Стеклянное солнце

– Расскажи.

– О чем?

– О том, чего ты хочешь. – Алексей Игоревич сел прямо напротив Георгия, сократив расстояние между ними.

– Определенности, хочу определенности во всем. Мне вчера исполнилось 28, а я так и не понял, что мне нужно. Такое ощущение, что я застрял.

Дядя снисходительно улыбнулся своему племяннику.

– Начни с того, что ты любишь, а после отсей остальное. Это сработает.

– Почему вы так решили?

– Потому что в 24 пошел в армию и там стал мужчиной. Потому что 5 лет потратил на театральный, но так и не понял, что я не актер. Потому что воевал там, с моджахедами в пустыне. Потому что на моих глазах убили друга. А мы с ним пытались открыть бизнес двадцать лет назад. Все это я любил, несмотря на трудности. Любил. Все было легко, потому что прошел место, где думать не надо. Думают за тебя.

– Предлагаете пойти служить? – Усмехнулся Георгий.

– Нет, я помню про твою негодность. Я предлагаю тебе избегать однозначности. Чем ее больше, тем глупее ты становишься. Избегай мест, где ты не властен над собою.

Чувствуя тупик разговора, Шпаков решил разрядить обстановку:

– Чай?

– Да, давайте. Не откажусь.

Оба находились в своих мыслях. Алексей Игоревич праздновал небольшую, но все же победу. Впервые за долгие годы у них с Гошей произошел сдвиг. До этого все их встречи проходили под знаком недоверия, холодной враждебности. Сейчас же Георгий приехал к нему не за подпиткой своей злобы, а за поддержкой, за помощью. Холодная тупая уверенность сменилась легкой потерянностью.

Что бы не делал Алексей Игоревич, Георгий не хотел его слушать. Уговоры, угрозы, физическое воздействие. Все это лишь разрушало между ними связь, когда-то по-настоящему родственную, крепкую. Она начала сыпаться после гибели сестры и ее мужа – родителей Гоши. Теперь же на горизонте забрезжил рассвет.

Когда-то давно, во времени Гошиного детства дядя являлся для него авторитетом. Серьезный, мужественный, брутальный. Сейчас он был хлипким, мудрым стариком с боевыми сединами. Тогда маленький Гоша симпатизировал рафинированному образу.

История Алексея Игоревича началась 13 июля 1950 года. Учился в самой обычной советской школе, где никто не видел в нем выдающегося ученика, даже он сам.

С детства рос застенчивым и одиноким ребенком, поддерживаемым разве что родителями. В 1969-1974 годах учился в Театральном училище в Москве, но актером так и не стал по причине потери интереса к театральной деятельности.

Тогда он не знал, чем ему заняться и что делать. Решение своей проблемы он нашел в армии, где отслужил 7 лет, зацепив Афганскую войну. Служил в пехоте, где путем боевых заслуг и хорошей подчиненности дошел до лейтенанта. После армии ему пришлось трудно, но обретенная уверенность в своих силах не давала ему впадать в депрессию. В 1985 году он женился, но оказался бесплоден. Болезненный удар по мужскому самолюбию был очень тяжелым, но не критичным.

Прожженный и бесстрашный, в Новой России он пробовал возить и продавать машины, но натолкнулся на жесткую конкуренцию и после смерти близкого друга отступил. Купил себе дом неподалеку от родного города и по сей день живет там.

Только путем постоянного самоконтроля ему удается держать себя в форме. Слишком уж непосильное у него прошлое. Забыть его не получится.

– Я поеду, пожалуй, проводите.

Голос Георгия, снова твердый и крепкий, вывел Шпакова из прострации. Он взглянул на часы. Время подбиралось к 6 вечера.

– Ты чего это, оставайся, завтра с утра и поедешь.

– Не могу. – Георгий тоже взглянул на источник мерного тиканья. – У меня сегодня дела.

Шпаков обо всем догадывался. Возможно, что завтра по новостям покажут последствия его дел. "Но всякий путь долог и труден" – думал Алексей Игоревич. Лишь бы приезжал почаще, а там он его вытащит. Словно понимая предмет "дел", старик сказал:

– Удачи тебе, Гоша, ты только береги себя.

Алексей Игоревич уже закрывал калитку, как Георгий вновь обернулся и с жаром произнес:

– Денис Викторович все еще злится из-за Катьки?

– Злится, не нужно было тогда тебе пьяным приезжать.

