меня так, словно я перед ней в чём-то виноват. Или мне кажется. Скорее всего, это разыгралась моя фантазия. Заточение в одинокой и тёмной комнате не проходит бесследно. Глаза женщины меня заколдовали, так и манят к себе. С трудом перевожу взгляд на девочек, которые стоят по бокам от неё. Маленькие, даже ещё не подростки, но скоро ими станут. Милые девчонки, очень похожие на женщину. Мать и дочери. Определённо, в этом я уверен. Но при чём здесь я?

Неужели я их отец и муж?

Бред.

Не может этого быть. Такое нельзя забыть. Можно забыть своё имя, род деятельности, но только не свою семью. Я, конечно, видел фильмы, где герои после удара головой обо что-то теряют память и всё забывают. Но это же не кино, это жизнь. Машинально, той же рукой, в которой была зажата фотография, ощупал свою голову. Ушибов нет. Кровотечений тоже, ничего не болит. Значит, головой я не ударялся и никто меня по ней не бил. Тогда почему я ничего не помню? Должно быть какое-то логическое объяснение.

Отбросив эти мысли, я снова смотрю на снимок. Девочки выглядят более счастливыми, чем мать. Двойняшки, очень похожи друг на друга, но всё-таки не близнецы. Волосы длинные, чёрные, густые, такие же, как у женщины. Глядя на них, можно понять, как они будут выглядеть, когда вырастут. Удивительная схожесть с женщиной. На их лицах сияют скромные улыбки, видны даже белоснежные зубки и ямочки на щеках. Да и глаза у них живые, чистые и лучезарные. Они так же смотрят на меня, как и женщина, только по-доброму, ну, мне так кажется. В их взгляде нет обиды и ненависти, просто они ещё дети. Дети в таком возрасте ещё незнакомы с подобными чувствами, им больше свойственны положительные эмоции.

Девчонки одеты в одинаковые жёлтые футболки и джинсы, опять же трудно определить, они тоже сфотографированы по пояс.

Кто эти люди?

Вот такой вопрос крутился в голове. Как ни старался напрячь память и извилины, ничего из этого не вышло. Я не помню, кто это, но раз мне прислали эту фотографию, значит, мы знакомы.

Боже, помоги мне, один я точно не справлюсь.

Ещё какое-то время мои пальцы, на которых всё ещё оставалась засохшая кровь, водили по гладкой поверхности снимка. Таким образом я пытался вспомнить, даже закрыл глаза. Безрезультатно.

На время решил отложить фотографию в сторону и заняться изучением второго предмета, находившегося в чёрном пакете. Поначалу, в первые секунды я не понял, что это за маленький белый пакетик. Но сейчас, когда взял его в руки и поднёс к глазам, мне всё стало ясно.

– Ах ты ублюдок, – сорвалось с моих губ, сопровождаемое лёгким смешком. – Ты всё предусмотрел, не хочешь, чтобы я раньше времени сдох. Хочешь, чтобы твоя игрушка ещё помучилась здесь, причинила себе ещё больше страданий.

В руках я держал пакетик, на котором было написано «Галагран». Насколько мне было известно, этот медицинский препарат относится к антисептикам, главной целью которых является уничтожение вредоносных микроорганизмов и снижение болевого синдрома. Говоря другими словами, это штука отлично помогает при открытой кровоточащей ране. А учитывая мои обстоятельства, включающие в себя открытую рану в области живота, это то, что мне не помешает. Больной выродок, смотрящий на меня через объектив камеры, не хочет, чтобы я умер раньше времени. Он целенаправленно меня вскрыл, запихнул внутрь антисептик, чтобы именно в этот момент я оказал себе первую помощь.

Прекрасно!

Только почему он не подумал добавить ко всему этому замечательному списку иголку и нитку, чтобы я смог себя зашить, а?

Я по-прежнему держал в руках маленький пакетик с антисептиком и параллельно этому рассматривал свою рану на животе. Здесь одним порошком не обойтись, надо зашивать.

Чего-то тут не хватает, я не всё нашёл. Не может быть, чтобы этот гад не позаботился о том, чтобы я себя зашил. Нет, я что-то упустил, проглядел, недопонял.