Чужое лицо

– Ты чего? Я ж видела, ты уже не спишь.

– Как ты сюда попала? – Дима отчетливо вспомнил, что входная дверь была закрыта, снаружи не войти.

– Как? – Маша театрально удивилась. – Как обычно!

– Через тайный подземный ход? – усмехнулся Дима.

– Ну, естественно!

Она так странно отреагировала на Димину шутку, что сомнений не оставалось – тайный ход, в самом деле, существует. И это правильно. В серьезном замке обязательно должен быть потайной ход. Игорь Николаевич Боткин, конечно, в курсе. А что прикажете делать Диме Козлову? Все просто – надо выяснить, как эта штука работает. Хорошо бы обошлось без заклинаний на непонятном языке. Захотелось поскорее выпроводить гостью тем же путем, которым она пришла, – и тайное станет явным.

Мария была очень разочарована. Извини, бывает: перегрелся на солнце, устал. Кто поверит, что устал? Вторичные половые признаки свидетельствуют об отличном самочувствии. Нет, правда, застенчиво просил он, давай в другой раз. Что даже не поцеловаться на прощанье? Конечно, прощание затянулось и вылилось почти в целый час изнурительной работы. Дима неотступно думал о тайнах замка, которые вот-вот откроются перед ним, он слегка подсмеивался про себя над своею самонадеянностью – ведь он, было, решил, что практически все уже здесь знает. А орешек знанья тверд… Меньше всего ему сейчас хотелось думать о девушке, которую он обнимал. Легкомысленная стрекоза ничего этого не замечала, ей-то что – одно удовольствие.

* * *

Секретная панель оказалась рядом с камином. Пультом ее не открыть, рычажок, который приводил ее в действие, был замаскирован под одну из бронзовых накладок, украшавших камин. Дима выжидал, прислушиваясь и всматриваясь в полумрак. Пора. Даже если он ненароком настигнет Марию, ничего страшного. Захотелось, хозяин дозором обходит владенья свои, имеет право.

Он продвигался не торопясь, осматриваясь, не сразу привыкнув к слабо освещенному пространству. Коридор изгибался, иногда возникали довольно резкие повороты, но никаких ответвлений, не заблудишься. С потолка кое-где свисала паутина либо лохмотья пыли, летучих мышей, которые, казалось, непременно должны тут обитать, не было видно. Стены и потолок были выкрашены скучной светлой краской, под ногами мягкий, опять же, светлый ковер с глубоким ворсом, заглушающий шаги. Вряд ли здесь часто ходят, ковер выглядел как новый.

Неожиданно совсем рядом засмеялась женщина. Дима замер. Все тихо. Он сделал несколько осторожных шагов. За очередным поворотом слева ярко светилось окно, точнее небольшой прямоугольник стекла, заделанного в стену. Рядом глухая с виду дверь. Дима приблизился к стеклу, заглянул внутрь. Прямо в глаза ему смотрела Люся, черноволосая Машина подруга. Он улыбнулся, но девушка никак не отреагировала. Дима поднял руку, мол, привет – ноль внимания. Меньше всего можно было ожидать проявления высокомерия от какой бы то ни было Люси, которая, впрочем, уже обозначила свой несомненный интерес к миллиардеру Боткину – он ведь прекрасно помнил ее взгляд, когда Маша представила их друг другу.

– Ты бы слышала, что он мне предложил, этот задрот, – сказала Люся. – Этот Макс просто трамвайный хам! – она обернулась к другой девушке, это, конечно, была Мария.

– Да. Полное говнище!

– Портрет типичного соотечественника. Надо бы съездить куда-нибудь, где не слышна русская речь. Кстати, ты заметила, он похож на твоего Боткина.

– Разве?

– А то!

Теперь обе подруги в упор смотрели на Диму. Они его не видели. Лица их заполняли практически весь «экран», мешая обзору довольно просторной комнаты, обстановку которой Дима не успел как следует разглядеть.

– Вот, смотри! – брюнетка ткнула пальчиком прямо в Димин глаз, его спасло стекло, он невольно отшатнулся. – Какие мешки! Я выгляжу ужасно!

– Ну, не выдумывай, sweety, – Маша погладила подругу по щеке и поцеловала в краешек губ.

