Кресло для курения

Хотелось бы поспорить в тот момент, но меня полностью поглотил вкус сигареты, а точнее его отсутствие. Невозможно было накуриться. И тут меня понесло, казалось, что даже мысли, которые посещали мою голову, становились тяжелыми. Сигарета тянулась очень медленно, я залез с ней обратно в машину и, подняв бутылку воды, лег на подушки. Следом за мной залез Антон и закрыл дверь.

– Вижу, ты вообще отлично себя чувствуешь, разлегся тут в салоне с сигаретой, а потом удивляешься, откуда тут такой срач, – сказал, издеваясь, Антон.

– Все хорошо, мне просто нужно попить воды, – соврал я. Моё «все хорошо» заключалось в том, что только глоток воды из полупустой тары придавал мне сил. Следом я услышал громкий стук двери, будто ее воткнули в машину.

– Ладно, поехали за Глебом, а теперь немного музыки, – сказал Расул, подкручивая динамик. Антон уселся рядом, откинувшись на подушки, и начал опять залипать в свой телефон. Когда-нибудь стоит его сломать. Музыка очень громко заиграла у меня в голове, и воображаемое выражение лица Антона от сломанного телефона рассмешило. Музыка тоже была не простой, бас, который Расул включил на полную, задёргал что-то в моей голове, и это доставляло чувство эйфории. До этого такое казалось нереальным, но было волшебство в этой музыке. Мы начали движение, и в первые две минуты мне казалось, что меня укачивает и я еду не на автомобиле, а на лодке среди центра шторма. Рвотные позывы, которые начали возникать, можно было подавить только глотком воды. Сначала казалось, что будет отличной идеей закрыть глаза, но это была ошибка. Ощущения были такие, словно меня кружит в вальсе на высоте двухсот метров и при этом всё время тянет вниз. Не выдержав полёт снежинки, я поднялся на локти, а после и вовсе прижался к кузову автомобиля. Он был как спасательный круг, такой ледяной и успокаивающий. Антон смеялся, лежа на другой стороне салона, и кому-то что-то писал. Удивительные люди. Как в таком состоянии они могут вообще отвечать? И тут я вспомнил про свой телефон. Дрожащими руками доставая его из кармана, я внезапно увидел разноцветный символ, что был нарисован и всё это время скрывался за подушками. Опять это колесо. И будто меня вернуло обратно в родной подъезд к лампочке, на которой был этот проклятый символ.

– Антон, слушай, а что это за знак? – похоже, он меня не услышал и просто продолжал смеяться вместе с телефоном. – Антон!

– А, что? Чего кричишь, мой дорогой друг? – вдруг переполошился он.

– Что эта за дебильный знак? Такое чувство, что он повсюду.

– А, этот диск? Это символ гармонии и радости, – с улыбкой сказал он и тут же перешел на еле слышимый шепот: – Вообще это символ круга, местные бандюги. Каждый луч – это одно подразделение, а вместе они представляют собой группировку нашего города. Если у тебя такой знак и серый подойдет к тебе, то не факт, что проблемы будут у тебя.

– И что, Расул состоит в нем?

– Эй, слушай, парень, хочешь поинтересоваться? Я тут сижу. Устраивают там интриги, а ты учись держать рот на замке, Антон, – каким чудом Расул нас услышал? Музыка играла так громко, что я еле слышал голос Антона.

– Да он же свой, не строй тут недотрогу. Сам порой этим хвастаешься, – обиженно отвернувшись, Антон снова стал залипать в телефон и полностью лишил меня информации. Пришлось двигаться ближе к переднему сидению, меня вело любопытство.

– Хорошо, что за символ у тебя нарисован на внутренней стороне двери?

– Это символ королей этого города, все серые и чиновники ходят под нами. По-простому – «Восьмиконечное колесо».

– Почему у преступной группировки такой дебильный символ? – не выдержав, начал хохотать я.

