Скелеты

– Н-н-не к-к-курю, – заклокотал он.

В карманах набрякли кулаки.

– Развлечься не желаешь? – девка слизала с губ слой гигиенической помады. Если бы не пост около трассы, ее можно было бы принять за торговку овощами.

– С-с-сколько?

Позади прогремела фура. Озарила две фигурки на обочине. От заползшего в морщинки яркого света лицо сорокалетней «бабочки» стало уродливым и плоским. Карачун подумал о высушенных головах, которые использовали, как талисманы, африканские племена.

– Тысяча за отсос, – сказала рыжая.

– П-п-пятьсот.

– Ладно.

Он последовал за ней к новостройкам. Девка достала из куртки пачку и закурила тонкую сигарету.

– Ты местный? – проявила любопытство.

– Д-д-да.

– А я Нового года жду, – невпопад брякнула рыжая.

В его фантазии медведи и волки рычали и скребли когтями асфальт.

Беседа исчерпала себя. Они молча поднялись на холм, где гнездился продутый ветрами микрорайон. Вошли в открытые подъездные двери. Из квартир струился запах готовящегося ужина, жареной картошки и котлет. Запах нехитрого быта. Задребезжал лифт. В тепле у девки разыгрался насморк. Она хлюпала носом и безуспешно искала влажные салфетки.

Карачун заглянул в грязное зеркало на задней стенке лифта. Рога сияли, пронзая кабину.

– Сейчас согреемся, – сказала ничего не замечающая девка.

Они поднялись на площадку между девятым этажом и чердаком. Рыжая расстегнула куртку. Закопошилась, задрала свитер и капустный ворох одежки под ним. Придавила подбородком, чтобы он полюбовался ее белым, как рыбье брюхо, животом и маленькими, похожими на пустые мешочки грудями. Он коснулся растяжек, потискал дряблую плоть. Девка вздрогнула. Руки его были ледяными. От неприятной ласки затвердели огрубевшие соски.

– Деньги вперед.

Он вручил ей сотенные купюры. В квартирах внизу бурчали телевизоры, шипела на сковородках еда, бились сердечки.

– Вынимай его, малыш, – прогундосила рыжая.

Он позволил члену вырваться наружу. Головка уставилась в испещренный спичечными подпалинами потолок. Уретра сочилась предэякулятом.

Рыжая отвлеклась от серебристой упаковки.

– Ни хрена себе, малыш. Вот это агрегат. Не тяжело его волочить, а?

Она достала презерватив, поработала челюстью, разминаясь.

– У тебя там пирсинг!

– Д-д-давай! – Он нетерпеливо подвигал тазом.

Она взяла губами латексный кружочек, нагнулась и облачила член в прозрачную шкурку. Села на ступеньки, предварительно подложив под задницу сумку. И зачавкала, обрабатывая клиента. Рукой она массировала член у основания, старалась, чтобы он побыстрее кончил. Дальнобойщики не будут ее ждать.

Древнее божество разрешило смертной припасть к посоху. В венах текли студеные ручьи.

Оргазм приближался. Карачун стал буравить гортань проститутки, загоняя член по самый корень. Яички хлопали о недовольное лицо рыжей, ее чертовы коронки царапали нежное естество.

– Д-д-да! Д-д-д…

Он выпустил семя в презерватив. Судорожно дернулись волосатые ляжки. Девка замычала. Он поболтал опадающий пенис в ее пасти, вытащил его и сорвал защиту. Завязал узлом и спрятал. Мертвецы-студеныши идут за Карачуном, слизывают с сугробов колючую сперму и воют.

– Хорошего вечера, малыш, – сказала вежливая девка.

Если бы она ведала!

Он шел к вокзалу, на ходу проверяя страничку в социальной сети. Двадцать семь не отвеченных сообщений, пять заявок в друзья, шестнадцать комментариев. Подмывало сменить статус и профильную фотографию, но другие личины были против.

Он проголодался. Рыжая дрянь высосала силы. Нужно пополнить их. И выпить. Он единственный из всех личин употреблял алкоголь. И не маялся похмельем: утром Карачун растворялся в пустынях Нижнего мира. Пост сдал, пост принял.

Электронное табло предупреждало, что автобус до Варшавцево задерживается. Распечатка на входе в буфет просила не приносить свою закуску.

Карачун слился с толпой, с людской сутолокой.

Буфет был забит до отказа. Посетители спорили, смеялись, хлестали пиво из захватанных бокалов, жрали омлеты и бифштексы. В телевизоре пела про ориентацию-Север Лолита Милявская.

Карачун встал в очередь. Усатый мент заказал перед ним «два экспрессо» и отчалил в угол к напарнику.

– В-в-водки д-д-двести. И-и-и сэндвич.

Буфетчица отмерила алкоголь и разогрела в микроволновой печи неаппетитный бутерброд.

Он занял единственный свободный столик, шаткий грибок на одной ножке. Положил рядом с графином смартфон. Гениталии приятно оттягивало кольцо.

Проглотил стопку. Заел хлебом и ветчиной. Облизал пальцы и щелкнул вкладку переписки.

Сплошные вопросительные знаки.

Он открыл верхнее письмо.

«Ты где?» – спрашивала Алексеева Лиза.

Он перешел на страницу Лизы, пробежался по увлечениям и фотографиям. Щекастая деваха носила на зубах скобы, делала бесконечные селфи, слушала какого-то Оксимирона и какого-то Нойза МС, смотрела «Пятьдесят оттенков серого» и «Достучаться до небес».

Он вернулся в переписку и набросал ответ:

«Все норм, не волнуйся».

Не успел он опустошить вторую рюмку, как пришла цепочка сообщений.