В следующую секунду их поцелуй сделался глубоким и затяжным, все как у взрослых. Дима попятился от хитрого зеркала и двинулся дальше по коридору. По пути обнаружилось еще несколько стеклянных перегородок, но все они были темными и, судя по отсутствию звуков, скрывали за собою пустые помещения. Далее коридор упирался в металлическую лестницу, покрытую все тем же светлым ковром. Дима спустился на один этаж. Направо? Налево? Недолго думая, он направился влево. За первым же мягко светящимся оконцем несколько человек раздраженно о чем-то спорили, разговор шел по-испански. Дима увидел скромно обставленную комнату, похожую на недорогой гостиничный номер, посредине лежал цветастый ковер. В комнате никого не было, кроме молодой женщины с бейджем, она размеренно чистила ковер пылесосом. Светилась плазменная панель, испанская речь звучала с экрана. Ничего занятного.

Бесшумно ступая, Дима приблизился к следующему освещенному проему. Здесь говорили на знакомом русском языке. А что там внутри? Ага, это уже очень интересно! Можно сказать, интересно плюс. В полуметре от хитрого зеркала стоял Фаустовский. В руке он держал на треть наполненный стакан. Конечно, нельзя было учуять, что там налито, но Дима готов был поспорить, что не яблочный сок.

– Ни хрена ты не слушаешь, а ведь я тебе сказал, не надо с ним связываться, сказал или нет?

Некто, обращавшийся к Фаустовскому брюзгливо-начальственным тоном, сидел у стены и, что называется, не вписывался в кадр. Видны были его бритая голова (ухо и часть затылка), могучее, разукрашенное татуировкой плечо и тыльная сторона ладони, лежащей на подлокотнике кресла. На безымянном пальце тяжелый на вид золотой перстень с темным камнем.

– Казал-мазал, – хмуро огрызнулся Олег. – Ты чего предлагаешь?

– Порешать с ним вопрос и вернуться к прежнему плану, – был мгновенный ответ.

– Видишь ли, – Олег отхлебнул из стакана, – существует, вероятно, некая система координат, в которой твои интеллектуальные возможности и, главным, первейшим образом, твои способности непревзойденного аналитика были бы оценены по достоинству. Увы, я с такой системой координат не знаком.

– Что за хрень ты плетешь?

– Давай рассуждать вместе, изложи свои аргументы.

– Аргументы! – презрительно фыркнул собеседник Фаустовского. – На хрен он был нужен? Нинка что ни день нажирается в говно, она собаку от лошади не отличит, даже черножопый карлик мог бы сойти за Боткина.

– Ну, предположим, – примирительно произнес Олег. – А прочие?

– Туземцы? Да им вообще по херу мороз!

– А дочка?

– А откуда она вообще нарисовалась? Еще и с подружкой. Подружка, кстати, подходящая. Я уже сделал ей предложение.

– Вот видишь? Появления на сцене Марии с ее наперсницей никто не мог предвосхитить. Красота же юной девы, которая, похоже, смутила тебя и, вероятно, вызвала не вполне благочестивые мысли, не должна ни в коей мере влиять на твои блистательные аналитические способности. А раз так, то ты вынужден будешь согласиться, что не случись в нашем арсенале этой счастливой находки, этого Доппельгангера, окажись вдруг на его месте кто-либо другой, даже, осмелюсь предположить, такой бесподобный лицедей, как ты, последовало бы неминуемое разоблачение и в итоге полная жопа. Согласен?

– Да нет, не согласен! Здесь в замке все можно отрегулировать как надо.

– А в банке? Боткина там знают. К Блондинчику тоже пойдет чернокожий карлик?

– Я, я пойду! Назовешь пароль, и я пойду, – невидимый до этого собеседник вскочил и оборотился к зеркалу. – Сам же знаешь, сходство есть, – он внимательно всматривался в свое лицо, ощупывая его обеими руками.

Действительно, похож, оценил Дима. А добавить грима, будет еще один близнец. Фаустовский, однако, думал иначе.

– Сходство есть, – подтвердил он. – Если смотреть с двадцать пятого этажа без бинокля. Лицом, не спорю, похож, да и то, как сказать – у тебя вон щеки на ширине его плеч. А уж что касается корпулентности, то ты ведь выше и шире Боткина в полтора раза.

Олег еще высказался в том смысле, что, мол, дружище похож не столько на самого Боткина, сколько на его карикатуру. Возникла пауза. Затем этот кекс вытащил плавки, шестьдесят второго, не меньше, размера, натянул их на свой увесистый зад и сказал, что надо сходить на пляж. Отличная мысль, похвалил Олег, и они оба удалились с поля.