– А почему у тебя такой дебильный смех? Восемь лучей, что направлены внутрь диска, – это восемь областей, а центральная точка – это совет восьми. Я думал, ты слышал эту местную легенду.

– Редко интересуюсь всякой туфтой, просто видел пару раз этот знак, – пожимая плечами, что-то внутри меня хрустнуло, и легкая паника начала пощипывать мой разум. – А ты каким боком к ним относишься?

– Много будешь знать – мало будешь жить, – с оскалом ответил Расул, прерывая диалог.

Он мне нравился все меньше и меньше. Поэтому, вернувшись на свою подушку, я вспомнил о телефоне, который все это время был в руке. Неудивительно, что мне никто не написал, но в этот раз я даже не расстроился. Расул, сидя за рулем, что слегка пугало, начал напевать какую-то странную мелодию. Она в основном состояла из громкого баса и рэпа на иностранном языке. Попробовав сосредоточиться на одной мысли и не глядеть по сторонам, я начал рассматривать кресло, на котором он сидел. Оно было довольно пошарпанное, и местами виднелись оторванные клочки. В это время мы ехали по улице, где было установлено много фонарей, и боковым зрением они будто врезались мне в глаза. Моргнув пару раз, я не смог избавиться от головокружения и понял, что вода, которая помогала выжить, закончилась.

– Антон, у тебя есть еще водичка? – выдавил я не своим голосом. Нас тряхнуло на кочке, и на секунду ощущения, как мой мозг ударился о стенку черепа, стали реальными.

– Эй, бородатый, веди поаккуратнее, – перекрикивая музыку, сказал Антон, – а то за нами потом половина серых будет ездить.

Казалось, Расул его не услышал, но на данный момент меня заботило лишь то, что я хотел спасительной воды.

– Антон, так у нас есть вода?

– А? Да, есть, – с этими словами он полез шарить руками в сумке и буквально через секунду достал еще одну бутылку, полную воды. Открыв её, он сделал пару глотков. После чего посмотрел на меня, потом вновь на бутылку. Глупая улыбка озарила его лицо, и Антон начал заливаться смехом. Недоуменно глядя на то, как трясется его тело, я протянул руку, и он мне вручил, как будто факелоносец, бутылку. – Знаешь, знаешь, о чем я подумал? – вытирая слезы, спросил Антон. – Я подумал о том, чтобы кинуть эту бутылку тебе, а потом подумал о том, что у неё нет крышки, – после этого он снова начал смеяться. Мне оставалось только попивать воду и думать, к чему он ведёт. – И я подумал: а как забавно было бы кинуть эту бутылку в тебя без пробки, и представь свое выражение лица в этот момент, – Антон вновь залился смехом и распластался на подушке.

– Ты слишком много думаешь, Антон, тебе это не к лицу, – с кислой миной произнёс я.

Внезапно возникло чувство, что не хватает какого-то предмета, и оно начало нарастать вместе с туманом, что заполнял мою голову. Обшарив свои карманы и убедившись, что все предметы, включая телефон и сигареты, на месте, я стрельнул взглядом вправо, где была моя сумка. Желание взять её пропало, ведь мне показалось, что подушка – уже часть меня и расстаться с ней невозможно. Было мягко и комфортно, я тонул в этом. Вновь достав телефон и, сделав пометку во времени, а сейчас уже было без пятнадцати девять, мой рассудок начал постепенно приходить в форму. А точнее, лучше формировать мысли. И первая мысль, которую он смог правильно сформировать, была мысль о еде. Чувство голода прям раздирало меня изнутри. Не сумев вспомнить, когда я в последний раз ел, мои мысли поглотила вечеринка, где еды должно было быть полно. Время потеряло свою ценность, и по ощущениям мы едем в соседний город, а не на стадион, путь до которого занимал от силы пятнадцать минут. Проезжая главную кольцевую, где находился огромный памятник высотой в десять этажей, а наверху располагался диск, из которого в разные стороны торчали лучи, я увидел явное сходство с колесом. На него были направленны софиты, и пока мы проезжали мимо, создавалось впечатление, будто бы оно горит. Ночью это выглядело чуть ли не сверхъестественно. Насколько человек интересное создание, что может создать такое произведение искусства? Красоту, у которой всего два назначения: дарить людям определенную память, связанную с этим местом, и восхвалять мастерство и прекрасное.