– Ничего, я извинюсь перед ними обоими.

Калитка закрылась плотно на засов. Пора работать, на очереди до завтра еще починка двух машин. А Георгий… Он приедет, надо только подождать. Лишь бы берег себя. Дурак.

Часть II

"Разговор с мудрецом"

Глава 1

– Андрон Романович, можно я пойду? – заголосила продавщица Надя.

– Да, конечно, прости. – Не сразу ответил ей Цапф.

Андрон полностью погрузился в свои мысли, подсчитывая, сколько сумеет отыграть у судьбы. Выручка сегодня хорошая. Почти 120 тысяч рублей за 11 часов работы. Надежда – стареющая, но продуктивная и улыбчивая продавщица, сегодня зажглась во всей красе. Так еще недельку и весь ущерб от налета новоявленных нацистов будет полностью возмещен.

Город уже погрузился в вечернюю тьму, когда Андрон отпустил Надежду и стал прогуливаться вокруг стеллажей с вином. Как бы там не было, а работы предстоит еще немало.

Цапф всегда сам проверял недостачу, занимался заказами и приемкой товара, помогал его разгружать. Часто принимал роль продавца или консультанта. Его любовь к вину выражалась в полной самоотдаче делу. Он сам себе менеджер, грузчик и продавец. Только он на самом деле знал, насколько качественен или плох товар.

Один только запах из бутылки давал ему всю информацию о напитке. Сколько ему лет, какая крепость, сорт винограда. Даже разновидность стекла не могла укрыться от внимательно взора Цапфа. Настоящий знаток своего дела.

Часто даже бывало, что Андрон отговаривал покупателя от приобретения того или иного напитка, находя его по запаху некачественным. Взамен рекомендовал хорошие заменители, а ширпотреб выбрасывал.

Поставщики оставались всегда одними и теми же. Стабильная цена, высокое качество. Только в сотой доле случаев мог возникнуть брак. Может по вине того, кто разливал, может по невнимательности. Но Цапф всегда доверял своим поставщикам. А ошибки и оплошности могут быть у всех, даже у самых заядлых мастеров.

Андрон Романович, как старинный родовой интеллигент, руководствовался честью и справедливостью при ведении бизнеса. За всю свою жизнь никого не "кидал", не переходил дорогу, врагов почти не наживал. Его характер скраивался из немецкой педантичности, польской утонченности и еврейской деловой хватки.

Местами ему не хватало жесткости, что компенсировалось отменным чувством такта и ума. Каждый шаг Андрон старался обдумывать. Действовали впопыхах лишь дураки. Цапф же не выносил спонтанности. "Жизнь – это игра в шахматы" – думал он. Ошибешься – твой король будет выведен с поля боя.

Маргарита Ивановна считала его чувственным и бескорыстным. Ксюша и Марина – добрым и щедрым, его клиенты – чутким и проворным. Сам же он не относил к себе все эти категории. Андрон Романович полагал, что все его положительные качества перечеркиваются самой простой нерешительностью. Настоящий бизнесмен идет до конца. Цапф до конца шел редко. Вот и сейчас свое решение написать заявление он критиковал и не понимал. "Что я, пьяный что ли был".

Возле его лавки проехал полицейский "бобик". Ничего удивительного, если бы он не остановился на минуту возле соседнего дома. Там как раз жили не самые благополучные люди. Однако из автомобиля никто не вышел и он уже через пару минут скрылся из виду. Предчувствие чего-то неприятного не покидало Цапфа ни на минуту. Он ждал. Только вот чего?

В 22:20 Андрон наконец закрыл магазин. В здании работала сигнализация, которую он поставил сегодня утром. При любом прикосновении к входной двери человеческих рук включалась светозвуковая сигнализация. По задумке, она заставляла нарушителей кинуться прочь от магазина. Андрона такая система привлекала еще и тем, что звуки внутри помещения также входили в зону действия системы.

Если вдруг упадет бутылка или кто-то посмеет зайти с черного входа, то вся местность в радиусе двухсот метров будет оповещена об этом. К тому же, цена вопроса не была излишне дорогой. А эффект ожидался колоссальный.

Андрон устало двинулся через улицу. Сегодня он снова ездил в полицию выяснять, почему вдруг решили отпустить тех двух нарушителей. Лишь только после нескольких долгих часов ожидания ему сказали, что их отпустили под подписку о невыезде.