Дима Козлов двинулся дальше. По ходу стали возникать равнозначные с виду ответвления, и, чтобы не застрять в незнакомом лабиринте, он решил придерживаться простого правила: сворачивать все время направо. Наткнувшись на винтовую лестницу, он стал спускаться, рассчитывая, что рано или поздно тайный ход должен вывести его за пределы замка. Несколько раз ему предоставлялась возможность подглядывать и подслушивать, но решительно ничего заслуживающего внимания не обнаружилось: тесные комнаты, в которых обеспечивается незаметное бытовое обслуживание замка; пустые, выпотрошенные помещения, возможно, подготовленные к ремонту. Наконец уже виденные им ранее фигуры рыцарей в доспехах помогли ему сориентироваться – отсюда отлично обозревался вестибюль во всем его великолепии. Дима вспомнил, что именно там, где он сейчас находится, висит овальное зеркало, по обеим сторонам которого громадные темные портреты, по-видимому, прежних владельцев замка в старинных костюмах и в париках, делающих их похожими на пуделей.

Немного подальше через секретное стекло можно было понаблюдать за работой секьюрити. В небольшой комнате, набитой до потолка приборами с мигающими лампочками и светящимися мониторами, в кресле на колесиках сидел усатый молодец в униформе, вылитый валет пик. Дима узнал его, это Санчо, он говорит по-русски. Он же дежурил и вчера вечером. Дима тогда заглянул на авось, обрадовался русскоговорящему Санчо, без проблем получил дубликат электронного ключа от своих апартаментов, заодно и рассмотрел, что к чему. Его, понятно, интересовало, нет ли скрытых камер у него, например, в спальне. Выяснилось, нет. Вообще внутри замка ни одной камеры слежения, охрана нацелена вовне: периметр, пляж, территория. Но подробный план всех помещений замка присутствует, всюду имеются датчики на случай пожара. Тайного коридора, однако, на плане нет, точно. Настолько тайный, что, похоже, даже местные бодигарды не в курсе.

До конца маршрута, как это было задумано, Дима так и не добрался. Винтовая лестница спускалась ниже уровня вестибюля, а там коридор расходился в двух направлениях. Оба выглядели непривлекательно: кирпичные тоннели, никакой тебе светлой краски, ни коврового покрытия, а главное – темно, как в заднице. Надо будет наведаться сюда с фонариком. Обратная дорога показалась намного короче, и Дима даже ни разу не заблудился.

5

Панель у камина бесшумно отодвинулась и впустила Диму Козлова домой. В спальне, в его спальне кто-то был, посторонний. Там что-то вдруг звякнуло, отчетливый стеклянный звук. Дима замер, прислушиваясь. Этот кто-то, нисколько не таясь, расхаживал по комнате и даже, представьте, негромко насвистывал. Угадай мелодию! Знакомая… «А мы монтажники-высотники, и с высоты вам шлем привет!» Однозначно, это не Мария, вряд ли она слышала эту песню. Ну и что же там, в спальне, какой сюрприз? Однако посмотрим. Предупрежден – значит вооружен. О каком, собственно, оружии идет речь? Только внезапность: кто бы там ни был, он будет застигнут врасплох.

В спальне находился Олег Фаустовский. Он со стаканом виски в руке стоял спиной к возникшему на пороге Диме, и наверняка был бы застигнут врасплох, если б не зеркало. Обычное, с медным отливом, зеркало, вещь вполне уместная в спальне, ничем оно не привлекало внимания, но, оказывается, скрывало за собою очередную тайну. Собственно, не просто зеркало, а зеркальная дверца. Сейчас она была частично приоткрыта, и за нею просматривалось стальное тело сейфа. Олег, конечно, заметил явление Димы и поспешил к нему навстречу.

– Боже мой, Игорь, я не ожидал такого! Конечно, представлял себе, что вестибюль в твоем замке побольше, чем в приемной стоматолога, но такого, признаться, не ожидал. Это так шикарно, Игорь! Я чертовски признателен тебе, что ты пригласил нас с Максом погостить у тебя недельку-другую. Ну, что молчишь? Ты как будто не рад?

– А мы разве на «ты»? – растерянно пробормотал Дима.

– А разве нет? Ты разве против?

– Постараюсь к этому привыкнуть, – Дима насуплено смотрел на Фаустовского, увлеченно разыгрывающего непонятную сцену из жизни. – Олег Владимирович, у меня много вопросов.