– Какой замечательный памятник, – сказал я вслух, на что мне никто не ответил, и добавил: – Будто с богом поговорил.

У памятников есть ещё и тайная сторона, они могут показывать силу нынешней элиты, возвеличивать достижения победителей или же даже банально служить методом отмывания денег на их строительство. Всегда есть возможность того, что два чиновника поспорили и поставили его. Все-таки приятнее думать, что у памятников всего два назначения. Может, тот мужчина у фонтана пытался мне сказать нечто подобное? Эта мысль мне показалась очень сложной, и я вновь отпил воды. У воды был вкус, раньше об этом задумываться не приходилось, но определенно это была самая вкусная вода, которую я пил в своей жизни. По моим подсчетам, мы ехали уже минут сорок. На улице кипела вечерняя жизнь, и машины сновали мимо нас либо дальше в город, либо к себе домой на сладкий сон после тяжелого дня. По тротуарам ходили толпы людей, которые шли из гипермаркета «Алый», который неофициально являлся центром нашего района. Там находилось море магазинчиков, кафе, кинотеатр, пара салонов для стрижки, а главное, еда.

– Кто-нибудь еще хочет есть? А то, кажется, я уже не ел целую вечность, может, заедем возьмём?

Расул сделал музыку потише и повернулся к нам, совершенно забыв о дороге.

– Антон, а мне начинает нравиться этот парень, сейчас заберем Глеба и поедем, возьмем хавки, – глаза у Расула были залиты красным, будто он не спал пару суток или только что плакал.

– На хрена нам ехать потом в «Алый», если мы можем сразу поехать на вечеринку? – влез Антон, резко подрываясь с подушки. – А то потом приедем, а там уже все в хлам пьяные будут.

Пожав плечами, я вновь начал смотреть на проезжающие мимо машины и уже за торговым центром увидел стадион. Он находился на окраине района, а за ним шла лесополоса. После, насколько я помнил, было кладбище и церковь Всеверия, которую окружал маленький дачный поселок. Стадион был обнесен забором, состоявшим исключительно из штырей, что были воткнуты в бетон и обтянуты сеткой. Это придавало ему больше вид огромных ворот для мяча или тюремных заборчиков. Территория вокруг него была темна, и лишь сам стадион внутри был освещен. Сейчас он был почти пустой, и на поле гоняли мяч от силы человек десять. Проезжая мимо него, я прочитал название – «Зарево». Да, давненько в этих местах мне приходилось бывать. Уже и название вдоль забора натянули, развивается город, что сказать. Но самое забавное – это как его строили. Буквально десять лет назад тут был пустырь, и детишки со всего района сбегались сюда покидаться снегом или грязью друг в друга. После чего один из местных чиновников решил развивать город и попросил жителей вложиться в строительство объекта, чтобы дети занимались спортом. Люди, естественно, даже те, у которых детей не было, не смогли отказать чиновнику. Ну, точнее, у них выбора особо-то и не было. А как хитро он всё сделал – открыл фонд в поддержку малоимущих детей. Этот фонд выделял деньги на строительство стадиона, а сборы в него шли через любую покупку, что осуществлял местный житель в магазине. Довольно забавно, что даже если ты не хотел доплачивать лишние деньги, хоть и сумма была довольно маленькой, у тебя всё равно не было выбора. Правда, после того как проект начал реализовываться, оказалось, что всё сырье и даже сама компания, что его строила, принадлежат этому чиновнику. И вместо отличного места, где могли бы бегать и играть дети, мы получили стадион «Зарево», где даже искусственный газон был постелен криво. После пары жалоб этот чиновник объявил свою фирму банкротом, продал свое имущество, и последнее, что о нем слышали, – он живет где-то за границей. А «Зарево» так и стоит, напоминая о том, что все деньги сгорели в пламени бюрократии. Я задумался, почему эта ненужная информация всплыла у меня в голове, а после понял, что мне больше всего не нравилось в этом стадионе. Чтобы войти в него, надо было обойти чуть ли не весь участок, и только потом ты попадаешь на парковку. Когда у тебя есть машина, это кажется незначительной прогулкой, но не в данный момент. Чувство было, будто я иду туда пешком. И вот наконец показался долгожданный вход. Местные прилавки, что располагались рядом, уже закрылись, и лишь некоторые машины, оставленные владельцами соседних домов, и свет, что шёл с поля, придавали этому стадиону видимость жизни.

– Ну где там этот мелкий? Антон, позвони ему. Скажи, мы уже подъехали, – Расул откинулся на кресле и, открыв окно, закурил сигарету.

– Можно покурить в машине? – спросил я, доставая пачку сигарет и смутно вспоминая, как уже курил в салоне.

– Нет, ты мне все подушки в пепле испачкал, теперь их стирать надо, по-свински поступаешь, – Расул сделал затяжку и, обернувшись, пустил дым в салон. – Иди на улице покури.

Внутри меня будто что-то щелкнуло:

– Вот ты замечаешь, как разговариваешь? Я тебя вроде нормально спросил. Может быть, у тебя проблемы какие-то? Или ты просто ещё не привык общаться с людьми? – пока я это говорил, внутри меня закипала ярость. Не знаю почему, ведь я был не прав, но он просто выводил меня из себя. Антон, что сидел рядом, попробовал было встрять в наш диалог, но Расул поднял палец к губам, и он замолчал. Сидя на подушке, мой взгляд был прикован к глазам Расула, которые из-за лопнувших капилляров казались безумными.

– Знаешь, – начал он спокойным тоном, – ты мало знакомый мне человек, по сути ты для меня никто. Я позволил Антону привести тебя сюда, позволил тебе прокатиться в моей машине. И сейчас ты говоришь, что у меня есть проблемы? – его тон звучал холодно и вызывающе, но мне было все равно. – Следуя из всего этого, я попросил тебя выйти покурить, ведь ты уже курил в салоне как свинья. Если моя речь немного отличается от твоей и тебя задело, проблемы явно не у меня. Уясни сюда, дружок, – он свесил руки с сиденья и начал ими жестикулировать, – ты тут по приглашению, и если бы мне левый парень сказал такое в лицо, я бы в кашу разнес ему нос. А потом, стоя над ним, повторил бы ему всё, что сказал тебе. Ведь нет разницы, насколько дружелюбен человек, есть разница, как при этом он себя ведет. А по отношению к тебе я веду себя очень скромно.

В тот самый момент мне хотелось спросить: а он уверен, что не его лицо будет лежать у чьих-либо ног, но тут, видимо, Антон не выдержал и встрял в наш разговор:

– Ребят, вы чего, в самом деле, вместе нормально посидели, дунули, сейчас Глеб придет, он уже в пути, на вечеринку поедем, оторвемся, не стоит начинать знакомство с угроз.

– Да ладно, я просто пояснил, – сказал Расул, отворачиваясь со злобной улыбкой.

Еще раз бросив на него взгляд, я вышел из машины. Как же мне не хватало свежего воздуха, и от запаха вечера стало полегче. Вытащив очередную сигарету из пачки трясущимися руками, я задумался над тем, что стоит бросить курить. Чувство потерянности возникало и исчезало через определенные промежутки времени. Это было чувство, будто ты окунаешься и снова выныриваешь из океана. Волнами накатывали ощущения усталости и задумчивости. Мне казалось, что сила пропала из моих рук. Из машины сзади меня доносилась знакомая песня, и я начал слегка притопывать ей в такт, смотря в сторону стадиона. Из главного входа быстрыми шагами приближалась фигура. Это и был тот самый Глеб, который нас уже давно ждал. По мере его приближения я смог рассмотреть, что это за человек. Лица под капюшоном было не видно, что придавало ему загадочности. Одет он был в кофту и джинсы черного цвета. Справа свисала спортивная сумка, и получалось так, что почти всё, кроме сумки, было черным. Подойдя ко мне, он снял капюшон и открыл довольно приветливое и симпатичное лицо с аккуратно подстриженной бородкой. Цвет белых волос и бледно-голубых глаз странно сочетался с черной одеждой. А взгляд – будто на тебя смотрит снеговик, даже стало прохладно.

– Приветствую, – сказал он мягким голосом и протянул мне руку. Замешкавшись, я убрал сигарету в левую руку и пожал её. Он подтащил меня к себе и приобнял, хлопнув по спине, как это делают совсем старые знакомые. – Что-то вы долго, уже устал тут коченеть. А где эти два лентяя? – он заглянул за мою спину, выискивая взглядом Расула и Антона. Дверь была приоткрыта, и можно было увидеть ноги Антона, что утопали среди подушек. Расул прятался за тонировкой, но вроде он двигал руками, может быть, в знак приветствия, а может, просто в такт музыке.

– Друга поприветствовать они явно не хотят! – с напускной громкостью крикнул Глеб. – Вот так вот ждешь этих уродов, а они даже руку не пожмут, – он посмотрел на меня, потом обратно на машину, где ноги Антона уже исчезли. Он явно услышал зов своего товарища. – Они что, уже накурились? Вот наркоманы, нет бы друга подождать, конечно, лучше обдолбаться и ехать два часа, – печально прошептал он мне. Тут дверь полностью отъехала в сторону, и из машины, пригибаясь и разводя руками, вышел Антон. Это выглядело так, будто он приветствует зал собравшихся гостей и сейчас будет ставить перед ними какую-то сценку. Свет, бил из салона машины, придавая ему вид мессии, что спускается с небес. «Как мне надоела его улыбка», ? про себя подумал я, но уж лучше она, чем вечное возмущение.

– Глеб, дорогой, мне так жаль, что мы задержались, понимаешь, пробки, светофоры, – начал оправдываться Антон.

– Да, конечно, видимо, пока смотрел на красный светофор, твои глаза переняли его цвет. Антон, какие пробки? Мы же не в центре города, – обнимаясь, произнес Глеб.

– Ну чего ты сразу начинаешь, мы же приехали, так что сейчас оторвемся, тоже войдешь в клуб любителей светофоров, – он похлопал его по плечу, радостно улыбаясь.

– Ты ещё долго будешь курить? Поехали уже, а то на нас заждались, – и с этими словами Антон и Глеб залезли обратно в машину. Взглянув ещё раз на ночное небо и вдохнув свежий воздух, я выкинул бычок на парковку и залез за ними. Дверь с трудом мне поддавалась, и Антон, ударив по ней ногой, помог её захлопнуть. Я уже и не помнил, как у меня получилось её открыть. Музыка стала тише, и Глеб начал приветствовать Расула. Заняв своё исходное место и положив рядом портфель, я продолжил пить воду. Глеб с Антоном тем временем принялись заряжать очередной колпак, от вида которого у меня пошли мурашки по коже и внутри появилось легкое отвращение. Они, в свою очередь, проделали всю работу быстро и без запинок, как истинные профессионалы, и аппарат уже был в руках Глеба. Он посмотрел сначала на Антона, потом на бонг.

– Земля, прощай, – произнёс Антон уставшим голосом.

– В добрый путь, – ответил Глеб.